Наследник пепла. Книга III (СИ) - Борзых М.

— Почему? — удивился Костя. — Я вот до сих пор не очень верю. Понимаю, что надо. Но, правда, это невероятно.

Я на Костю не обижался. Вот, не знаю, если бы мне подобную историю рассказали, поверил бы я, или послал бы сразу. Но у него и самого за душой было что-то невероятное.

— Да видишь ли, — сказал ему Тагай, затем встал пошёл к двери, проверил за ней, вернулся обратно и сказал: — На нём моя ментальная защита стоит. Как не поверить-то? Причём, такая, которую я ещё делать не умею. Но точно моя. Значит, из будущего.

Глава 19

— Ты чего, из менталистов, что ли? — спросил он едва слышным голосом. — А он действительно был с тобой знаком?

Я буквально наблюдал, как челюсть нашего третьего друга упала практически на колени, образно выражаясь. Но он, кажется, только сейчас понял, для чего я это всё затеял.

— Выходит, что так, — кивнул Тагай. — Причём, при первой же встрече всё на меня вывалил, — хмыкнул он. — Я уж думал, всё, издержки дара, нашего брата много с ума сходит. А он говорит, услуга за услугу. Мол, ты спасаешь мою семью, а я спасаю тебя от каторги.

— Класс, — прошептал Костя. — А мы чем из этого занимались?

— Тут всё сложно, — ответил я. — Когда только переродился, составил список всего того, что надо исправить. Думал, действовать по нему. Но что-то изменилось, и события идут совсем не так, как я помню.

— Вообще не так? — уточнил Костя.

— Не то чтобы совсем, — возразил я. — Скорее, с какой-то вариативностью. В той жизни нас просто известили о титуле, в этой — пригласили во дворец. Там прорыв был возле озера Горячее, тут — в Коктау. Тут огромное количество легионов демонов попёрло на Горный, потому что ущелье избавилось от ледника. А там ущелье наше не растаяло, и какое-то огромное количество демонов выплеснулось на Урум. Сестра вместо пансионата попала в нашу академию. Короче, теперь совершенно непонятно, за что хвататься и что предотвращать.

— Да уж, — проговорил Костя. — Я, наверное, всю ночь спать не буду. У меня это всё в голове не укладывается. Какой-то сюр. Теперь понятно, Вить, чего ты так со своей сестрой носишься. А ты, Тагай. Ты — менталист, но прячешься, да? — и Жердев понимающе кивнул. — Твоя история следующая, да?

— Ну, если Витя закончил, — хмыкнул Тагай. — А то, может быть, хочет рассказать, что за яйцо таскает с собой, словно пингвин.

— Это от богини, — я наставил на него оттопыренные указательный и средний палец, словно пистоль. — Подарок. Мне ещё надо понять, как это яйцо высидеть, я-то ни разу ни пингвин.

— Это ты поэтому к бывалой тётке обратился? — съязвил Тагай, а Костя прикрыл рот рукой.

Я же просто расхохотался, настолько это было несуразно, но если проследить всю логику моих походов в библиотеку, то очень похоже.

— Ты думаешь, если бы она могла высидеть это яйцо, я бы ограничился паршивым цветком? — я покачал головой. — Хреново же ты обо мне мнения, дружище.

Тут уже не выдержали все и рассмеялись. Атмосфера, очевидно, постепенно разряжалась. И это было очень круто. Если я правильно рассудил, Косте было бы сложнее всех рассказать о своём случае.

— А я-то думал, откуда это яйцо, — проговорил Жердев. — Ну, что ж, теперь знаю и не скажу, что мне легче. Но это ж круто. А кто должен вылупиться?

— Подозреваю, что фамильяр, — ответил я. — Но я пока не знаю, что для этого надо сделать. Но давайте уже к Тагаю перейдём.

— Всё не могу привыкнуть, — откликнулся тот. — Я это имя никогда никому не называл. Тихомир и Тихомир. А вот Тагай — это ж моё игровое имя. В детстве я так вымышленным друзьям представлялся.

— Вот и стало реальным, — сказал я.

— Это, кстати, ещё один момент, почему я ему поверил, — сказал Тагай Косте. — Всё было настолько невероятно. А ты наверняка знаешь, что мы ото всех прячемся, — он развёл руками. — Нельзя нам нынче. Да и, откровенно говоря, слабый я менталист. Как и отец мой.

— Почему ты так решил? — спросил Костя.

— Да потому что это не то, что будешь тренировать, — пожал плечами Тагай. — Живёшь в постоянном страхе, что тебя схватят и утащат «на службу государству». А через год-два пришлют домой в белых тапочках, но с орденом.

— Ничего не понимаю, — покачал головой Костя. — Можешь подробнее?

— Конечно, — кивнул Тагай, и его взгляд приобрёл то неповторимое свойство, когда человек всматривается в недоступные чертоги собственной памяти. — Наш род решил скрывать, что мы — менталисты. Произошло это не просто так несколько поколений назад. И с каждым новым поколением род слабел. Отец оказался самым слабым. Он пытался применять свои способности в азартных играх, как ты помнишь, но даже на это его не хватило. Но из-за подобного использования даже то, что было, ушло начисто. Примерно так я и оказался в той заднице, в которой оказался.

— А почему вы решили скрываться? — спросил Костя. — Нет, я знаю, что в нашей стране официально менталистов сейчас почти нет. Но почему? Вы же не задумывали мятеж? Ничего подобного, правда ведь?

— Нет конечно, — грустно усмехнулся Тагай. — Даже в мыслях не было. Но ты даже не знаешь, почему быть в нашей стране менталистами просто опасно?

— Нет, — покачал головой тот. — Я до этого знал только одну категорию граждан, которой быть опасно.

— Скажем так, раньше у каждого рода менталистов с короной был военный контракт, — он посмотрел на меня. — Но постепенно ментальная магия мельчала, и подобных родов становилось всё меньше и меньше. А почему? Да потому, что вместо Стены мы идём во дворец и в основные ведомства типа тайного сыска. Точнее, шли раньше. И нас использовали в качестве оперативной связи для переговоров между правителями и прочими… шишками. А это требует огромного напряжения. И чем больше расстояние, тем больше напряжение, тем сильнее износ мозга. Дед говорил, что в Санкт-Петербурге ещё терпимо было, хотя там тоже не давали восстанавливаться, а как в Екатеринбург переехали, так всё. Род решил сделать вид, что маги слабые пошли. Впрочем, как ты видишь, это было недалеко от истины.

— А в Екатеринбурге чего? — поинтересовался Костя.

Его, кажется, целиком и полностью захватили эмоции Тагая. А тот уже рубил без разбору. Хорошо, что я не уходил в беседу настолько, чтобы забывать о мониторинге коридора. Но там было на удивление тихо. Настолько тихо, что несколько раз я не выдерживал и выглядывал за дверь, но там действительно никого не было.

— Говорю же, — развёл руками Тагай. — Чем больше расстояния, тем быстрее выгорает менталист. Причём, «выгорает» в данном случае не фигуральное выражение. У него реально мозг спекается. Тут при императоре, а затем его детях остался клан Молчащих. Просто они были местные и ничего не боялись, в отличие от нас — Псковских, которых сюда притащили чуть ли не на аркане, да участок, который ты видел, в Селябэ кинули, как кость. Даже не в столице.

Было видно, что Тагай очень сильно разочарован. Иногда он даже говорить не мог, а мысли его путались. Но каждый раз он находил нужные слова и возвращался в общую канву.

— Короче, при деде нынешней императрицы ещё более-менее за регламентом следили да отдыхать давали менталистам. И всё равно до отца нынешней императрицы клан Молчащих, а я напомню, оставался только он, дошёл весьма потрёпанным. Но вместо того, чтобы дать ему восстановиться, отец-император, наоборот, начал выжимать из него все соки. Представь, раз в год-два клан получал своего потомка в гробу и с приколотой к трупу медалькой. Класс? Императора пытались образумить. Но он сказал, что Молчащие — такой же ресурс для империи, как тот же уголь или руды. И использовать его будет сообразно своим целям и в нужном ему объёме. Тогда Молчащие попытались устроить переворот.

— Вот это я уже знаю, — кивнул Костя. — Клан Молчащих вместо с Карагоровыми и Вихревыми пытался свергнуть императора под предлогом того, что он уже не представляет народ по крови. Но Вихрев оказался предателем и донёс Иосифу Светозарову. Вихрева потом убили Молчащие, а уже их перебила императорская гвардия или свои же родовичи. Не помню.