Системный Творец (СИ) - Сорокин Александр Сергеевич

— Молодец. — раздалось за спиной.

Я обернулся. Старик повернул голову и посмотрел на меня с неожиданной теплотой.

— Прибрался… Да ещё и дров наколол. — он хмыкнул. — Я верил, что не все с тобой потеряно.

Он не договаривал, но в голосе звучало не осуждение, а осторожная надежда. Он будто впервые за долгое время увидел во мне не только сироту и обузу, но и что-то большее. Возможно, человека.

Я кивнул, чуть смущённо. Сам ощущал удовлетворение, простое, мужское: когда видишь результат труда, когда руки болят от тяжёлой работы, но на душе спокойно.

— Я сейчас. — пробормотал я. — Только умоюсь.

Выйдя за порог, я направился к кадке с дождевой водой. Взял в руки черпак, зачерпнул воды с зеленым налетом и вылил несколько раз рядом. Не сказать, что после этого вода стала чище, но хоть что-то.

Зачерпнул еще раз и плеснул в лицо холодной водой. Я втянул воздух сквозь зубы. Ощущения были, будто ударили по щекам. Смыл с себя пот, пыль, опилки. Плеснул ещё на шею, грудь, руки. Вода стекала по телу, заставляя дышать глубже, яснее.

Вода успокоилась, и в темной глади, как в зеркале, проступило отражение. Смотрящее на меня лицо было миловидным, с мягкими, еще юными чертами. Мокрые пряди русых волос прилипли ко лбу и вискам. А глаза… Я пригляделся. Глаза были не просто зелеными — они были цвета молодой листвы после дождя, яркие и пронзительные, словно два отполированных нефрита. Это был я.

Мое тело было худым, жилистым. Но в нём уже начинали чувствоваться иные нотки, движения становились чётче, мышцы отзывчивей. Будто бы и оно понемногу принимало меня.

Высохнув на ветру, я вернулся в дом, где старик уже накрывал на стол.

Я присел напротив него, чувствуя, как внутри всё сводит от голода. Передо мной оказался самый обычный, небогатый деревенский завтрак: глиняная миска с густой похлёбкой, в которой плавали кусочки картофеля, немного репы и тонкие полоски вяленого мяса. Рядом лежал ломоть чёрного хлеба с потрескавшейся коркой. Никаких изысков, но пахло всё на удивление аппетитно. Я не стал церемониться, опустил хлеб в бульон, взял в руки ложку и вскоре только стук по тарелкам нарушал тишину в доме.

— Спасибо. — выдохнул я, когда миска опустела. — Очень вкусно.

Старик хмыкнул, поглаживая седую щетину на подбородке. Он не торопился отвечать, просто смотрел на меня внимательно, будто что-то обдумывал. Я поколебался, а потом решил рассказать.

— Я встретил у забора какого-то мужчину. Мне кажется он один из тех, кто был на площади утром. — начал я. — И он… Позвал меня с собой в четвертый дозор.

Старик резко поднял взгляд.

— В четвёртый дозор? — голос его стал настороженным. — Они что, с ума посходили…

Я молчал. Старик помедлил, потом вздохнул тяжело:

— Это… Опасно, Макс. Но… — он помолчал, — если хочешь, это твой шанс. Доказать всем, что ты не бесполезен. Что ты не трус и не лентяй. Может, даже сам себе докажешь… если не умрёшь, конечно.

— Не умру? — как увлекательно. — Подожди, это же просто дозор, разве нет? Что может случиться?

Старик встал у окна, держа в руке кружок хлеба, и посмотрел куда-то вдаль. Казалось, он собирался с мыслями, взвешивал, говорить или промолчать. Я терпеливо ждал, не став его торопить. Наконец он тяжело вздохнул и заговорил:

— Задача у дозорных простая на словах, но тяжёлая по сути. Они обходят территорию, подконтрольную городу. Но основной их задачей является проверка, не появилось ли новых деревьев.

Я нахмурился, подумав, что старик меня дурит.

— Новых деревьев? А это… Проблема? — может старый головой во сне ударился?

Но он лишь хмыкнул.

— А ты подумай. Ближайший лес ведь вырублен уже давно. Мы держим его в отдалении. Открытая местность наша главная защита. Пространство, где можно увидеть, если что-то движется к городским стенам. Но лес, парень… Он не такой, как в твоих сказках. Он живой. Он быстро растёт. Иногда… Слишком быстро.

Он замолчал на секунду, потом продолжил:

— Дозорные находят места, где древесина поднялась за одну ночь. Где корни пробили землю, где… не должно быть ничего.

Я почувствовал, как у меня по спине пробежал противный холодок.

— И… Что они делают?

— Срубуют их. Если успевают, — кивнул старик. — А вот если нет…

Он не стал продолжать и повернулся ко мне. Лицо у него было усталым, но серьёзным.

— Потому и страшен дозор. Но жизненно необходим.

Я молчал, а в голове вертелись слова старика. Какой еще живой лес? У них тут что, деревья на стероидах? Хотя в мире системы и не такое должно быть возможно. Плюс ко всему мне в любом случае нужно здесь обживаться, так что заиметь знакомство с дозорными точно будет не лишним. Главное не помереть в процессе.

— Так ты как? — спросил Орн, разрывая мои мысли. — Пойдёшь?

Я посмотрел ему прямо в глаза и кивнул.

— Пойду.

Он только крякнул, отвернулся к окну и сказал, почти шепотом:

— Ну, может, ты не такой уж и пропащий, как все думали.

Глава 3

Оставшееся время до вечера я потратил на продолжение уборки участка. Теперь он был хоть и все так же неопрятен, но хотя бы чист. Дальше больше. Поужинав в тишине, лишь иногда ловя на себе заинтересованные взгляды старика, я лег на кровать и размышлял, глядя в тёмный потолок. Мысли, как надоедливые мухи, то и дело возвращались к одному и тому же: что теперь? Я оказался в этом странном мире, получил не до конца понятные навыки, и теперь ещё этот дозор.

У меня было слишком мало информации, чтобы строить хоть какой-то рабочий план. Я не знал правил, не понимал, какие здесь опасности, как в них выживать, и как не исчезнуть без следа. Были ли тут такие же, как я, с чужим сознанием в новом теле? Или я один такой?

Мысли раз за разом возвращались к словам старика про живой лес. Деревья, что появляются за ночь. Это не вписывалось в привычную картину мира. Но и в прежней жизни я знал: если хочешь понять систему, встань на её границу и посмотри, как она реагирует. Вот только здесь граница, похоже, могла откусить тебе голову.

Я ворочался, слушал скрип дома и редкие вздохи старика. Сон не шёл. Наконец просто закрыл глаза и решил, что завтра всё станет яснее. Или опаснее. А может и то, и другое сразу.

Утро встретило меня прохладой и шорохом ветра, что пробирался в дом сквозь каждую щель. Доски стен постанывали, словно жалуясь на старость, а в углах едва заметно колыхались полоски паутины. Мысль о том, что в таком холоде живёт старик, вновь неприятно кольнула. Придётся что-то придумать, чтобы утеплить жильё, иначе зима станет испытанием даже для меня, не говоря уже о нём.

Я поднялся, потянулся, размял затёкшие плечи и заметил, что старик уже возится у печи, помешивая что-то в закопчённом котелке. От каши поднимался скромный пар, и в воздухе пахло зерном и сушёными травами. Он бросил на меня быстрый взгляд поверх плеча, оценивающий, но без лишних слов.

— Встал? — буркнул он, не переставая мешать. — Тогда слушай. В дозоре пустых прогулок не бывает. Держись ближе к остальным, не геройствуй. Если скажут отойти — отходи. Если увидишь дерево — не лезь к нему сам. Сразу зови старшего дозорного.

Он слегка опёрся на деревянную ложку и чуть нахмурился:

— Не трогай землю возле таких деревьев, не пинай корни, не ломай ветки. Лес… Он все чувствует. Понял?

Я кивнул.

Он снова зашуршал у печи, будто ничего важного и не сказал, но в его взгляде, мелькнувшем на мгновение, было слишком много серьёзности, чтобы воспринимать это как деревенскую страшилку.

Мы ели молча. Простая каша с сухарями, но после вчерашнего дня она казалась мне почти деликатесом. Я доел, запил горячим травяным отваром и спросил:

— Куда мне идти, чтобы найти этот… Четвёртый дозор?

— На главную площадь. — отозвался старик, не поднимая глаз от своей миски. — Туда же, откуда я вчера тебя забрал. Они собираются там перед выходом. Не опаздывай.

После завтрака я быстро привёл себя в порядок: умылся холодной водой из катки, пригладил волосы. Топор закрепил на пояс с помощью ремня и веревки, положил в сумку небольшой запас еды и флягу с водой. Очень не хватало чехла для топора, но он был достаточно тупым, чтобы не пораниться.