Кодекс Крови. Книга ХVII (СИ) - Борзых М.

«Нет. Нет, это не я. Я — Система. Я — богиня. Я правлю мирами. И я… — предательский шёпот вырвался наружу: — … хочу быть живой».

Пренебрегать предупреждением Системы я не стал. Но и плохо представлял, что можно сделать немедленно, чтобы обезопасить семью и своих людей. Прекрасно осознавая собственные возможности, я понимал, что спрятаться в пределах мира от десятка таких же, как я, им просто негде. Да, существовало целых два мира с ограниченным посещением: Сашари и Ольгин. Теперь уже и Системы, как оказалось. Но… в первом разница течения времени была колоссальной, а во втором наше присутствие и вовсе было неким обходом всех правил.

Я, честно говоря, так и не понял, почему карантин не коснулся нас с Ольгой. Если меня еще можно было списать на случайность, то присутствие Высшей было под прямым запретом. Разве что только Ольга сама его не создала. Но эмпатка ничего подобного сделать не могла. А вот кое-кто мог…

Я вспомнил, как сложно далось мне первое перемещение в мир жены. Отчасти еще и потому, что уходили мы в прошлое. А потом вспомнил, как Райо отчитывал меня, сидя рядом в лазарете.

И после, когда мне объяснили о создании собственными силами новой версии реальности. Каковы шансы, что перенеслись мы уже не в изначальный мир Ольги, а в новую версию? Ведь и мне, и ей магия давалась там сверх легко. И тогда выходит, что создателем этой новой техномагической версии были именно мы с Олей.

«Это что же… мы не только слой реальности создали, но и Систему заодно?»

«Дошло наконец, — буркнул адамантий. — Говорил же, не спасай!»

«Знаешь, а ведь она пока самый подробный информатор из всех имеющихся у меня. Вы все темните, а она, в отличие от вас, нет!»

«Потому что дура молодая! Но не обманывайся, её хитрости на нас всех хватит!» — фыркнул божественный металл.

«Дура не дура, а могла бы и не предупреждать об охоте», — заметил я.

Здесь адамантию крыть было нечем.

«Запаниковала, с кем не бывает».

«С богами, наверное, — пошутил я. — Ты мне лучше скажи, у вас такие охоты регулярно устраивались?»

«Впервые слышу о подобном».

«И что же я в отношении себя эту фразу постоянно слышу? — тяжело вздохнул я. — То есть глава техносов решил не ждать, пока меня настигнет кара Вселенной, а ускорить события. Чем же я им всем так мешаю? Тем более, что в войне с местными богами целью был не я, а Оля. Нелогично! Логично было бы обозначить целью её».

«Нет, на Ольгу санкцию Вселенная бы не дала. Если пообещали песочницу, значит Вселенную призвали в свидетели. Лицензию выдали на убийство сбрендившего Высшего. Семя безумия есть только в тебе».

«У вас нет презумпции невиновности? Не могут же меня уничтожить, пока я сам чего-то этакого не сотворю?»

Адамантий рассмеялся, но вышло у него это как-то горько.

«С одной стороны ты прав, ты — семечко сорняка, всего лишь упавшее на почву и даже не давшее ростка. Но с другой… если дать сорняку укорениться, он может захватить сад, поле, мир… Никто не будет ждать твоего срыва, сорняк уничтожат до того, как он прорастёт».

«Вселенная специально наградила меня этой дрянью, сделав мишенью для охоты?»

«У Вселенной нет понятия „специально“ или „случайно“, — менторским тоном принялся объяснять адамантий. — Скорее, она стремится к равновесию и развитию, совершая для этого оптимальные действия. Тебя наградили безумием не „специально“, а в качестве наказания. Обе свои жизни ты боялся обезуметь, ведь прекрасно осознаешь собственные возможности и последствия подобного безумства. Наказанием стало воплощение твоего самого главного страха».

«Погоди… — я внезапно осознал и ещё одну простую вещь. — Ты действительно был металлом, разбросанным по разным мирам. Потом каким-то образом осознал себя и собственные возможности и собрался воедино. Но когда, по мнению Вселенной, ты нарушил её замысел или пресловутое равновесие, тебя вновь развоплотили, превратив в бессловесного наблюдателя. Тебя вернули в ту форму существования, из которой ты столь долго и упорно выбирался. Я-то думал, что Система просто пыталась тебя задеть, назвав перегноем, но она говорила буквально!»

«Да».

«Может существовать ещё кто-то с семенем безумия, кроме меня?»

«Теоретически — да, практически — маловероятно. Какой бы сукой не была Система, просто так пугать она бы вряд ли стала».

«Как думаешь, почему Система упомянула только о возвысившихся из Обители Крови? Почему других не оповестили?»

«Не знаю, — честно ответил адамантий. — Возможно, потому что хотят дискредитировать именно ваш мир и Кровь, в частности. Но это тоже маловероятно. Ведь её владение скоро подойдёт к концу. А мир сейчас под защитой».

«Если оповестили только моих братьев и сестёр, то они ни перед чем не остановятся, но убьют обезумевшего. Так велит кодекс».

М-да, доверять Системе в вопросах безопасности родных — нонсенс. Но если бы она промолчала, я вообще мог бы не узнать о начавшейся охоте. В каком-то смысле меня радовало, что охотниками за моей головой будут только братья и сёстры по Обители. Я хотя бы приблизительно представлял их образ мышления, а потому видел единственный способ противодействия.

В голове созрел план, слегка самоубийственный, зато гарантирующий безопасность моим близким. Но для его реализации нужно было перехватить инициативу у охотников. Поскольку я сам официально не являлся Возвысившимся, на Летающий остров я так и не ступил, а после и вовсе умер, то для встречи с остальными братьями мне нужна была помощь Великой Матери Крови. Ей уж точно они не откажут. Ну или во всяком случае не все.

Почему я так думал? Потому что даже через века и тысячелетия у той же Восьмой остался пиетет и почитание покровительницы. Одиннадцатый считался с узами братства, хоть и убил Девятую. Самого Одиннадцатого убил я. Итого оставалось девять возвысившихся, если кого-то не уничтожили за это время.

В Обитель я явился прямиком к залу посвящения. Готовиться было некогда. Я надеялся, что Великая Мать Кровь не сочтёт за наглость мои постоянные вызовы на беседы.

Шагнув в молочный туман, я вновь оказался рядом с бассейном, в котором нежилась моя покровительница. Настроение у неё было мрачным, судя по ощетинившейся шипами поверхности крови.

Моё появление она заметила сразу. Одна из лент крови коснулась моего лица и тут же вернулась к хозяйке.

— Хорошо держишься, — вместо приветствия произнесла богиня. — Семя пока не дало всходы.

— Дало, только не там, где ожидалось, — ответил я богине, присаживаясь на бортик бассейна.

Лицо богини дёрнулось в мою сторону. Алую ленту сенсора сменил длинный язык, гладким шёлком исследовавший мои скулы, лоб, подбородок.

— Плохая шутка, Трайодасан.

— Увы, это не шутка. Кто-то поведал техносам о семени… И теперь на меня началась охота.

Кровь в бассейне сперва покрылась инеем, а спустя пару секунд превратилась в лёд. Ещё через такт сердца содержимое бассейна разлетелось мириадами алых осколков в разные стороны, вонзаясь в стены, рассыпаясь алмазной пылью под ногами.

За всем этим буйством мне удалось рассмотреть одинокую алую каплю, скатившуюся не со слепого лица, а из груди богини. Вероятно, не имеющие глаз, плакали как-то иначе. Сердцем. А может я просто обманулся увиденным.

— Кто информатор? — её голос звучал как скрежет стали по льду.

— Система.

— Ей нельзя верить.

— Говоришь слово в слово как адамантий.

— Что дословно она сказала?

— Творец объявил охоту на мага крови с семенем безумия! Награда — песочница! Меня все оставшиеся Возвысившиеся ищут! А один уже даже, кажется, нашёл! — дословно процитировал я богиню технологического мира. — Но она именно указала, что это наши из Обители. Сколько осталось в живых из моих предшественников?

— Почему сейчас? Чего он добивается? Почему только мои? — бормотала Кровь, будто и не расслышав мой последний вопрос. Её шёпот напоминал шелест высохших листьев.