Я в курсе. Несколько женщин, подаренных или купленных. Они жили в отдельном крыле. Неплохо так жили, купались в роскоши и безделии. Только почему «был»? Насколько я помню, прекрасную и скудную часть населения старательно ограждали от реалий жизни и жестокой борьбы за власть.
– Был? Не хотите ли сказать, что женщины пострадали во время переворота?
– О, нет! – Светлая улыбка озарила лицо визиря. – Девушек вернули кланам. Но осталась одна. Элайна. Её клан … кхм … он был самым приближенным к королю и … от него ничего не осталось.
– А родственные?
– Родственные кланы отказались от прав на неё.
– Почему? – моё изумление грозило выплеснуться в виде падающей челюсти.
– Девушка очень красива, она ни разу не была на перерождении, так что есть полная вероятность, что она сможет принести собственное потомство.
Вот как? И что же, Валомирчик оказался слаб по этому делу? В смысле – наследника. Интересно ….
– Разве это причина? – я изо всех сил старалась выглядеть незаинтересованно. Угу. Как кошка в крынке сметаны на столе.
– Ещё какая, – вздохнул Гарри.
– Она же будет, как бы, ценным приобретением. Так почему ВСЕ родственные кланы отказались от опеки?
– Ваша правда, – не стал юлить Прайс. – Родственные кланы сообща отказались от прав, мотивируя нежеланием таким образом приблизиться к трону.
– Каким? – А трон тут при чём?
– Обладание Элайной дает возможность получить «чистого» наследника, то есть без пыльцы Бодхи. Естественно, она является наилучшим подарком новому королю. Кланы не хотят междоусобиц.
Теперь становится понятно: клан, который подарит девушку королю, может в дальнейшем породниться с ним, если она забеременеет от правителя. А в свете последних событий желающих не оказалось. Действительно, государство находилось в несколько плачевном состоянии, и требовалось много СРЕДСТВ, при этом и материальных, для наведения порядка. Жмоты. Но ладно, это отступление от темы. Меня интересовала Элайна.
– А что девушка?
– Она продолжает жить на женской половине, о ней заботятся, – произнес визирь, и тон у него был такой, что прямо читалось в подтексте: бедная несчастная брошенка страдает!
– От меня Вы что хотите? – Нет, в самом деле, я же не мать Тереза, да и затычкой в бочке матримониальных проблем в королевском семействе стать не хотелось.
– Поговорите с герцогом Саворски. Он категорически отказывается … воспринимать её как возможную мать наследника. Девушка очень расстроена, она всё время плачет, – наконец-то озвучил причину своего визита Прайс.
Доплелись. Может, булочки ещё не совсем остыли? Я украдкой стрельнула глазами на поднос с завтраком, перевела взгляд на напольные часы и вздохнула. Не судьба. Придется ждать обеда. А до обеда – влезть в проблему Элайны. И меньше всего мне хотелось вмешиваться в дела Грэя. Я вообще планировала держаться от него подальше. Роднее будем. В смысле – дружнее.
– Вы уверены, что Саворски станет прислушиваться к моему мнению в этом вопросе? – осведомилась я, подходя к окну. Внизу садовник подстригал кусты белых парковых роз. Я обратила внимание, что из-под головного убора выбивались темные пряди. Надо же, хоть какое-то разнообразие среди медноволосых.
– Конечно! – прервал мои размышления визирь. – Если Вы, как старшая супруга, не будете возражать против … э-э-э, его ночных визитов к Элайне, к её ребенку, то он … озаботится продолжением рода. Всем известно его трепетное отношение к Вам и Вашим детям. Но ведь они не являются прямыми наследниками герцога?
– Мио дети только МОИ. И не собираются ни сейчас, ни в будущем претендовать на трон вашего государства, – резко ответила я. Думаю, он понял, что не следует развивать дальше эту тему.
– В таком случае, Вас ничто не останавливает, – тут же нашелся гарт. – Или Вы всё-таки планируете сами родить королю наследника?
Жук. Наглый, уверенный в себе жук. Пытается добыть информацию любыми способами. В чём-то я его даже зауважала.
– Я не буду вмешиваться в личные дела герцога Саворски. Это моё последнее слово. Ищите другие рычаги давления, – подвела черту нашего разговора я.
– Поверьте, мне не составит большого труда найти рычаги давления на ВАС, – опасно промурлыкал визитёр.
– Долго будете искать, визирь. Так что не советую, можете ослепнуть, – усмехнулась я в ответ.
– Иногда и слепец сильный противник. В темноте ночи очень хорошо слышны звуки и видно то, что днём не различишь под ярким светом, – философски изрёк Прайс.
Моё раздражение сменилось интересом. Нет, я понимала, что должность визиря так много лет может занимать только незаурядная личность, но чтобы так витиевато, по-восточному, изъясняться? Но я не хуже.
– В темноте часто очертания острых углов сглаживаются, и при ярком свете вероятность смертельной раны от соприкосновения становится стопроцентной.
О как я могу!
В глазах визиря отразилось неподдельное удивление.
– Я Вас недооценил, госпожа. И мне приятно, что моя судьба дала мне возможность прикоснуться к Вашей.
– Господин Прайс, давайте закончим наше противостояние. Ваш будущий король сам решит проблему продолжения рода. Я ни в коем случае не буду препятствием. Это всё, что Вы хотели услышать?
– Не совсем так, госпожа, – лучезарно улыбнулся он. – Но я приму Ваш ответ и не буду больше настаивать на продолжении беседы. Только одна просьба: не будете ли столь любезны подарить мне один танец на балу?
Я мысленно скривилась. Ещё одна пытка танцем.
– Буду очень рада. Ваш танец – третий, – ответила я, всем видом давая понять, что аудиенция должна уж точно сейчас закончиться.
Визирь улыбнулся, пряча в усах предвкушение. Интересно чего? Сдается мне, что весь танец мы будем продолжать сегодняшний разговор. Мужчина вежливо поклонился и направился к двери. И тут мне в голову пришла сногсшибательная мысль:
– Прайс, а Вы сами не хотите взять в жены Элайну?
Визирь, уже взявшись за ручку двери, споткнулся. Неожиданно.
– Элайна очень красивая женщина, – медленно поворачиваясь, начал он. – Обладать ею – великая награда.
– Думаю, герцог Саворски будет рад наградить верного соратника правом жениться на этой девушке, – улыбнулась я и протянула руку для прощального поцелуя.
Визирь помедлил, с каким-то благоговением прикоснулся губами к тыльной стороне ладони и поклонился.
