Невеста по объявлению (СИ) - Мун Лесана

- Проверял. Но факта осмотра не было, - продолжает гнуть свою линию некромант. – Поэтому справка эта силы не имеет.

- Ладно. Что вам нужно осмотреть, чтобы убедиться? Оговорюсь сразу – раздеваться я не буду.

- Пульс послушать. Будет достаточно, если ты чуть подтянешь вверх рукав платья.

Пожав плечами, решаю, что в этом действии ничего страшного не будет, поэтому делаю, как сказал некромант. И тут мы оба с удивлением смотрим на мое запястье, на котором красуется какой-то намек на узор. Красноватый, чуть вспухший – совершенно непонятный.

- Это метка? – Некромант бросает на меня быстрый взгляд из-под бровей.

- Нет. Это аллергическая реакция на ваше присутствие, - не упускаю возможности съязвить.

А сама думаю: что за метка? И немного напрягаюсь, мало ли… И ищу глазами предмет потяжелее, чтобы если что – дать некроманту по темечку и отправить его в, так сказать, профессиональную командировку, куда-нибудь в дальний склеп полузабытого кладбища. И сама же морщусь. Что-то этот мир на меня странно и слишком агрессивно действует.

К счастью, некромант больше не рискует задавать вопросы, просто касается слегка прохладными пальцами внутренней стороны моего запястья и на какое-то время замирает.

- Вам помочь найти пульс? – спрашиваю.

- Спасибо, я сам справился.

- Все в порядке?

- Да, - отвечает с каким-то почти разочарованием.

– Отлично. Вот ваши монеты, не смею вас дольше задерживать.

- Скоро стемнеет, ты настолько безжалостная, что гонишь меня на улицу в ночь? – давит на жалость здоровенный мужик в черном.

- Вы взрослый мальчик, как-нибудь справитесь, - отвечаю, выдергивая свою руку, которую некромант до сих пор удерживает в длинных пальцах. – а я могу вас проводить… до двери.

Чувствую, что ужасно устала и просто зверски хочу есть. И если бы было можно, я бы лозиной подгоняла неторопливого некроманта, чтобы быстрее шевелился на выход.

- Прощайте, - говорю на пороге, наблюдая, как некромант застегивает пальто, поеживаясь от холодного зимнего ветра. Шевелился бы уже, я тут вообще в платье стою!

- До свидания, - отвечает. – Уверен, мы с тобой еще встретимся.

И, наконец-то уходит. Не оглядываясь. А я с облегчением закрываю дверь. Так, теперь бы найти служанку, да чтобы она еще пирожков принесла и напитков, детей надо позвать.

Впрочем, звать никого не приходится. Едва я закрываю дверь и поворачиваюсь лицом к холлу, как на меня налетает какая-то тощая бабулька, с торчащими во все стороны белыми волосами, и сжимает в очень сильных как для такого субтильного телосложения объятиях, обдавая ароматами нафталина и лаванды.

Я уже собираюсь применить прием самозащиты, единственный, который знаю, чтобы освободиться от нежелательных пут, но бабуля сама отлипает так же внезапно, как и прилипла. Отходит на шаг и, улыбаясь беззубым ртом, говорит:

- Ну наконец-то ты прибыла. Мы так долго ждали! Шоколад будешь?

И тычет мне в лицо свою ладошку, в которой когда-то была конфета, а сейчас – раздавленное коричневое пятно, ничем не напоминающее шоколад.

- Благодарю… - замешкалась, пытаясь понять, как положено обращаться к этой пожилой даме.

- Зови меня просто бабушка, - улыбается личико-сморщенное яблочко под копной волос а-ля сахарная вата.

- Благодарю, бабушка, но я не ем сладкое перед ужином, не хочу портить аппетит.

- О? Тогда можно я доем? – спрашивает у меня пожилая леди.

- Если вам хочется, то конечно, - киваю.

- Нет!! – в холл выбегают уже виденные мной дети. – Ей нельзя!

К сожалению, поздно. Бабуля уже закинула в рот «конфету» и съела ее.

- Бабушка! – сердито обращается к пожилой даме девочка. – Вам же нельзя есть сладкое.

- У бабушки проблема с сахаром? – уточняю на всякий случай.

- У бабушки проблема с головой! – прямо заявляет мне Аника.

- Ну разве можно так… - пытаюсь урезонить малышку.

- А вот она сейчас начнет чудить, тогда ты сама вспомнишь, почему ей нельзя сладкого. Кстати, а почему ты не помнишь такие важные вещи?

Хороший вопрос. Умненькая девочка.

- Знаешь, я наверное, все-таки слишком сильно болела… - пытаюсь выкрутиться. – И память моя немного пострадала. Что-то я помню, а что-то напрочь вылетело из головы. Поэтому мне очень понадобится ваша помощь. Согласны напоминать мне некоторые вещи, вот как сейчас?

- Конечно, - Рован обхватывает меня своими ручками, обнимая крепко-крепко. – Ты же наша сестра, мы тебе всегда поможем.

- А теперь давайте поужинаем. Где наши слуги? Куда они все разбежались?

- Так ведь молва пошла, что ты – нежить, вот они и попрятались. Двое сбежали сразу. Осталась только служанка – Рика и тот, который на лестнице упал – Дунс.

- Значит, сейчас идем на кухню и делаем себе ужин, а потом мне надо будет поговорить с этим… Дунсом и изъять у него мою шкатулку с драгоценностями.

На кухне, как и предполагалось, уже никого нет. Пока дети рассаживаются на стульях, а бабуля зачем-то колупает горшочек с какой-то рассадой, я исследую закрома.

Итого у нас есть картошка, лучок и немного риса, совсем горсточка. А значит, будем варить суп! Пирожки Рован приносит из гостиной - те самые, уже замерзшие. Ничего, разогреть их на сухой сковороде – дело пары минут.

Пока я быстренько чищу овощи, молодежь во главе с бабулей праздно смотрят в окно, на медленно падающий снег. А я задаюсь вопросом, есть ли у них тут что-то типа Нового года, или Рождества? Спрашивать пока не хочется, возможно, потом как-нибудь само в разговоре всплывет.

- Аника, мне нужна твоя помощь, - зову сестренку.

- Да?

- Смотри, я поставила сковороду на огонь, добавила немного масла и сейчас там будет жариться лук. У нас одна единственная луковица, поэтому на тебе будет очень важное задание – пожарить овощ так, что бы он подрумянился, но не сгорел.

- Ты хочешь, чтобы я – знатная дама и жарила лук? – на лице Аники выражение крайнего возмущения.

- А ты видишь еще кого-то, кто может это сделать, пока я нарезаю картофель и промываю рис? – театрально кручу головой в разные стороны, словно в поисках тех, кто сделает работу вместо сестренки.

- Настоящей леди не пристало пахнуть жаренным луком и супом! Это под стать кухаркам! – девочка повышает голос.

- Получается, что я – не леди, раз стою тут сейчас и пытаюсь что-то приготовить нам всем на ужин? Наверное, стоило пойти спать… И ничего, что от голодных спазмов уже болит желудок.

Аника молчит, но мне отвечает ее организм. Низким, утробным воем отзывается ее желудок на мои слова и аромат жарящегося лука.

- Но я тебя понимаю… Поэтому предлагаю вариант на выбор: ты жаришь лук, потом мы все садимся ужинать, балуя наши животики горячим супом и румяными пирожками, или же – ты не жаришь лук, и мы все садимся ужинать…

На лице девочки сначала появляется недоумение, а потом радость, что, оказывается, делать ничего не надо, а поесть все равно дадут, но тут я продолжаю не законченное предложение:

- Все садимся, кроме тебя. Ты идешь спать.

- Почему?! – возмущенно восклицает Аника.

- Потому что – кто не работает, тот не ест! – выдаю ей поучительную фразу из моего советского прошлого.

И с радостью наблюдаю, как хоть и нехотя, но Аника вливается в стройные ряды пролетариата.  

Глава 4

Оставляю детей и бабулю ужинать, а сама иду с разборками к слуге. Надо-таки отобрать у него шкатулку, но не хочу этого делать на глазах у детей. Я и так на данный момент не самый лучший пример для подражания. Кровь во мне кипит отнюдь не аристократическая и манер явно не хватает. С другой стороны – расшаркивайся я со всеми без разбору, не известно, что бы сейчас уже было. А так… все, вроде, неплохо.

Крыло слуг находится сразу налево от кухни – это мне Аника рассказала. Комнат немного, большинство закрытые. В одной на меня моргает сонными глазами девушка-служанка. Я спрашиваю, нет ли еще пирожков и получив отрицательный ответ, выхожу. Вроде как за этим и приходила. Пусть лучше думают, что я с придурью, чем опять обзовут нежитью из-за того, что я не знаю, где в моем собственном доме кто располагается.