Новобранец. Том 1 (СИ) - Бредвик Алекс

Следом за первым залпом обычных стрел был сделан второй. Звук от них больно ударил по ушам. К каждой стреле был привязан свисток. Толку от такой стрелы практически не было, но вот гул, завывание, которое они издавали… сильно давил на мозги. Даже мне было немного не по себе.

— Прорываются! — донесся отдалённый крик с левого фланга, куда тут же оказались направлены десятки взглядов.

Нам повезло: мы находились на небольшой возвышенности, из-за чего видели всё, что происходило по левую от нас руку. Несколько сотен кентавров и примерно столько же сатиров на них вырвались из-за стен лагеря и устремились в сторону левофланговой тысячи. Тут же их начали истреблять. Очень много луков было магическими, из-за чего стрелы довольно далеко летели просто прямо. Это было хорошо заметно.

К стрелкам левой тысячи подключились также и наши. Мало того что с фронта по врагу лупили нещадно, так и с фланга интенсивность обстрела была весьма высока. Я видел, как десятки «скакунов» на ходу заваливались, ноги кентавров подгибались, туловища грудью взрывали землю, ломая позвоночники, руки… и наездников. Иногда подгибалось одно копыто, из-за чего кентавры заваливались набок, совершая несколько оборотов вокруг своей оси, убиваясь от своего собственного веса, лишая жизни сатиров на них.

В итоге до строя эти несколько сотен врагов так и не добежали. Погибли под ливнем и вихрем стрел. Страшное зрелище… но внушительное, вдохновляющее, в какой-то степени ужасное, но вместе с тем и пугающее. Тысячи легионеров Спарты простояли какое-то время в неподвижности, а потом последовал столь долгожданный приказ.

— На шту-у-у-урм! — проревела глотка Гортия, после чего передние три сотни слаженно двинулись вперёд, а следом, слегка отставая от передовых бойцов, шли мы.

В этот же миг, стоило нам двинуться, изнутри лагеря вылетели сотни стрел. По кучности и количеству не сравнится с нашим обстрелом… но это заставило всех снова застыть, преодолев всего несколько десятков метров, сомкнуть строй и образовать над головами сплошную стену щитов.

— Красиво, чтоб его, — поражался как ребёнок увиденному Ахил.

— Воистину! Ха-ха-ха-ха! — расхохотался Десятый. — Ибо это легионы самой Спарты! Самых сильных Греков Эллады! ХОУ!

— ХОУ! — продублировали сотни глоток, после чего строй быстро распался перед нами, а бойцы слаженными десятками рванули вперёд.

Сплошной поток устремился вперёд. Я смотрел на это широко раскрытыми глазами, с дурацкой улыбкой на лице, в которой выражались надежда, изумление… и желание. Желание прикончить врагов. Желание уничтожить врага. Желание позволить моей глефе испить крови врага!

— Ждём-ждём-ждём… — говорил сотник рядом с нами, показывая рукой, а когда расстояние между сотнями увеличилось достаточно, скомандовал: — ВПЕРЁ-О-О-О-ОД!

Глава 26

Кто-то бы назвал нашу тактику глупой. Кто-то бы раскритиковал, что столько воинов стоят и ничего не делают. Ведь пришло целых четыре тысячи бойцов, полторы из которых — лучники! Можно было вообще всё залить стрелами и не переживать, даже в ближний бой не вступать. Но нет. Нам нужно было спасти пленных и не дать врагу вырваться из нашего окружения. Мы были просто обязаны остановить их тут.

Первые три сотни ворвались в лагерь, буквально на подходах сметя несколько отрядов врага. Не думал, что строй тяжёлых гоплитов настолько… тяжёлый. Их ничто не смогло остановить, вообще. Пикёры из второго ряда просто пронзали врагов, не позволяя приблизиться к основному строю. Это выглядело ужасно… и прекрасно.

Но ничто не могло идти идеально. Первые потери, по крайней мере в виде раненых, появились тут же. Враг с вышек за стенами начал метать копья, которые умели возвращаться при этом. Второй сотне пришлось оттаскивать их, благо на половине пути раненых перехватывали легковооруженные бойцы, перетаскивая последних в тыл.

Когда мы добрались до лагеря, началась бойня. Сотни вражеских сатиров, практически никак не защищённых, пытались разбить строй тяжеловесов. Но минимальные потери вообще никак не сказались на боеспособности этого отряда, он просто пронзал строй врагов, как нож свежую булку хлеба. Ну а вышки стали лучше контролировать. Часть даже спалили десятками подожжённых стрел.

Но бой шёл. Наше вмешательство не требовалось, мы работали в основном на подхвате, отправляя на тот свет командиров, если удавалось их выявить с расстояния. Стреляли в основном десятый и одиннадцатый, я же с двенадцатым были готовы в любой момент прикрыть двух лучников, держа пращи наготове.

— Пятьдесят раненых, — со злостью в голосе проговорил Первый. — Эти уроды упорно сопротивляются…

— Хорошо… — на миг прервался заместитель, выпустив очередную стрелу, — что броня спасает от смертельных ранений. Так что большая часть вернётся в строй в ближайшее время.

Но битва только-только разгоралась. Лагерь был разбит на несколько секторов, мы ворвались только в один из них, оттягивали врага от стен и ворот, где ещё оставались живые горожане. Они выглядели замученными, испуганными, но надежда в их глазах горела больше всего. Они нас поддерживали криками, желали смерти противнику… в общем, всячески старались нас подбодрить.

Вытаскивали же их воины сотни второго ряда. Они не церемонились, в основном просто сносили к чертям замки с клеток, после чего криками и руганью приказывали горожанам свалить куда подальше. Работало безотказно, никто спорить не хотел. И таким образом только за первые минуты удалось спасти примерно с три десятка жителей полиса.

Но в какой-то момент на наших навалилось столько противников… что даже было сложно представить, как они вообще тут помещались. И именно в этот момент вступили в бой мы: наша девятка Чертей и вспомогательная пехота сотни. И бой разгорелся с новой силой, вот только со стороны за ним уже было не понаблюдать.

Последнее, что я успел подметить, прежде чем вклиниться в бой… эта часть лагеря уже практически полностью лежала в руинах. Гоплиты не церемонились, просто сносили дерьмовые строения, разрывали палатки, чтобы сохранять строй. Если надо было — задерживались, но потом продолжали свой медленный натиск. И у них это получилось… пока в первые шеренги, невзирая на пики, не врезались тяжёлые кентавры.

Эти уроды оказались хорошо экипированы. Они своими телами, бронёй на них переломали наше обычное оружие — пики просто не выдержали, их древка полопались. И именно в этот момент счётчик смертей начал свой ход. Первые бойцы умерли… и это привело в дикую ярость.

— Гра-а-а-а-а! — ревели Черти, вторила сотня за нашими спинами, поддерживали нас воины, которые оставались в третьем и четвёртом рядах.

Наша четвёрка не переставала поливать противника снарядами. Стрелы и камни собирали свой урожай, пронзая тела и проламывая кости. Не всегда удавалось убить врага, но каждое попадание было болезненным как минимум. Но в последний момент пришлось убирать пращу и щит, доставать из чехла глефу, беря её в обе руки. И вклиниваться в бой.

— В сторону! — закричал я и начал свой танец.

Враг не был искусен. Да, хорошо защищён, да, более тяжёл. Но это не значит, что он мог бы меня победить. Первому кентавру я просто нырнул под брюхо, одновременно с этим прокручивая своё оружие. В итоге из нашинкованного конского пуза вывалились кишки. Второму просто пропорол бок, как только поднялся на ноги, а следом отразил удар копья и отскочил в сторону, чтобы меня не задела вражеская атака.

При этом я постоянно находился возле одиннадцатого, который если смотрел в мою сторону, то только крайне изумленно. Я, новичок, который пришёл после него, какого-то хрена сражался в разы лучше, чем он сам! В его понимании такого просто не могло быть! Но я ломал к чертям все стереотипы! Мне было плевать, что обо мне могут подумать другие! Я сражался, чтобы сохранить жизни своим товарищам и прикончить как можно больше врагов!

Вот появился сатир перед моими глазами. Летел на какого-то гоплита во фланг. Меня не видел. Я просто крутанулся вокруг своей оси, отсекая ему одно копыто. Он тут же рухнул, заверещал, заблеял от боли. Страдания его я оборвал следующим ударом, практически не прерывая движения глефы.