Вокруг этой троицы - а вернее Высоцкого - сразу образовалась небольшая толпа. Каждый почитал своим долгом подойти, и что-то сказать актеру и барду. Сам я не был большим поклонником его творчества, мог сбацать под гитару разве что две-три песни, но не более того. Сейчас я предпочитал находиться чуть в стороне, стараясь при этом запомнить каждое мгновение для истории. Глядишь, когда-нибудь расщедрюсь на мемуары, упомяну, как бы между делом, как тусил вместе с Высоцким.
Эх, сейчас бы еще селфи на память сделать... Вон, какой-то предприимчивый товарищ, уже с фотокамерой бегает, щелкает всех подряд.
Когда толпа вокруг вновь прибывших немного рассосалась, Ника решила и меня представить этой троице. Пожимая ладонь барда, невольно отметил огрубевшую кожу на подушечках его пальцев. И это только на правой руке, что уж говорить о пальцах левой, которыми он зажимает на грифе струны.
- Вы писатель? А что написали? - поинтересовалась у меня Марина Влади с легким акцентом.
- Да вряд ли вы читали... Меня пока публикуют в журналах 'Юность' и 'Вокруг света', один роман в издательстве 'Молодая гвардия' готовится к печати весной. Вышла еще у нас в Пензе историческая повесть, за вторую вот взялся. Между делом песни сочиняю, кое-что из моего 'Веселые ребята' поют.
- В том числе 'Миллион алых роз', - встряла Ника.
- Ну там автор текста вообще-то моя жена, а музыка Паулса, - поправил я хозяйку. - А вот в 'Потому что нельзя' я и стихи, и музыку сочинил. А в 'Позови меня с собой' моя жена стихи придумала, а я музыку.
- Вы почти как Пахмутова с Добронравовым, - улыбнулся Высоцкий. - И как, нормально в Пензе живется на скромные гонорары?
- Да не такие уж и скромные, за песни нормально получается. К тому же и работаем мы с женой, какую-никакую зарплату, а платят.
- Кем, если не секрет?
- Валя моя - заведующая овощным магазином, а я в этом же магазине грузчик.
У всех стоявших рядом, включая Нику, брови поползли вверх. Разве что Владимир Семенович не так явно выказал свои чувства.
- Серьезно? - переспросил он.
- Да куда уж серьезней. Работа нравится, у меня так вообще полно свободного времени, сижу на крылечке, очередную книжку в общую тетрадь пишу. Да и вообще наш городок тихий, спокойный, все располагает к творчеству. А девушки наши самые красивые... Нет, зря улыбаетесь, там такая редкая помесь морды, чувашей, татар и русских, что на гора выходят девицы просто на загляденье.
- Верю, верю, - кивнул Высоцкий и тут же поморщился от фотовспышки. - А я ведь ни разу в Пензе не был. Почему-то она все время мимо моего гастрольного графика пролетает.
- Так организуем концерт, какие вопросы! - самонадеянно заявил я.
- Ника, ручка с листочком имеется? Ага, спасибо... Вот телефон нашего администратора Тетра на Таганке. Если действительно что-то наметится - звоните ему, решим вопрос с гастролями.
Я спрятал заветный клочок бумаги в карман, и направился к фотографу, решившего перекусить чем бог послал. Познакомились, оказалось, что Валерьян Павлович - давний знакомый Ники, не раз устраивал ей фотосессии, провел в Москве уже две выставки своих фоторабот. Когда я поинтересовался, сфотографировал он меня с Высоцким или нет, Валерьян Павлович кивнул с набитым ртом:
- Угу... Должны хорошо получиться на фото. Я фотографии потом Нике отдам, созвонитесь с ней... Или лучше вот моя визитная карточка. Я вам могу на заказ хоть плакат с вами и Владимиром Семеновичем напечатать.
- И почем?
- Да не дороже денег! Валерьян Вержбовский серьезный фотограф, мое имя - гарантия качества, так что звоните, сделаем все в лучшем виде.
А тут между делом уже Высоцкому подсунули гитару, попросив что-нибудь исполнить. Тот поинтересовался, нет ли семиструнной, затем обреченно кивнул и провел пальцами по струнам.
- Тогда давайте из свежего... Да хотя бы вот эту - 'Когда вода всемирного потопа...', я ее написал к фильму 'Стрелы Робин Гуда'.
Эту песню я слышал, но только, естественно, в записи. Пожалел, что нет видеокамеры, даже нет моего мобильного телефона, чтобы заснять живое выступление. Эх...
После этой песни Высоцкого попросили спеть еще одну, затем еще... В ответ на очередную просьбу он стал отнекиваться:
- Товарищи, уже в горле пересохло... Спасибо, а что это? Водка? Хм... Ну ладно... А ничего, приличная... Марина, это первая за вечер, не смотри так на меня, любимая. Опять вам спеть? Ребята, вон композитор сидит скромно в уголке, пусть он что-нибудь споет.
Я увидел, как все обернулись в мою сторону, и непроизвольно вздрогнул.
- Давай, давай, - уже обращаясь на 'ты', подбодрил меня бард. - Вот, держи инструмент. Можешь ведь спеть из репертуара 'Веселых ребят', что сам сочинил?
- Дык... Там песни такие, эстрадные. Мне кажется, тут что-то другое нужно исполнять.
- А у тебя больше ничего нет?
Мне показалось, что в голосе Высоцкого промелькнула нотка разочарования, и я, взбодренный энным количеством выпитого, нагло заявил, вспомнив крылатую фразу из фильма 'Интервенция', как раз с Высоцким:
- Ну почему же, имеется кое-что. Вы просите песен - их есть у меня!
Быстро подстроил гитару под себя и, стараясь не глядеть на собравшихся, затянул одну из моих любимых из репертуара 'ЧайФ':
А не спеши ты нас хоронить
А у нас еще здесь дела
У нас дома детей мал-мала
Да и просто хотелось пожить...
Песня мне нравилась не только тем, что реально брала за душу, но и своей нарочитой простотой. Пресловутые три аккорда, не нужны никакие голосовые экзерсисы, и вообще подходит для хорового исполнения, особенно в компании поддатых слушателей. Неудивительно, что вскоре гости начали подпевать мне в припевах.
Когда я последний раз ударил по струнам, раздались сначала жидкие, а затем более стройные аплодисменты.
- Твоя песня? - спросил Высоцкий.
- Ну-у-у... Получается, что так.
- Мне понравилось. Есть еще что-нибудь?
Я подумал, что от еще одной преждевременно исполненной песни в будущем особо не убудет, а потому решил спеть бутусовскую 'Прогулки по воде'. Аккорды к ней я знал давно, а как раз за пару месяцев до того, как кануть в прошлое, занялся изучением проигрыша вступления. После недели мучений выяснилось, что не так страшен черт... Как говорится, ловкость рук - и никакого мошенничества. Главное, сейчас быстро освежить память и не сбиться.
Проигрыш на тоненького, но получился, и я с более легким сердцем запел:
С причала рыбачил апостол Андрей
А Спаситель ходил по воде
И Андрей доставал из воды пескарей
А Спаситель погибших людей...
Приятно, черт возьми, наблюдать на лицах людей такие эмоции! В глубине-то души я понимаю, что всего-навсего перепел не принадлежащий мне хит, но тем не менее меня в этот момент переполняло чувство глубокого удовлетворения, как говаривал товарищ Брежнев.
- Сильно, - констатировал Владимир Семенович. - А почему не выступаешь? Наберется у тебя песен на альбом?
- На альбом-то наберется, но не мое это - петь и выступать, да и тексты, сами понимаете, вряд ли одобрит цензура. Лучше уж я буду книги писать, а петь - так, для развлечения, как сейчас.
- Смотри, а то у Марины есть связи во Франции, можно и там будет, если что, пластинку выпустить.
- Эдак я, Владимир Семенович, быстро в числе диссидентов окажусь, а оно мне надо? Вас-то вон, величину, со скрипом выпускают, каждый концерт, если я ничего не путаю, с таким трудом удается организовать. А я кто для них? Так, мелочь пузатая. Так что рано мне еще. Как бы после сегодняшнего 'квартирника' не настучали, - добавил я, понизив голос.
- Эти могут, тут информатор на информаторе, - усмехнулся Высоцкий. - И кстати... Давай без отчеств и на 'ты'.
'Прямо как со Слободкиным история повторяется', - подумалось мне.
- Договорились, на 'ты' - так на 'ты'.
А затем, когда время близилось к полуночи и я, кляня Слободкина на чем свет стоит, из последних сил боролся со сном, ко мне подошел Тарковский.
