Заклинатель 5 (СИ) - Каменев Алекс "Alex Kamenev"

Хотя конечно большинство предпочитало богов из Верхних Миров, спокойнее и безопаснее для душевного спокойствия. Храмы таким божествам стояли прямо в городах. Не приходиться лазить по развалинам и катакомбам в поисках проклятых алтарей.

— Местные жители выбрали в качестве покровительницы для родного города Сарнию, — тихо промолвил я, и полубернулся, чтобы видеть реакцию гвардейца на следующий вопрос: — Знакомое имя?

Брови Сорена скакнули наверх.

— Что⁈ — пораженно выдохнул он.

Я удовлетворенно кивнул.

— Значит знакомо, — протянул руку к столу и взял кубок с недопитым вином, задумчиво продолжил: — Самое забавное, что девица, рассказавшая о предстоящем действе, говорила об этом, как о чем-то привычном, будничном для всех остальных горожан. Представляешь?

— Люди быстро привыкает к плохому, — хмуро буркнул гвардеец, справившись с секундным замешательством. Сообщение о Сарнии застало имперца врасплох, он прекрасно знал, что это за богиня и какие подношения предпочитает, поэтому легко догадался, что за термином «праздник», упомянутым дородным трактирщиком, ничего хорошего не скрывается.

— Ты верно все понял, — подтвердил я. — Горожане собираются прикончить парочку бродяг, принеся в жертву своей темной госпоже. И учитывая ее характер, скорее всего сделают это особо мучительным образом.

Сорен метнул на меня быстрый взгляд.

— Мы их остановим? — спросил он и ожидающе замолк.

Я потянул время, неспешно сделав еще один глоток. Вино окончательно выдохлось, мелькнула мысль заказать новый кувшин вместе с тарелкой свежих закусок.

— Думаешь имеет смысл вмешиваться? В конце концов, формально они не делают ничего запрещенного в этих краях, — по моим губам скользнула тонкая улыбка, и я добавил: — Ведь это их город, и их законы.

Сорен открыл рот, помедлил и медленно закрыл. О таком он не подумал. Его проблема в том, что слишком долго он вел себя как рыцарь, воспринимая себя определенным образом, что не могло не отразиться на поведении.

К тому же, если он и был рыцарем, то темным рыцарем, пришедшим с армией захватчиков, вторгнувшихся на континент. Об этом тоже не стоило не забывать.

Ну а самое главное, Сорену не следовало забывать с кем он говорил. Я может и не само зло, но уж точно не защитник обиженных и обездоленных. Бросаться в бой защищая случайного бродягу только потому, что он человек, я точно не собирался. Тем более, неизвестно что этот бродяга успел натворить, может прикончил кучу народу и вообще насильник и детоубийца, чью душу вполне оправданно отдать повелительнице боли и страданий.

О чем я и поведал Сорену. Тот хмуро слушал, явно не слишком согласный, но не спорил. И вспомнил наконец с кем говорит. Ожидать от черного мага, якшающегося с темными силами сострадания, все равно что ждать, что хищник станет травоядным.

— Не одобряешь? Можешь не смотреть. В любом случае, до окончания церемонии, уехать из города не получится, страже дан приказ никого не выпускать до следующего утра.

Гвардеец пожал плечами.

— Мы могли бы силой прорваться.

Похоже продемонстрированные вчера воинские навыки стражей у ворот не произвели на Сорена особого впечатления.

— Могли бы, — согласился я. — Но зачем устраивать лишний шум, если можно подождать.

— Будете смотреть? — угрюмо выдохнул Сорен.

Я хмыкнул.

— Есть такая старая пословица: не нужно быть всем дыркам затычкой. Если местные решили поклоняться темному божеству, то это исключительно их право. Ты не рыцарь-защитник, а мы не святое воинство, огнем и мечом выжигающее перед собой все живое. Люди сделали выбор, у них есть на это право.

— А права людей, которых принесут в жертву? — быстро уточнил гвардеец.

Из моей груди вырвался незаметный вздох. Только философских диспутов не хватало. Я и правда не собирался вмешиваться, разве только если местные потащат на алтарь резать глотки малолетним детям, тут уж хочешь не хочешь придется останавливать действо, иначе получишь такой крен в равновесии мироздания, какой никакими поступками потом не выправишь. Но рисковать ради каких-то ублюдков? Нет уж, увольте.

Зато с удовольствием погляжу на воздействие на тонком энергетическом уровне божественного порядка, это может быть интересным с точки зрения магической составляющей.

В конечном итоге, на мир необходимо смотреть холодно и отстраненно, и уж точно не бросаться спасать всех подряд. Потому что иному тонущему нужно бросать не веревку, а бетонный блок, чтобы точно утонул.

Что касается наемников, то за них я не беспокоился. И Берг, и Дитрих давно усвоили жизненное правило не лезть в чужие дела, особенно когда никто этого не просит. Играть в защитников не станут, тем более рисковать жизнью ради отребья, судя по всему пойманному на воровстве или другом преступлении.

— Пошли, спустимся вниз и позавтракаем. Кажется основное действо начнется ближе к обеду, не хотелось бы пропустить, — я хлопнул по плечу Сорена и направился к двери.

Глава 26

26.

На завтрак подали скворчащую яичницу с беконом в сковороде, едва снятую с огня, огромную глиняную кружку холодного эля и свежеиспеченный хлеб, от аромата которого можно было сдуреть.

— Царская трапеза, теперь я верю, что городок под покровительством темных сил, иначе такого совершенство мы бы не увидели, — пошутил я, с энтузиазмом принимаясь за еду. Бурная ночь с неутомимой на ласки Хизер требовала восполнения потраченных сил, я ел быстро и с удовольствием.

Сорен в свою очередь вяло ковырялся в тарелке, явно занятый другими мыслями. Его переживания по поводу судьбы незнакомых бродяг начали раздражать. Я взмахом руки подозвал хозяина заведения, как и вчера коротавшего время за длинной стойкой из толстого дуба. Дородный трактирщик с готовностью подошел, на лице расплылось угодливое выражение с готовностью услужить. Щедрая плата за комнаты и удобства, а также отдельно за ужин произвели должное впечатление, чтобы относиться к конкретно к этим гостям с подчеркнутым радушием.

Деньгам везде рады, все и всегда.

— Скажи, уважаемый, кого сегодня будут казнить? — спросил я и пояснил: — Мы слышали о предстоящем празднике и хотели бы знать подробности.

Физиономия трактирщика на мгновение посуровела. Кому охота рассказывать о таких делах, особенно косвенно признаваясь в собственной причастности. Но уловив равнодушный тон, с нотками доброжелательности и ленивого интереса, пузан приободрился, даже взглянул удивленно, не ожидая такой реакции на казнь.

У меня мелькнула веселая мысль: знал бы он, с кем говорит, так бы не удивлялся.

— Так это, ваши милости, преступников будут казнить… — на последнем слове толстяк запнулся, явно находясь в курсе истинной подоплеки предстоящей «казни». Впрочем, как и основная масса местных жителей.

— Преступников? — протянул я. — Не здешних похоже.

— Не здешних, ваша милость, как есть не здешних, — быстро закивал трактирщик.

Я бросил насмешливый взгляд на гвардейца и уточнил:

— Что они натворили?

Толстяк в засаленном переднике на мгновение запнулся, заплывшие жиром плечи слегка опустились.

— Так это, Брома убили, лиходеи окаянные, это все знают, бортника нашего. У него в лесу значит пасека, он отправился ее проверять перед наступлением холодов, и наткнулся на душегубов. Они видать решили перезимовать в его сторожке. Хотя там и не слишком удобно, но дров и места хватает, и печка с лавками есть.

— И бродяги не придумали ничего лучшего, как зарубить заявившегося на порог хозяина? — вкрадчивым тоном уточнил я.

И вновь насмешливый взгляд метнулся в сторону насупившегося имперца, тот уже понял, куда я клоню и не находился с возражениями. Разве что способ, которым будут умерщвлены душегубы, но до эпохи гуманизма далеко, сейчас упоминание жестокости казни лишь вызовет насмешливые улыбки.

— Как есть убили, изуверы проклятые, зарубили Брома прямо рядом со сторожкой его же собственным топором, который он всегда брал с собой, когда отправлялся в лес, — с готовностью кивнул трактирщик.