Госпожа болотной равнины - Шах Ольга

В общении с Кристо я давно уразумела одну простую вещь – гораздо проще и дешевле было выполнить его просьбу, чем выслушивать бесконечные метания господина Гордена. Поэтому я, откладывая свой законный отдых на потом, решила спуститься к роднику для того, чтобы набрать воды для засолки огурцов для демонстрации Кристо, и к завтраку они могли уже засолиться.

К слову сказать, наше место стоянки было выбрано с умом и явно использовалось с этими целями неоднократно – небольшой пятачок был тщательно расчищен, и место костра было заботливо оформлено камнями, к небольшому роднику неподалёку вела протоптанная тропинка. По ней - то я и планировала спуститься для того, чтобы набрать воды в один из бочонков для засолки огурцов. Поскольку мы все прекрасно понимали, что Кристо вот так запросто не успокоится в своём интересе.

Дядюшка Виктор уже успел сообщить окружающим о побеге Деяна, поэтому семья господина Кристияна имела максимально сосредоточенный вид. Ну, разумеется, что мы сейчас не имеем в виду милашку Анджи. У неё сохранилось по-прежнему сердито - недовольное выражение лица. И на этот раз причиной сердечного волнения нашей красавицы являлось то, что папенька запретил ей отойти «прогуляться» к жидкой растительности неподалёку в одиночестве. И в качестве провожающего определил ей одну из наших горничных.

- Папенька, вы явно преувеличиваете опасность, что нам грозит! Ежели тот грязный разбойник, лиходей, посмеет напасть на нас, то встретит он недовольство жениха моего! - со всей серьёзностью вещала Анджи. Я со своей стороны, как человек, что встречается с неудовольствием того самого жениха на регулярной основе, не слишком впечатлилась возможной опасностью, что подстерегала Деяна.

Однако разумная осторожность не повредит, тем более что сразу за источником начиналась трясина. Очень ценная информация, и поведала мне её, как водится, тётка Лиляна.

- Ну, так то кажному ведомо, что топь ентая на половину дневного перехода тянется, болото оно тут зело тряское да топкое, можноть и пройти его тропками редкими, да и то, ежели знамо где! А вот так запросто, с кандачка – так и не в жисть! Топи, однако.

Столь подробное описание болотистой территории дало мне основание считать эту тему исчерпанной, и дальше родника я точно прогуливаться не собиралась. О чём и поведала, с превеликим смирением, Анджеле и её маменьке, и добавила от себя советы для наших дам не прогуливаться далеко. Взамен получила высокомерный взгляд от Радмилы и гордый - от Анджелы. Рассудив, что моё дело было предложить, а их отказаться, я выкинула эту тему из головы и проследовала к отведённым для нас спальным местам.

Я закрыла глаза, но сон не шёл ко мне – слишком много было волнений по поводу побега Деяна. Возможно, Марко прав, и разбойнику действительно теперь не до нашего выслеживания, и он будет где-то скрываться, исключив большой тракт из маршрута своего передвижения. Но на сердце всё - равно было неспокойно, и я не могла рационально объяснить то чувство постоянной тревоги, которое преследует меня с момента побега душегуба. А ещё больше меня волновал возможный пособник разбойника. Поскольку я могла предполагать, что он находится среди нас! Каково, а? Ну кто бы в таких условиях на моём месте уснул?!

Судя по звукам, что долетали до моего «спального места», то далеко не все готовились ко сну, во всяком случае, визгливые нотки сердитого голоса Анджи я слышала очень хорошо. По какому поводу было недовольство на этот раз, меня не слишком заинтересовало – и, как выяснилось позже, абсолютно напрасно!

Кто знает, если бы я тогда подошла к девушке и попросила засунуть свою агрессию туда, где бы ей было страшно и одиноко, то есть… обратно в свою голову, то ничего бы и не произошло? Кто знает…

А проснулась я задолго до рассвета от стенаний госпожи Радмилы. Для неё это было настолько несвойственное поведение, что я, первое время, и не верила, что видят мои глаза – родители Анджи суетились возле костра, и будили спящих людей.

- Лиляна, что случилось? Куда могла подеваться госпожа Анджела? – спросила я у женщины, что печальным столбиком стояла рядом.

- Про то неведомо мне, они во гневах были, да в нерве великом велели девчонке проводить её подале, до кустов. Слыхала я ишшо, что горничная не радая была от такого распоряжения, да токмо госпоже-то возражать – не след. Вот и не вернулиси досель! А болота энти – Гнилушкинские топки, и прозываются они так недаром. Даже Жарко сюды - ни ногой, хоть и ягод по сезону тут – страсть! – тётка Лиляна действительно выглядела до невозможности расстроенной.

Мужчины закончили экипироваться для поисков «гулящих» девиц, когда в неверном свете горящих факелов показались несколько теней. Далеко не сразу мы сумели понять, что одна из них принадлежит нашему совершенству, вторая – молодому господину, и третья – здоровому волку, что тёрся возле незнакомца. А за спиной Анджелы хитро щурился… дед Лука с факелом в руках.

«Чудны дела твои, Господи…» - очнулась шиза. - «Сколько раз была возле местной растительности, а всегда возвращалась с пустыми руками, а тут такой мужчина». Это я сейчас про незнакомца, не про дедусю. - Хотя смешного-то немного: Анджи была на грани обморока и на этот раз – не по своей воле.

Анджела в наступившей тишине медленно брела к костру. Вот уж не ожидала когда-либо увидеть её в столь неподобающем виде – грязная до невозможности, с драной юбкой и застрявшими ветками в волосах! Жертва неизвестной агрессии бросала на нас испуганные взгляды и жестами грозилась скончаться в эту же секунду.

Сопровождающий нашу фею молодой человек заслужил свою порцию внимания: высокий и статный мужчина, в драном камзоле, «на бомжа похож» - оценил незнакомца внутренний голос.

За причитаниями госпожи Радмилы и суетой Кристияна на появление участника представления в виде нашего одувана обратила внимание, казалось, только я. А ведь там было на что посмотреть – дед Лука во всей красе! И даже знаменитую палку умудрился не потерять!

Дамы семейства Горден развезли сопли, стоны и вопли! «Ориентировочно пострадавшей» была выдана кружка с успокаивающим отваром, хотя, судя по Анджи – столь слабое седативное средство не смогло бы притупить и некоторой толики её моральных страданий. На всевозможные вопросы нежное создание слабо качала головой, как бы говоря нам «Ах, отстаньте от меня! После всего случившего я имею на это право!»

Молодой человек также присел возле костра и сохранял невозмутимый вид, находясь в ожидании, когда присутствующие обратят на него своё внимание, а дедуся скромно притулился рядышком.

- Дед Лука, ну хоть вы поведайте нам, что произошло! – воскликнул Марко.

- Ох, ти мнеченьки! – встрепенулся дедок – Страсти-то какие деются! Ить я не думавши и не примполагавши был, что такое на Семиновой земле быват! Мы с Милуном по Гнилушкам по надобностям нашим малым гулямши, когда господин Рошаль подъехал к нам на лошади и сказамшись был, как поскорее бы до пятачка энтого добраться, поелику пришла к нему мысль добраться сюды, срезамши путь знатно и, сошедши с тракту, да вот заплутавшись, были! Милун вскинулся помошь оказать посильную да проводить, токмо я отеческим словом наставил на путь истинный, да сам в провожатые и вызвался.

Одуван буквально расцвёл на глазах от того внимания, что оказывали ему окружающие, равно как и от отсутствия Жарко, который постоянно одёргивал ветерана, и не давал уходить его мыслям в неведомые дали.

- Что ты тянешь-то? Сказывай, да не мешкай особо, поняли мы ужо, что ты в провожатые напросился, коли так быстро от Подуева по болоту добралися – взял на себя миссию Жарко староста деревни Кралёво, Богдан.

Дед Лука от таких слов осёкся, надул губы и отказывался произнести хоть слово. Обида была столь велика, что Богдану пришлось просить прощения у ветерана, а после уговаривать его продолжить рассказ. Сразу оговорюсь, что меня очень заинтересовал молодой человек, а также тот момент в эпохальной эпопее дедуси, когда он появится в виде действующего лица, но мне приходилось лишь надеяться на чудо, а именно – на то, что уже сегодня он в своём рассказе доберётся до того момента, под каким кусточком они потеряли пожилого офицера – господина Рошаль и при каких загадочных обстоятельствах появился этот оборванный молодой человек, который столь интеллигентно присел у костерка.