Попаданка под прицелом (СИ) - Сталберг Женя

– Чёрт…

– Простите, больше никакого смеха.

– Лили, хватит на меня выкать. Мы уже достаточно пережили, чтобы пройти этот этап.

– Ладно, Элина.

– А вообще это я должна просить у тебя прощения. Ведь это из-за меня вы с Артуром поссорились?

Улыбка девушки тут же сошла на нет. Ну вот кто меня дёргал за язык?!

– Артур считает, что я зря рассказала о тебе… – она замотала головой. – Не будем об этом.

Я кивнула и перевела тему:

– Как дела в лазарете?

Девушка просияла и начала чирикать, как обстояли дела на нашем рабочем месте с моего отсутствия.

Глава 97. Долг

– Что-то не так? – пытаюсь понять, в чём заключается беспокойство Ника. Дело во мне, в генерале или в его работе?

Я долго убеждала, что моя рана уже успела затянуться за неделю, но он как будто бы не верит.

Николас приблизился впритык и сжал мои плечи.

– Завтра мы все выступаем в Циней.

– О Боже… Почему ты не сказал раньше?

Нелепый вопрос. Мне нездоровилось, он не хотел лишний раз меня волновать.

– Не волнуйся. Это не просто так. Помнишь, я говорил, хотят заключить мир…

– Ты это себя хочешь убедить или меня?! – перебила я. – Заключают мир не солдаты на поле боя, а правители!

Руки сцепились на его каменном бицепсе.

– Останься любой ценой! Не выступай в Циней! Пожалуйста, Ник!

– Да ты с ума сошла! – он отдёрнул руку. – Я никогда не отсиживался в кустах! И никогда не буду! Если ты правда думаешь, что я именно такой человек, то я даже не знаю, почему мы вместе! – оскорблённо воззрился он.

– О чём ты говоришь?! – я затаила дыхание.

– Думаешь, я трус?!

– Нет! Конечно же, нет!

– У нас уже был этот разговор! Я ясно разъяснил свою позицию!

– Я не хочу, чтобы мой любимый погиб, разве в этом есть что-то плохое?!

Мне вспомнилась ссора Лили и Артура, тот тоже не понимал свою жену за то, что она желала спасти его. Мужчины думают только о том, как они будут выглядеть со стороны. А мы, женщины, смотрим в будущее.

– Я… – Ник осёкся, взлохматил волосы на затылке и резко привлёк меня в крепкие объятия. – Прости, я весь на взводе.

– И ты прости меня, я зря предложила тебе это.

Кровь застыла в жилах. Напрасно я полагала, что он послушает меня. И чем я думала? Абсолютно глупая просьба по отношению к нему. Тяжесть безысходности как никогда надавила на мои хрупкие плечи.

– Мне пора на собрание. Перестань накручивать себя, ты только выздоровела, – он поддерживающе похлопал меня по спине.

Я горестно вздохнула.

Мне не хотелось отпускать его руку, не хотелось отпускать его на фронт. Лишь удача, судьба или Всевышний смогут спасти его, поскольку очевидно, миром в данной ситуации и не пахнет. Но мне пришлось расстаться с ним. Сегодня вечером мы ещё увидимся, однако что будет в дальнейшем? Никто не знает.

***

Прощальный поцелуй, прощальный взгляд – всё, что мне досталось. Я стояла на крыльце Хирургического лазарета вместе с заплаканной Лили и не могла оторвать взгляд от очередного отряда, который отбывает в путь в сторону врагов.

Сейчас он не Николас, не возлюбленный, не племянник своей строгой тёти, не друг, а солдат – старший унтер-офицер, выполняющий приказ, товарищ, который будет стоять рядом с сослуживцами плечом к плечу.

Николас вытянут как струна. Он напряжён, его взгляд холодный и расчётливый. Так и должно быть, лишние мысли солдату будут только мешать. Вероятно, благодаря этому я сдержала слёзы, чтобы не отвлекать его от главного. Я должна быть сильной, и он должен знать это. Моя работа – заботиться о нём, и пока это то, что в моих силах.

Несомненно, я горжусь мужчиной, которого выбрала. Чувство долга среди военных естествен, и в нём нет ничего удивительного. Однако в это мгновение моя душа болела. Безысходность оплела нутро льдом, сковала его.

Страхи всплыли на поверхность, заставляя тело дрожать.

Смотреть, как он уходит, – невыносимо. Трудно дышать, словно с его уходом исчезает воздух. Тем не менее я не подала виду и с абсолютно невозмутимым видом наблюдала, как часть моей души отдаляется, а вскоре исчезает вдали, оставляя меня наедине с самой собой.

Встретимся ли мы снова?! Остаётся лишь молиться.

Глава 98. Состояние

Три месяца спустя

Раненые поступали в лазарет пачками. Мы едва успевали ежедневно помогать всем. Никто не стоял в стороне, работали в две смены. Проводили первую медицинскую помощь, внеплановые экстренные операции, заботились по мере наших возможностей.

Однако, несмотря на загруженность, мои мысли не покидал Николас. Его героический лик до сих пор стоял перед глазами: сцепленная челюсть, сжатые губы, чуть вздёрнутый нос с маленькой горбинкой, напряжённый сосредоточенный взор.

Только после отбытия Николаса я поняла, насколько он похудел. Его лицо осунулось, конечно, не имело болезненный вид, но всё же. А спустя три месяца нахождения на линии фронта, он наверняка похудеет ещё больше. Да и чёрт с ним, если просто похудеет. Главное, чтобы вернулся целым и невредимым.

Словно гром среди ясного неба, на пороге лазарета появился солдат и завопил во всё горло:

– Это старший унтер-офицер! Помогите ему! Он тяжело ранен!

Всего на секунду я застыла и затаила дыхание, но в другую – сорвалась с места.

Я понимала, что старших унтер-офицеров в дивизионе не один и не два, но что-то защемило внутри. Что-то внутри подсказывало, что это Ник. Он в беде.

Я выбежала из-за угла и столкнулась с Лили.

– Кто это?! – выкрикнула она.

– Николас Эльсен!

Ватные ноги принесли меня к нему. Каким-то чудом я устояла и не упала в обморок на месте.

Вид возлюбленного заставил меня одеревенеть:

– О, Боже…

Он стал неузнаваем: лицо укрывал слой засохшей грязи и крови, бедренная кость сломана и торчит…

От открывшейся картины сердце защемило.

– Доктор Баерт, кажется, он не слышит! – тревожно проорал взвинченный солдат.

Я бросила взгляд на жидкость, просачивающуюся с внутреннего уха. Ликвора. Чёрт.

– У него травма головы, – больше сама с собой рассуждала, нежели с кем-то другим.

– Доктор, вы же сможете ему помочь?!

– М-мне придётся очень-преочень нелегко… – выдохнула я.

Парень испугался и на какой-то момент потерял дыхание. Лили в это время заплаканная кричала на улице, выясняя, где Артур.

– Он открыл глаза! – очумело проорал один из солдат. – Он очнулся!

– Не кричите! – шикнула на него, обливаясь потом.

У Ника черепно-мозговая травма, наверняка, каждый звук, словно лезвия, вонзаются в голову. А этот вопит как дрянная куропатка.

Его тревога однозначно передавалась и мне. Я привыкла, что холодный врачебный рассудок помогает в экстренных случаях. Помогает закрыть глаза на чувства. Это в моей крови по отцовской линии. Однако рядом с Николасом моё спокойствие трескается, как тонкий слой льда под натиском.

– Ник, милый… – мне стало плевать, что рядом с нами чужие люди, или мои и его товарищи.

Раньше я избегала нашей близости у кого-либо на глазах, но сегодня всё не важно. Мне хотелось дотронуться его, быть рядом, утешить, но одновременно с этим боялась причинить боль. Кажется, даже лёгкое прикосновение нанесёт ему вред…

Его нога искромсана, судя по всему, шрапнелью, из макушки хлещет кровь. Я аккуратно отняла от раны окровавленные бинты, чтобы понять, с чем придётся иметь дело.

На миг глаза Ника нашли мои. Его взгляд абсолютно потерянный и неосознанный, с оттенком паники. Очень многие после травмы не понимают, что с ними произошло, где они. Но видеть все эти эмоции на лице любимого – невыносимо. Он был таким сильным и крепко сложенным, а теперь его тело рассыпается. В такие моменты понимаешь, что не существует неуязвимых.

Ник промямлил что-то, как ребёнок, заплетающимся языком, и его зрачки спрятались за веками.