Бастард (СИ) - Майерс Александр

— Что вы имеете в виду, ваше сиятельство? — спрашивает, наконец, он.

— Сегодня я буду на большом приёме. Да вы, наверное, и сами знаете, на каком.

— Да, конечно. Передавайте поздравления вашему… отцу, я полагаю? Простите, вы не представились. С кем из княжичей Грозиных я…

— Сто тысяч, — перебиваю я. — Последняя цена. И я замолвлю за вас слово перед князем, а также перед гостями. Возможно, кто-то захочет купить ваше имущество по сходной цене. Или поможет иначе решить проблему.

Аникин тяжело вздыхает и слабым голосом отвечает:

— Хорошо, ваше сиятельство. Сто тысяч за часы.

— Буду через полчаса, — говорю я и кладу трубку.

— Ничего себе, — раздаётся рядом мамин голос.

— О, ты уже здесь, — поворачиваюсь к ней. — Не слышал, как ты села обратно.

— Я уже почти выпила свой кофе, — Анна приподнимает картонный стаканчик. — Что это было, Саша? Никогда не слышала, чтобы ты так разговаривал.

Предпочитаю не отвечать, вместо этого сам задаю вопрос:

— Который час? Ага, уже пора. Позвони дяде Витале.

— Зачем?

— Позвони и спроси, через сколько он прибудет на приём. На вопросы не отвечай. Просто узнай, когда он будет. Потом сделай вид, что связь плохая.

Мама подозрительно смотрит на меня, но делает, как сказано. У них с братом неплохие отношения, поэтому информацию она добывает легко. После этого, следуя моим жестам, притворяется, что пропала связь.

— Теперь отключи телефон, — говорю я, когда мать кладёт трубку. — Когда приедем к Аникину, напиши сообщение, что всё в порядке. Просто связь на трассе пропала. Не стоит заставлять дядю переживать.

Анна качает головой, заводит тачку и выруливает на дорогу.

— Я тебя не узнаю, — говорит она. — Ты и правда будто проснулся другим человеком.

— Знаешь, мам, — задумчиво говорю и делаю глоток кофе, — я побывал на грани смерти. И многое переосмыслил.

— Что, например?

— Отношение к жизни. Я больше не хочу тратить время впустую. Хочу действовать решительно и добиваться целей.

— Каких? — мать бросает на меня короткий взгляд.

— Пока не знаю. Одно скажу точно — это будут великие цели.

Скоро мы оказываемся в коттеджном посёлке, где живёт барон Аникин. На входе стоит шлагбаум, при нём охранник. Называем себя, и нас без проблем пропускают.

Отыскиваем нужный дом. Я выхожу из машины и нажимаю на кнопку звонка. Меня встречает дворецкий и приглашает войти. Предлагает пройти в гостиную и выпить чаю, но я отказываюсь.

— Нет времени, любезный. Позовите барона.

Евгений Аникин спускается через минуту. При виде меня вскидывает брови и сообщает:

— Надо же. Не ожидал увидеть именно вас.

— А что здесь удивительного? Перед вами княжич Грозин. Разве есть разница, который из них?

Судя по выражению лица барона, разница есть. Конечно. Одно дело — бастард, которого не уважают в собственной семье. Другое дело, например, наследник титула, княжич Юрий.

— Вы принесли часы? — спрашиваю я, не давая молчанию затянуться.

— Если позволите, я бы хотел уточнить насчёт нашей договорённости.

— За полчаса ничего не изменилось. Или вы хотите сказать, что сомневаетесь, способен ли я её выполнить?

— Простите за честность, ваше сиятельство, но да, — Евгений обозначает поклон.

— Разве можно просить прощения за честность? Всё в порядке. И да, наш договор в силе. Когда сегодня я буду общаться с гостями на приёме, то упомяну о вашей беде и скажу, что вы человек, достойный спасения.

— Что ж, Александр, позвольте мне и дальше быть откровенным. Я не сомневаюсь в том, что вы поговорите с людьми. А в том, что они к вам прислушаются.

— Справедливо, — я улыбаюсь. — Но вы же прислушались. Я умею убеждать.

— В моём положении тяжело отказаться от такого предложения, — Аникин вздыхает. — Да и сто тысяч не самая плохая цена за эти часы. Они дороги мне больше как память.

— Будьте уверены, в коллекции моего деда они будут в сохранности. Возможно, со временем вам удастся их выкупить. Могу я, кстати, взглянуть?

Барон достаёт из кармана деревянную шкатулку и открывает. Там на бархатной подложке лежат серебряные карманные часы на цепочке.

Я беру их, открываю, смотрю на ход стрелок и прислушиваюсь к работе механизма. Делаю вид, будто разбираюсь.

На самом деле по дороге я прочитал несколько статей о механических часах. Уже знаю, на что обращать внимание.

— Кажется, балансир немного барахлит. Впрочем, неважно! — сразу же говорю я и кладу часы обратно в шкатулку. — Мы утвердили цену, я не буду торговаться. Перечислю вам деньги, как только сяду в машину.

— Хорошо, ваше сиятельство, — Аникин отдаёт мне часы и пожимает руку. — Надеюсь, вы сможете помочь.

— Считайте, что уже помог. Всего доброго, ваше благородие.

Евгений не боится, что я просто уеду и оставлю его без денег. Дворяне держат слово, на этом строится множество деловых отношений. Некоторые аристократы старой закалки больше верят слову чести, чем подписанному договору, в котором можно найти лазейку.

Прыгаю в автомобиль и улыбаюсь маме.

— Удачно? — спрашивает она.

— Да. Перечисли барону сто двадцать тысяч и прикрепи сообщение. Что-нибудь вроде «Всё будет решено, не сомневайтесь».

— Кажется, вы договорились на сто, — не скрывая недовольства, говорит мама. — Пришлось торговаться?

— Нет. Просто хочу сделать так, чтобы его благородие чувствовал себя немного должным. Вдруг и он когда-нибудь сможет нам помочь.

— Нельзя так разбрасываться деньгами.

— Я не разбрасываюсь. К тому же, такую сумму мы можем себе позволить. Я заходил в твой онлайн-банк, там почти семьсот тысяч рублей.

— Ты заходил в мой банк⁈ — восклицает мать. — Зачем?

— Оценивал наш капитал. И да, я понимаю, что это не свободные средства, большая часть из них нужны тебе для оборота. Всё в порядке. Делами магазина я займусь чуть позже.

— Ты хочешь заняться моим бутиком?

— Да. Уверен, там есть точки роста, — открываю шкатулку и смотрю на часы. — Поехали. Мы уже опаздываем.

Анна только качает головой. Перечисляет деньги барону, заводит машину, и мы едем дальше.

Проходит ещё сорок минут, и вскоре мы оказываемся на подъездной дороге к поместью князя. На повороте стоит охрана, вдоль дороги дежурят бронемашины. Уверен, в темнеющем небе летают дроны-наблюдатели. Безопасность на таком мероприятии должна быть на высшем уровне.

Добираемся до ворот. На наших глазах через них проезжает роскошный внедорожник с узнаваемым логотипом. Надо же, Мерседес. Даже в этом мире некоторые предпочитают немецкие авто.

Нам преграждает дорогу гвардеец с автоматом наперевес. Другой подходит к водительской двери и отдаёт честь.

Мама опускает стекло, и гвардеец говорит:

— Добрый вечер, господин, госпожа. Ваши фамилии?

— Грозины, — вперёд матери отвечаю я. — Анна и Александр.

Гвардеец на миг застывает, а потом медленно кивает.

— Прошу прощения. Вас нет в списке приглашённых.

— А вы этот список в голове держите? — уточняю я. — Может, сверитесь на всякий случай?

— Простите. Насчёт вас я абсолютно уверен.

— Так я и знала, — еле слышно шепчет мама.

— Думаю, князь просто не стал включать в список своих дочь и внука, — говорю я. — Ведь и так понятно, что мы приедем его поздравить.

— Я не могу вас пропустить, господин.

— Можете, конечно. А если боитесь княжеского гнева, то не стоит. Я решу этот вопрос. Открывайте ворота.

— Не могу, — хмурится гвардеец. — Простите. Вам лучше уехать.

Вижу, что у мамы уже глаза на мокром месте. Представляю, о чём она сейчас думает. Поддалась на уговоры подростка, сделала макияж и причёску, надела красивое платье. А теперь нас просто не пускают, будто бродяг каких-то.

— Мы поедем только туда, — с обаятельной улыбкой сообщаю я и указываю в сторону поместья. — Мам, закрой окно. Прохладно.

Мама послушно закрывает окно и прерывисто вздыхает, стискивая руками руль. Я тоже немного взволнован, но не показываю этого. Надо излучать уверенность, иначе Анна окончательно расклеится.