Главный герой против развода (СИ) - Орлова Марина

– Мне нечего вам рассказать, кроме того, что я уже сказала. Расстаньтесь. Вот – единственное решение, которое у меня есть для вас, – с упрямым огоньком в глазах заявила она тоном человека, который готов более не проронить ни слова, даже если ее будут резать.

Ситуация становилась довольно неловкой. Следовало бы возмутиться подобной реакцией, быть может, обвинить ее в лицемерии и сказать, что она не смеет решать за меня, когда сама равнодушно бросила собтвенного ребенка.

И, видя, как напрягся всегда сдержанный Дион, смотря на мать Бии как на врага, у него были похожие мысли.

Однако, я решила пойти другим путем. Зачем развивать конфликт, когда можно ловко манипулировать правдой?

– Меньше, чем через месяц, мы с Дионом разведемся, – произнесла я. отчего одновременно вздрогнули и сам Дион и виконтесса. Лицо Диона помрачнело, а его кулаки напряглись. Франческа же, которая до этого демонстративно отвернулась, бросила на меня оценивающий взгляд. Судя по ее сомнению, она мне не верила. Что подтвердилось, когда она заметила:

– Я слышала, что ты была одержима этим мужчиной. Пусть я и живу в глуши, кое-какая информация все же доходит и сюда. Ты пытаешься меня обмануть?

Я любезно улыбнулась, сохраняя спокойствие, незаметно сжимая ткань пиджака Диона, чтобы он не дергался.

– Вы правы. Это действительно было так. Но незадолго до свадьбы Диону было сделано пророчество о суженой, – заявила я, что вновь спровоцировало напряженное молчание, повисшее в воздухе беседки.

– И ты все равно вышла за него замуж? – окинув меня разочарованным взглядом темных глаз, пробормотала Франческа.

– Это фиктивный брак, – пожала я плечами. Виконтесса вновь заинтересовалась. В ее лице читался немой вопрос и требование пояснений, с которыми я не стала тянуть. – Было больно и обидно, но я, помня печаль и горе моего отца, не хотела повторять его судьбу, потому решила отказаться от своего чувства, – стараясь выглядеть максимально искренней, произнесла я. Дион напрягся, заметив явное несоответствие с действительностью, где он молчал до последнего о пророчестве, которое было не столь критичным. Он мельком посмотрел на меня, но я проигнорировала его взгляд, полностью сосредоточившись на своей истории. – Однако, как вам должно быть известно, имело место давнее соглашение между нашими домами, причиной чего и стала наша помолвка…

– Нелепое требование двух обезумевших стариков. Да, я помню, – как бывший член семьи Харт, виконтесса просто не могла не знать про договор своего свекра с домом Краун.

Дион дернулся от столь пренебрежительного отношения к его старшим. Но я ущипнула его и тот присмирел.

– Несмотря на мое намерение отпустить свои чувство, я все еще была привязана к Диону, потому хотела помочь ему. Так мы заключили фиктивный брак, по итогу которого он получит в наследство титул, а я достойные откупные, – цинично улыбнулась я, инстинктивно понимая, что эта женщина презирает любую форму привязанности и эмоциональности. Она была рациональна и цинична до мозга костей и могла говорить только на доводах реальной выгоды.

Не знаю, всегда ли она была такой, или стала по ряду причин, но я оказалась права. Черные глаза смерили меня подозрительным взглядом и заметив мою спокойную и циничную ухмылку, ее плечи слегка расслабились.

Такое положение вещей она приняла за удовлетворительное.

– Это правда? – все же проявила она осторожность и посмотрела на Диона, который, в отличие от меня, чуть менее хорошо контролировал свои эмоции. Было очевидно, от кого она хотела получить ответ.

– Правда, – слегка напряженно кивнул Дион и с оттенком досады поджал губы.

Это понравилось виконтессе еще больше. Теперь она уже смотрела на меня больше открыто.

– В таком случае, что вам двоим здесь нужно? Разве вы не должны готовиться к разводу? – с энтузиазмом, который был бы более уместен в ситуации подготовки к свадьбе, спросила виконтесса о нашем разводе.

– Так мы и собирались поступить, – кивнула я. – Но возникло непредвиденное обстоятельство, – помедлив для пущего эффекта, произнесла я и добавила: – Появилась суженая. И у нас есть все основания думать, что с ней и парной меткой что-то не так, – решила я раскрыть карты в странном порыве куража, смотря на виконтессу во все глаза. – Мы считаем, что суженая, как и метка Диона – фальшивые, созданные искусственно храмом.

Дион посмотрел на меня в шоке, не ожидая такого откровения, но я была занята другим: наблюдением за виконтессой. И чем больше я смотрела за сменой ее эмоций на невыразительном лице, тем сильнее убеждалась, что не прогадала.

Бинго!

***

По лицу, едва тронутым временем прошла рябь, и женщина как будто в мгновение постарела на десяток лет. Даже несмотря на макияж, было заметно, как она побледнела, а после стремительно отвела взгляд, который стал колючим и неприятным. Но несмотря на читающийся гнев и презрение было в нем и что-то… похожее на страх, уязвимость и глубокую обиду.

– Что ты знаешь? – чуть погодя спросила Франческа, когда смогла совладать с эмоциями и подняла на меня темный, холодный и бездушный взгляд, точно она задушила все эмоции, случайно возникшие в своей душе. Привычно так и безжалостно…

– Только версию отца, – пожала плечами, приняв деловой тон, поняв, что женщина передо мной сейчас меньше всего желает сочувствия или участия. – Но очевидно, что она не может быть полной, для того, чтобы понять ситуацию. Потому мы с мужем здесь.

– Ты могла бы поспрашивать пары в столице. Ни к чему было ехать ко мне в такую даль ради никому неинтересной истории.

– Эта история интересна мне, – возразила я, отчего она вздрогнула. Ее ресницы вновь дрогнули в недоверии. – Потому я здесь.

– Интересна? Ты… ты сомневаешься? – сглотнув, спросила она, словно и не ожидала хоть когда-то услышать этот вопрос.

– Сомневалась, до тех пор, пока не услышала рассказ отца. Слишком подозрительно все, начиная с их появления после вашей свадьбы, до того, что богиня «наделила» меткой беременную женщину. Я успела провести небольшое расследование в столице, потому заметила очень четкий контраст между теми, кого можно безоговорочно назвать избранными богиней и теми… чей союз приносил бы выгоду исключительно храму.

Женщина вновь глубокомысленно замолчала, испытующе смотря на меня, точно решала одну ей известную головоломку. Затем нехотя перевела взгляд на Диона.

– А он? Что с ним? Уверена, что он так же замотивирован в том, чтобы копаться в этом? Или он просто боится потерять свои деньги при разводе с тобой? – цинично и явно оскорбительно улыбнулась она, даже не скрывая своего подозрения и иронии.

Надо отдать Диону должное, он не стал скандалить и очень спокойно возразил:

– Я бы соврал, что сумма откупных – незначительная. Так же не хочу оскорблять ни свою жену, ни ее мать пустыми заверениями о моих глубоких чувствах. Я понимаю, что это будет звучать неискренне. Но я действительно замотивирован. Я не желаю расставаться с Бией. Она мне нравится во многих отношениях. Но более честно будет сказать, что больше всего я не желаю идти на поводу у храма и жениться на женщине, которая мне не просто неприятна…

– Как я уже говорила, пусть и живу далеко, некой информацией я владею. Мне прекрасно известно, что вы никогда не испытывали высоких и искренних чувств к Беатрис. Вы были холодны и равнодушны и согласились на этот брак лишь из чувства долга. Вы правы, я не поверю в вашу любовь к ней, – слегка склонила женщина голову к плечу. – Но все же вы представлялись тем человеком, который ради выгоды пойдет на все, даже женится на нелюбимой женщине. Так вы сделали с Беатрис. Так что вам мешает вновь поступить подобным образом с суженой. Вам ли не знать, какие выгоды может принести этот брак и поддержка храма? – прищурила она глаза.

Дион смешался, крепко сжав челюсти, отчего на щеках заходили желваки. Я уже хотела вмешаться, но он очень глухо, напряженно произнес:

– Да, именно таким человеком я и являлся. Вплоть до свадьбы с Бией так и было: мне было все равно на чувства и благородство, если выгода превышала. Я и сам до сих пор теряюсь, почему и когда я изменился? Началось ли это с изменений в самой моей жене, которая показала, что жизнь может быть куда более значимой и красочной, если делать лишь то, чего сам желаешь? Еще до самой встречи с суженой, я уже ловил себя на мысли, что в моей жизни все идет неправильно. Я добровольно стал марионеткой судьбы, безропотно принимая все «на благо». Но конкретно в этом случае… Прежде мы было несложно расставаться с вещами или людьми, которые мне нравились, если это было выгодно. Хотя сейчас даже не уверен, нравилось ли мне хоть что-то или я запрещал себе привязываться намеренно, зная, что однажды от этого будет нужно отказаться, – прохрипел он с горькой усмешкой, а после перевел на меня напряженный взгляд и едва заметно дернул уголками губ в печальной улыбке, точно уже прощался со мной и это причиняло ему боль. Я не знала, что сказать по поводу его неожиданной искренности, но почему-то почувствовала укол в груди и прилив тепла к лицу. – Но вскоре после свадьбы наконец отчетливо понял, что мне нравится и чего я не хочу терять, – продолжил он, улыбнувшись чуть шире, когда увидел румянец на моем лице. – Я не хочу отказываться от этого брака из глубоко эгоистичный чувств. Не выгоды ради, для сохранения богатства, а просто потому, что не хочу отпускать человека, который мне нравится.