Вторая молодость Фаины (СИ) - Хайд Адель

Договорившись обо всём с законником, решила заехать в свой магазин. Порадовалась, что всё было готово к открытию. Любопытно, что Иван Киреев уже был там, увидев меня, немного смутился и произнёс:

— Фаина Андреевна, я вот пораньше уже приехал и подумал, что к вам-то ещё рано. Вот заехал в лавку посмотреть, как здесь всё организуется.

Я улыбнулась:

— Я даже рада, что ты сначала дело сделал, а уж потом ко мне на доклад.

Мы с Иваном вместе ещё раз обсудили, как должно пройти открытие «Золотого мёда», после чего я кратко рассказала Ивану, что вчера произошло и сказала:

— День у нас сегодня непростой. Сейчас мы вместе поедем в дом градоначальника, там вскоре будет встреча с князем Игнатием Ивановичем Дуловым. Встреча может закончиться непредсказуемо. Наша задача на этой встрече, выслушав претензии князя, и подтвердить свою позицию.

Иван отнёсся серьёзно к планирующейся встрече, спросил:

— Фаина Андреевна, может что-то надо определённое сказать или посчитать?

— Нет, Иван, — одобрительно улыбнулась я, —вы, ты и Вера, может, даже ни одного слова не произнесёте, но имея вас с законником Головко за спиной, мне будет спокойнее.

Когда мы прибыли в дом Нурова, мне передали несколько записок. Одна из них была от Петра Васильевича Орлова, он всё ещё не оставлял надежды, что я в этот вечер снова останусь в Екатеринбурге и окажу ему честь, согласившись пойти с ним в Оперу на известного столичного тенора. Ещё одна записка была от сослуживца Петра Васильевича, ротмистра Диваева, который, видимо, в пику своему другу, приглашал меня в ту же самую Оперу на того же самого тенора. Мне не нравилось это офицерское противостояние, уж слишком напоминало соревнование, хотя со стороны Петра я таких нахальных выпадов, как от ротмистра не заметила. Но, возможно, что я была не объективна.

Далее была записка, которая в целом была адресована не мне, а Вере. Я читать её не стала, сразу передала ей. Написал её некий Владимир Иванович Милонов. Взглянув на Веру, на щеках которой вспыхнул румянец, я спросила:

— А не тот ли это приятный молодой человек, с которым ты отплясывала котильон?

— Фаина Андреевна, не смущайте меня, — попросила Вера, ещё больше порозовев, из чего я сделала вывод, что розовеет она не от смущения, а от того, что рада, что ей написал понравившийся мужчина.

— Вера, ну кто же тебя смущает? Наоборот! Расскажи, если не секрет, — я была рада, что нашёлся человек, способный заставить порозоветь от удовольствия строгую и, увлечённую исключительно работой, Веру Богдановскую.

Оказалось, что да, это действительно тот самый молодой человек. У него своё адвокатское бюро, семейное, он помогает отцу. Но и сам уже заработал себе имя, в городе пользуется уважением. И он тоже приглашал Веру Евстафьевну в Оперу.

— Вера, а ты хочешь пойти в оперу? — спросила я.

Вера снова вспыхнула, но ответила разумно:

— Одна я в городе не останусь, да и вечерних туалетов мы с вами не брали, чтобы в Оперу ходить. Если только вы сами хотите...

— Это верно, — согласилась я, — ну, раз не брали, тогда и думать не о чем. Но ответ своему Милонову всё-таки напиши.

— И вовсе не мой он, это что это вы обо мне подумали, Фаина Андреевна! — возмутилась Вера.

— Ничего я не подумала, — сказала я, — почему бы не ответить? Если он умный, то поймёт.

Вера промолчала, но я заметила, что письмо от Милонова она положила в карман.

Время до встречи с князем Дуловым прошло незаметно. И вот мы уже сидим в большом, красиво обставленном кабинете Михаила Ананьевича Нурова, главы города Екатеринбурга, в ожидании князя Дулова.

Но прошло уже полчаса, как мы сидим, а князь так и не появился.

Михаил Ананьевич посмотрел на меня и спросил:

— Фаина Андреевна, вы не отменяли встречу?

— Нет, конечно, — сказала я.

— Тогда не понимаю, — сказал Михаил Ананьевич, — сейчас кого-нибудь пошлю за князем, — и вызвал своего помощника, Елисея.

Тот, увидев меня, улыбнулся, поздоровался, и получив задание от своего хозяина, быстренько вышел из кабинета, пообещав вернуться как можно скорее.

Мы же пока решили выпить ещё чаю с пряниками. Дело шло к обеду, все проголодались. Даже Раиса Леонтьевна зашла, спросить, когда мы закончим и останется ли кто на обед.

Супруга Нурова зайдя в кабинет с удивлением увидела, что мы так и сидим, все те, кто был с утра, а новых лиц не появилось.

А примерно через двадцать минут в кабинет снова вошёл Елисей. Лицо у него было несколько растерянное. И скоро стало понятно почему.

Вслед за ним вошли приставы из отделения сыска Екатеринбурга. И самым последним зашёл Александр Петрович Пришельцев, сам глава екатеринбургского сыска. Увидев нашу компанию, мне показалось, что он удивился, покашлял в кулак, огладил свои усы.

И у меня появилось неприятное предчувствие, которое тут же и оправдалось.

— Господа, — тихо произнёс Пришельцев, — князь Игнатий Иванович Дулов приехать не сможет. Сегодня ночью он был найден мёртвым в квартире, в которой временно проживал.

В кабинете возникла странная, напряжённая тишина. Позади я услышала судорожный вздох, это Вера не выдержала и ахнула. Первая мысль, которая у меня мелькнула, была гадкая: «Туда ему и дорога». Но на самом деле я такого ему не желала.

— Когда его обнаружили? — спросил Нуров, поднявшись.

— Утром. Слуга, которого князь отпустил на ночь, пришёл и нашёл его лежащим в гостиной без признаков жизни. Вызвал нас. И мы как раз проводили первичные мероприятия, когда прибыл ваш помощник, — ответил Пришельцев, кивнув в сторону Елисея.

Елисей растерянно закивал головой.

— Он сообщил, что у вас на полдень было договорено о встрече. Вот решили приехать и переговорить, — пояснил Пришельцев.

— Да, это так и есть, — сказал Нуров, — на полдень договаривались.

Пришельцев, которому так и не предложили присесть, подошёл к столу и сел сам:

— Михаил Ананьевич, не возражаете, задам несколько вопросов.

— Конечно, — ответил Нуров, — задавайте, Александр Петрович.

— Кто из вас последним видел князя Дулова? — спросил Пришельцев.

Мы с Нуровым пожали плечами. Кто видел последним? Когда гости разъезжались с бала, наверное, все видели. Да и князь тоже уехал, и был тогда живёхонек, даже лицо у него было довольное.

— Могу я получить список гостей с бала? — попросил Пришельцев.

Михаил Ананьевич попросил прийти супругу.

Пришельцев повторил свой вопрос, предварительно раскланявшись перед Раисой Леонтьевной, не забыв отвесить незатейливый комплимент.

Раиса Леонтьевна послала за своим секретарём, и тот принёс полный список приглашённых и присутствовавших. Его тут же передали в руки главы сыска.

— Фаина Андреевна, — вдруг обратился ко мне Пришельцев, — а ведь князь был вашим кредитором.

Ответил вместо меня Головко Николай Николаевич:

— Нет, господин Пришельцев, вы ошибаетесь, князь Дулов Игнатий Иванович являлся кредитором Стрешневой Анны Игнатьевны, матери Фаины Андреевны. Фаина Андреевна никакого отношения к этим кредитам не имеет. О чём, собственно, мы подали соответствующее заявление и как раз собирались сегодня обсудить это с его светлостью.

— Понятное дело, — сказал Пришельцев, — но всё равно, Фаина Андреевна, попрошу вас в заграницы и в столицы пока не уезжать, оставаться в губернии.

Я пожала плечами:

— Да я, в общем-то, и не собиралась никуда уезжать.

И тут Пришельцев задал вопрос, на который мне лично отвечать не хотелось:

— Не замечали ли вы чего-то странного, необычного вчера на балу? Что-то, в чём участвовал князь?

Мы с Нуровым переглянулись. Понятно, что даже если мы сейчас не ответим, то Пришельцев, начав ходить по каждому из списка Раисы Леонтьевны, всё равно эту информацию получит. А в каком виде, совершенно неизвестно.

Поэтому я решила рассказать своё видение происходившего:

— Князь, по моему мнению, был сильно пьян и попытался спровоцировать скандал, упоминая, что он якобы кредитор семьи Стрешневых, сама не слышала, но говорили, что он начал упоминать моё имя с оскорбительными выражениями. За меня вступился офицер, Пётр Васильевич Орлов. Дело чуть было не дошло до дуэли. Спасибо, Михаил Ананьевич вмешался.