Рубиновый рассвет. Том I (СИ) - Неволин Евгений

Голод. Четыре дня без еды, а потом — подношение гнилых овощей, покрытых скользкой плесенью, и заплесневелого хлеба, от которого в воздухе стоял запах затхлости. Гилен смотрел на это без эмоций, не притрагиваясь.

Сны ужаса. Магические ингаляции, вгоняющие в кошмары, заставляющие любого человека кричать во сне, просыпаться в холодном поту, дрожать от страха. Но Гилен просыпался без единого звука, его дыхание оставалось ровным, а глаза — холодными.

И всегда, всегда — четверо охранников у дверей. Никогда не меньше.

Сайлос первые семь дней приходил каждое утро. Его шаги раздавались в коридоре, тяжёлые и размеренные, прежде чем дверь открывалась, впуская его в камеру. Каждый раз — с новыми предложениями.

— Свобода, — говорил он в первый день, — в обмен на знания. Назови хоть что-то — и ты выйдешь отсюда.

На третий день его голос звучал мягче:— Комфорт. Чистая одежда. Настоящая еда. Всё это — за историю твоего происхождения.

К седьмому дню в его тоне появились нотки чего-то, почти похожего на отчаяние:— Даже встречу с Джен. Ты хочешь её видеть? Назови истинное имя — и она войдёт в эту дверь.

Но Гилен молчал. На восьмой день Сайлос не пришёл. Единственное, что оставалось — медитация. Каждый день, капля за каплей, Гилен направлял силу в Туманный меридиан, что давай Кровавый Туман. Его кровь в жилах сгущалась, становясь тяжелее, темнее, почти чёрной под бледной кожей.

По ночам лёгкий алый пар поднимался от его тела, клубясь вокруг него, как дым от тлеющих углей. Он тянулся вверх, пытаясь принять форму, но рассеивался, не набрав силы. Пока.

Боль от рунных кругов стала фоном — как шум дождя за окном, как далёкий гул города. Она была, но не имела значения.

Еда, если её можно было так назвать:

Серый кисель из гнилой муки, в котором плавали комки, похожие на слипшихся червей. Кости с остатками жил, обглоданные, жёлтые от времени — даже крысы, бегающие по подземельям, обходили их стороной. Вода с ржавым привкусом, оставляющая на языке металлический налёт. Но ему было всё равно.

Энтони больше не просился на дежурство.

Бернан иногда задерживал взгляд на Гилене — в его глазах больше не было прежней уверенности, только усталое недоумение, как у человека, столкнувшегося с чем-то, что он не может понять.

Были новые лица среди стражей: Люк — бывший солдат, грубый и прямолинейный, веривший только в сталь, а не в магию. Он смотрел на Гилена с презрением, но в глубине его глаз читался страх. Марк — алхимик, худой и бледный, с глазами, горящими любопытством. Он изучал Гилена, как подопытного кролика, записывая каждое движение в потрёпанный блокнот.

Но ничего не менялось. Гилен медитировал. Охранники злились.

В глубинах его существа что-то щёлкнуло — тонкий, едва уловимый звук, похожий на то, как замок после долгих попыток наконец поддаётся отмычке. В сознании Гилена вспыхивает осознание — Туманный Сдвиг, новая способность, проявившаяся после недель медитаций и страданий.

Суть способности: в пределах Кровавого Тумана (радиус всё ещё полтора метра) Гилен может мгновенно перемещаться, его тело на долю секунды становится неосязаемым, распадаясь на алые частицы, подобно туману, рассеивающемуся под порывом ветра, и тут же собираясь в новом месте.

Первое применение — тело слабеет, мышцы дрожат от перенапряжения, требуется несколько минут на восстановление. Второе применение подряд — внутренние повреждения, кровь сочится из носа и уголков рта, сознание затуманивается, есть риск потерять контроль. Третье — смерть смертной оболочки.

И даже Гилен не уверен, сможет ли переродиться снова. Аватары Вечных — загадка, в которую он не до конца верит. Слишком много переменных, слишком много риска.

Гилен медленно открывает глаза. Его рубиновый взгляд скользит по комнате, оценивая обстановку. Охранники, привыкшие за две недели к его неподвижности, даже не смотрят в его сторону.

Он концентрируется. Внутри него пробуждается Туман, клубящийся в жилах, готовый по первому зову вырваться наружу. Гилен понимает механизм способности, оценивает её возможности, но не применяет. Ещё слишком рано.

Мысли его ясны и холодны, как лезвие: «Охранники — четверо. Вооружены мечами и арбалетами, но расслаблены, не ждут атаки. Их движения вялые, глаза усталые. Рунный круг на полу — его линии потускнели, энергия угасает без должного обслуживания. Слабые места видны как трещины на стекле. Дверь — не заперта на магические печати, только на обычный замок. Грубая ошибка».

«Побег возможен… но не сейчас».

Нужно ждать. Идеального момента. Когда охрана сменится, когда Сайлос будет далеко. Тогда — и только тогда. Гилен снова закрывает глаза, возвращаясь к медитации. Но теперь в его позе есть едва уловимая готовность — как у змеи, свернувшейся перед броском. Охранники ничего не замечают.

Гилен сидел в позе лотоса так долго, что охранники уже перестали замечать его дыхание. Его грудь не поднималась, веки не дрожали - он мог бы сойти за прекрасную статую из бледного мрамора, если бы не тончайшая паутина алого тумана, что начала просачиваться из-под его кожи.

Кровавый Туман, едва различимый невооружённым глазом, стелился по каменному полу, обтекая трещины в древних плитах, просачиваясь между символами рунного круга. В мерцающем свете магических огней его можно было заметить лишь по лёгкой дрожи воздуха - будто над раскалёнными камнями в пустыне. Но Гилен чувствовал каждую молекулу этого тумана, как музыкант чувствует каждую струну своего инструмента.

И когда первый ворсинчатый щупалец тумана коснулся выгравированных рун - он понял. Понимание вспыхнуло в его сознании холодным, ясным светом. Он может их изменить. Пальцы Гилена оставались неподвижными, но внутри него запустился процесс, точный как математический алгоритм:

Туманный Сдвиг - но не всего тела, а лишь отдельных частиц крови, растворённых в тумане.Микроскопические изменения - одна черта здесь, точка там...Едва заметное смещение символов, как подправка в компьютерном коде.

Ошибка была вписана - и рунный круг замерцал, как гаснущий голографический экран, прежде чем окончательно погаснуть. И... Система отключилась.

Давящая боль, что висела над ним все эти недели, исчезла. Клетка из Света ещё держала его, но руны под ногами превратились в простые узоры на камне - мёртвые и бесполезные.

Первый инквизитор - высокий мужчина со шрамом через бровь, оставшимся после встречи с вампиром - вздрогнул, заметив, как уголки губ Гилена дрогнули в едва уловимой улыбке.

— Что-то... не так, — прошептал он, и его пальцы сами собой потянулись к мечу.

Второй охранник - коренастый боец с двуручным мечом за спиной - резко развернулся, впиваясь взглядом в пленника:

— Назови причину своей радости, тварь, — прорычал он, и его голос звучал как скрежет камней.

Гилен втянул Туман обратно под кожу с плавностью морского прилива - так, словно ничего не произошло. Когда он заговорил, его голос был хриплым, как скрип ржавых петель - долгие недели молчания дали о себе знать:

— Я заметил ошибку в круге ещё вчера. Но хотел проверить... заметите ли вы её раньше меня.

Пауза. Охранники замерли, как олени, почуявшие хищника.

— А все ли клетки в этом подземелье... проходили проверку? — его шёпот был сладок, как яд.

Третий инквизитор - молодой паренёк с трясущимися руками и ещё не зажившим ожогом на шее - выбежал за дверь, его шаги гулко отдавались в каменном коридоре. Он бежал за подмогой, но в его глазах уже читался страх - страх человека, который понимает, что уже слишком поздно.

Клетка ещё держалась - её магические прутья по-прежнему светились тусклым голубым светом. Но рунный круг молчал, и это молчание было красноречивее любых слов.

Охранники переглядывались, их мечи уже наполовину вытащены из ножен. В воздухе висело напряжение, густое, как смог перед грозой. Гилен знал - время работает на него. Каждая секунда приближала его к свободе.

Где-то в глубине подземелья завыл демон - протяжно, почти музыкально. Будто почуял грядущие перемены. Будто... радовался им.