Ненужная жена. Хозяйка лавки "У блюдечек" (СИ) - Князева Алиса

Эридан придвигается ещё ближе, и я не нахожу в себе сил отстраниться. Наоборот, меня тянет к нему, как магнитом. Хочется прикоснуться к его лицу, провести пальцами по этой идеальной линии челюсти, зарыться руками в его волосы…

— Знаешь, — говорит он, и его дыхание теперь ощущается на моей коже, — я мог бы дать тебе всё, что захочешь, Элиза. Красивую жизнь. Счастье. Исполнение любого твоего желания.

— Уверена, ты такое уже ей обещал, — вяло отзываюсь я.

Его слова обволакивают меня, как мёд, сладкие и соблазнительные. В другой ситуации я бы рассмеялась от таких банальных обещаний. Но сейчас… каждому его слову…

— Я верю тебе, — шепчу, удивляясь собственной откровенности. — Хотя не должна. Это всё из-за чая? Кто знает, какая магия на нём закрепилась.

Мои пальцы словно сами по себе поднимаются и касаются его лица, проводят по щеке, очерчивают контур губ.

Эридан перехватывает мою руку, задерживает её у своих губ.

— Мне всё равно, — говорит он, и его глаза темнеют, как грозовое небо. — Магия чайника или связь истинной пары — мне всё равно, что именно заставляет меня хотеть тебя больше, чем что-либо в этом мире.

Что-то внутри меня ломается. Последняя стена, последний барьер, последнее сопротивление.

Подаюсь вперёд, сокращая и без того ничтожное расстояние между нами, и прижимаюсь губами к его губам.

Глава 55

Мир вокруг исчезает. Есть только это прикосновение, только жар, растекающийся по венам. Где-то на краю сознания мелькает мысль, что это безумие, что я снова делаю ошибку, что завтра я, возможно, буду жалеть об этом. Но сейчас, в момент, когда его губы отвечают на мой поцелуй с той же страстью, с тем же голодом — мне совершенно всё равно.

Я целую Эридана, и это ощущается правильным. Даже если это магия чайника, временное помутнение рассудка — пусть. Некоторые ошибки стоит совершать снова и снова.

Каждая клеточка тела вспыхивает, словно звезда, рождающаяся во тьме космоса. Руки Эридана скользят по моей спине, притягивая ближе.

Резкий звон разбивает интимную тишину. Мы отрываемся друг от друга, и я вижу, как чашка Эридана лежит на полу, разбившись на мелкие осколки. Лужица чая растекается по деревянным доскам.

— Прости, — шепчет он, но его глаза не выражают ни капли раскаяния.

— Ничего. Я сделаю новую. Ещё лучше.

Мой голос звучит иначе — ниже, интимнее. Словно уже не принадлежит мне. Уголки его губ приподнимаются в улыбке, от которой сердце пропускает удар.

— Знаешь, — произносит он, обводя пальцем контур моих губ, — иметь жену, увлекающуюся лепкой посуды, очень удобно. Можно перебить всё в доме, а ей потом будет чем заняться.

Его слова, такие обыденные, такие домашние, пронзают меня, как острая игла. Горечь поднимается к горлу.

— Бывшую жену, — поправляю я, отвоёвывая себе несколько сантиметров пространства. — Забыл?

— Так выходи за меня снова.

Это не вопрос, не просьба, а скорее утверждение, как будто он уже знает, что я отвечу.

Воздух застревает в лёгких. Комната вокруг кружится, словно я попала в центр урагана. Тысячи мыслей проносятся в голове, но ни одна не задерживается достаточно долго, чтобы сформироваться в слова.

— Эридан, я…

Он не даёт мне закончить. Его губы снова находят мои, и этот поцелуй отличается от предыдущего. В нём больше не просто страсть — в нём обещание. Обещание всего, что могло бы быть. Всего, что ещё случится.

Я таю. Растворяюсь в его прикосновениях. Большие, немного шершавые руки скользят по моей спине, опускаются ниже, и каждое касание оставляет на коже огненные следы. Воздух между нами накаляется до предела, становится густым и тяжёлым.

Внезапно чувствую, как теряю опору. Эридан поднимает меня на руки с такой лёгкостью, словно я не человек, а пёрышко, подхваченное ветром. Инстинктивно обвиваю его шею руками, прижимаюсь крепче.

— Куда? — шепчу я, хотя прекрасно знаю ответ.

— Туда, где нам стоило быть всё это время, — отвечает он, направляясь к спальне.

Моё сердце бьётся так сильно, что, кажется, вот-вот выскочит из груди. Ощущаю его стук всем телом, пульсацию в висках, в кончиках пальцев, во всех чувствительных точках, которых касаются его руки.

Спальня встречает нас полумраком и тишиной. Эридан опускает меня на кровать с такой нежностью, словно моя кожа сделана из тончайшего стекла. Матрас прогибается под нашим весом, когда он ложится рядом, нависая надо мной.

Его взгляд — тёмная бездна, в которой я вижу своё отражение. Я тону в этих глазах, и мне не хочется спасения.

— Мы не должны… — начинаю я, но слова звучат фальшиво даже для меня самой.

— Нет, — его дыхание обжигает мою шею. — Мы всегда должны были быть вместе. Всегда.

Его пальцы расстёгивают пуговицы платья одну за другой, с мучительной медлительностью, от которой внутри всё сжимается в сладкой муке ожидания. Эридан целует каждый сантиметр открывающейся ему кожи, спускаясь всё ниже. Его губы как клеймо, оставляющее невидимый, но неизгладимый след. Закрываю глаза и отдаюсь ощущениям, позволяя себе тонуть в них без остатка.

Мои руки сами находят пуговицы его рубашки, дрожащими пальцами расстёгивают их, обнажая безупречную кожу под тканью. Провожу ладонями по его груди, ощущая, как сильно бьётся его сердце. Оно стучит так же быстро, как моё. В такт.

Наша одежда исчезает — слой за слоем. Мы обнажаемся друг перед другом — не только телом, но и душой. В этом есть что-то сакральное.

Я прогибаюсь в спине, касаясь его торса, и жмурюсь, потому что меня пронзает электрический разряд такой силы, что из горла вырывается стон. Эридан отвечает тихим рычанием, которое вибрацией отдаётся во мне.

Его руки скользят по моей коже, изучая, вспоминая каждый изгиб, каждую впадинку. Он касается меня так, словно читает стихи кончиками пальцев — с нежностью, с благоговением, с пониманием.

Я плавлюсь под его прикосновениями. Превращаюсь в чистую энергию, в свет и тепло. Мир за пределами этой комнаты перестаёт существовать. Есть только его руки, его губы, его тело, так идеально совпадающее с моим.

Когда мы, наконец, становимся одним, время останавливается. Замираем, глядя друг другу в глаза, ощущая полное единение, которое всегда казалось недостижимым. Эридан позволяет мне привыкнуть, тоже чувствуя, что любое неосторожное движение сделает мне больно. Это больше, чем физическая близость — момент, когда две души сплетаются в единое целое.

А потом начинается танец — древний, как сама жизнь. Мы движемся вместе, как волны океана, поднимаясь всё выше и выше. Каждое движение, вздох приближает нас к чему-то невероятному, чему-то, что больше нас обоих.

Эридан шепчет моё имя, снова и снова, как самую драгоценную молитву. Его голос срывается, становится хриплым от желания. Я отвечаю тем же, произнося его имя, как заклинание, способное защитить от всех бед мира.

Напряжение нарастает, подобно тяжёлой грозовой туче. Я чувствую, как мои пальцы впиваются в его плечи, оставляя следы, но это неважно. Важно только то, что мы здесь, вместе, связанные так, как не могли бы соединиться никакие другие существа во вселенной.

А потом — взрыв. Ослепительная вспышка, которая сметает всё на своём пути. Словно все звёзды космоса вспыхнули одновременно, и их свет наполнил меня, каждую клеточку тела. Эридан следует за мной, его тело напрягается, а потом расслабляется с глубоким, рычащим выдохом.

Мы падаем обратно в реальность медленно, будто пёрышки, подхваченные ласковым ветром. Его тело рядом с моим — тёплое, тяжёлое, живое. Эридан притягивает меня к себе, и я укладываюсь головой на его плечо, слушая, как постепенно успокаивается его сердцебиение.

Тишина комнаты нарушается только нашим дыханием — глубоким, удовлетворённым. Эридан гладит мои волосы, перебирая пряди с такой нежностью, которую я никогда не ожидала от него.

— Ты не ответила, — говорит он наконец.

Поднимаю голову, встречаюсь с ним взглядом. В его глазах — тревога, которая так не соответствует его обычному образу. Он действительно боится моего ответа.