Das ist Grey (всё началось с иго-го) (СИ) - "Qrasik"

Положив письмо в конверт, бахнул печатью из арсенала, что был на столе, и вручил послание инквизитору.

— Лично в копыта… в смысле… в лапы.

И наконец-то я остался в относительном одиночестве. Ну, как «одиночестве» — принцесса-то всё ещё дрыхла, но из бодрствующих я тут был один.

Размяв ноги, я прошелся по помещению, рассматривая обстановку. Рабочий кабинет Патины оказался… вполне себе обычным кабинетом характерным для руководителя большой компании. Рабочий стол с поправкой на бумажную эру. Зона для переговоров. Что-то вроде кухоньки и что-то вроде санузла, в котором можно было сделать свои дела и морду водой протереть. Ну и разнообразный декор, конечно же.

Бумаги, чернильницы, стопки свитков, какие-то сундуки с непонятным. Однако, но мой взгляд зацепился за «лавровый венок», который, судя по всему, был из чистого золота. Он лежал себе спокойно на невзрачной подставке, будто самая обычная безделушка.

Ну, я же не мог пройти мимо, ведь верно?

Аккуратно, но с нескрываемым удовольствием, я водрузил его себе на голову и попытался встать в позу Цезаря. Получилось так себе, тем более, когда вынужден делать это перед малюсеньким зеркалом в нужнике ибо других зеркал в кабинете не было. Так что полюбоваться собой в роли триумфатора хоть и удалось, но получилось как-то не очень триумфально.

Но идея осталась.

Я подошел к рабочему столу, за которым мирно сопела принцесса, осторожно отобрал у неё чернильницу (она только слегка поморщилась во сне) и взамен надел на неё золотой венок. Честно? На её чёрной гриве украшение смотрелось чертовски гармонично. Прямо-таки величественно. Видимо, под неё и делали.

Я уже было потянулся, чтобы снять его, как в кабинет вбежал очередной вестник. Видимо, освободился один из секретарей. С деловым видом, горящими глазами и полной готовностью вывалить поток информации к нам вбежала кобылка.

Только вот…

Секретарь успела только открыть рот, но тут же её взгляд зафиксировался на венке. Глаза лошадки сначала расширились, потом она заметно побледнела, а голос внезапно стал очень тихим, шепчущим:

— П-простите… — судорожно сглотнув, обратилась ко мне кобылка. — А что, уже кого-то уже приговорили к распятию?

Чего? Я, конечно, мастер случайно вляпываться во что-то грандиозное, но чтоб так? Но делать нечего, надо было держать лицо… кхм… морду.

— Нет, — негромко, но многозначительно произнес я, косясь на мирно спящую Патину. — Просто молодое поколение восприняло её доброту как слабость.

Секретарь вздрогнула. Я склонился ближе и добавил ещё тише, заговорщически:

— В общем, я тут подежурю. Авось, проснувшись, она будет помягче. А вы идите и скажите всем, что даже дикая человечка проявила благоразумие и работала на общее благо. Так какого рожна некоторые кони решили, что они чем-то лучше? Или они решили испытать на себе судьбу аристократии?

Сам пошутил, сам посмеялся. Правда, только про себя, потому что секретарь уже буквально выползала из кабинета, а затем, закрыв за собой дверь, сорвалась с места и унеслась галопом.

— Ну, если что, черная как-нибудь разрулит, — пробормотал я.

Недолго думая, снял венок с головы Патины и вернул его обратно на подставку.

— Но кто ж знал? — буркнул я, стряхнув с него несуществующую пыль.

Глава 30 (Ahnenerbe)

=*=

Сказать, что дом остался целым и невредимым, — значит нагло соврать реальности в лицо. Вода поработала над участком с изяществом катка, прошедшегося по винтажному гобелену. Грязь, мусор, и, как вишенка на торте — исчезнувшее водяное колесо, которое, видимо, река решила забрать себе в качестве сувенира. К счастью, само колесо обнаружилось метрах в трехстах. Его частично вытащили на берег и зафиксировали веревкой к ближайшему пню. Так что, если закрыть глаза на мелочи, всё было не так уж и плохо. Просушить, смазать инструмент, вернуть колесо на место — и можно делать вид, что ничего не было. В этом плане дворцовый город пострадал куда сильнее.

В доме же — удивительное дело — полный порядок. Наши вещи в безопасности, чему я искренне удивился. Часть мы и сами перетащили наверх, но остальное… Кто-то явно приложил копыта, пока нас не было. Судя по всему, это были те самые пони, которые сообщали принцессе о состоянии нашего дома. Видимо, заодно с информированием, он и наше добро обезопасили. Приятно, когда окружающие не только копытом в носу ковыряют, но и полезное дело делают.

Ограниченный урон от стихии был связан и ещё с парой фактов:

Во-первых, надо понимать, что пони строят основательно, я бы даже сказал — брутально. Античность на дворе, как бы. Тут тебе не какая-то хлипкая халупа из прутиков и клея, не эти ваши гипсокартонные коробки, которые можно пробить головой при неудачном чихе. Дерево и камень, всё как положено.

Во-вторых, вещей у пони не то чтобы много, но те, что есть — это что-то либо прочное, либо спрятанное в сундук. А мы сундуки заранее повыше поставили, а тому, что осталось внизу, вода особо навредить не смогла.

Так что да, отделались легким испугом. Соседи, в целом, тоже. Как сказал глава местного органа самоуправления, пострадал только один пони. Неизвестный мне лично жеребец из молоденьких, полез во время буйства стихии на крышу. Видимо хотел по-быстрому подлатать протекшую кровлю и да, тут то его молния и прищучила. Уж на что пони устойчивые зверушки, но этот балбес, как-то пережив первый удар, не стал спускаться и продолжил возиться с кровлей. Как результат, второй, более мощный разряд этого оптимиста таки добил.

Пройдясь по посёлку, поглядев на творящийся срач и бордак, я, прикинув копыто к носу, пользуясь правами «почетного пони», посетил местный сход и предложил организовать кооператив. Я задницей чуял, что если не история с порталом, так какая-нибудь иная государственная надобность обязательно аукнется, так что, чтобы колесо и распиловочный станок с мельничкой не простаивали, надо было давить в себе обезьяну и действовать по-понячьи.

Из-за особенностей местного законодательства, говоря языком моего мира, вы не могли присвоить себе прибавочную стоимость. Разделить прибыль по общему вкладу — без проблем и даже почётно, а вот попытки поиграть в «директора на майбахе» могли обернуться полным непониманием. В особо запущенных случаях, непонимание могло перерасти в ведёрко с водичкой или даже в постановку на библейскую тему с применением дерева и метизов не для строительства.

Весь посёлок целиком в эту задумку конечно же не полез, но несколько табунов согласилось поучаствовать и уже на следующий день, мы подготовили новое место для колеса, а ещё через день и его самого установили. Ещё пара дней на перенос сараюшки, на наладку и обработку механизмов и вот я уже показываю, как удобнее всего кромсать бревна на доски. Ну и мельничку конечно перенесли. Последняя вызывала в конях дрожь, но, видя, что она сама собой вращается, они брали себя в копыта. Так что и тут всё было, в целом, тип-топ.

Ну а жизнь вновь доказала, что я был прав в своих подозрениях — поспешность с организацией кооператива оказалась не просто оправданной, а буквально жизненно необходимой. Стоило мне только убедиться, что дело (и колесо) крутится без моего пристального пригляда, как судьба постучалась в дверь — в виде запыхавшегося гонца с письмом от блудной женушки.

Я развернул записку, бегло пробежал глазами по строчкам и хмыкнул. Ну конечно. Вот тебе и спокойная жизнь. Накаркал.

— По всей видимости, нашли место, про которое говорила та человеческая самка, — озвучил я суть написанного для Фрейи.

Она приподняла ухо и прищурилась.

— Мне собираться?

Я бросил взгляд на ее слегка взъерошенную гриву и хмыкнул.

— Если хочешь, то да, собирайся. Но, строго говоря, это не обязательно. Крупом чую — дело муторное и скучное. А у тебя пациенты.

Фрейя нахмурилась, на секунду задумалась и кивнула.

— И впрямь! Про пациентов-то я и не подумала.

Вот ведь заботливая кобылка — даже на миг не вспомнила о своих подопечных, пока речь шла о возможных приключениях. Но быстро взяла себя в копыта и, судя по всему, решила остаться дома.