— П…помощь? — выдавил из себя Преображенский, стараясь говорить спокойно, но голос предательски дрожал, выдавая его страх.
— Я знаю, что ты создал филактерий для Остапа, своего названного сына, — с улыбкой проговорил Король Червей, сверля Преображенского взглядом. — А значит, ты умеешь работать с душами, умеешь отделять их часть и помещать в контейнер, который сохраняет осколок личности. Мне нужно то же самое. Создай для меня филактерий, помести туда часть моего сознания.
Преображенский молчал, обдумывая услышанное. Его разум отчаянно работал, пытаясь найти выход из этой ситуации, способ отказать, не вызвав гнева паразита, способного убить его одним движением руки. Создать филактерий для Короля Червей?
Это было безумием, абсолютным безумием, потому что означало дать твари абсолютное бессмертие, возможность возвращаться снова и снова, сколько бы раз её ни убивали. Главное, чтобы филактерий, сосуд в котором хранится душа, не был разрушен. Но отказать напрямую тоже было опасно, слишком опасно.
— Я понимаю ваши сомнения, — усмехнулся Король Червей, словно прочитав мысли учёного. — Вы боитесь помогать мне, боитесь последствий, боитесь гнева Михаила, если он узнает обо всём. Но подумайте, хорошенько подумайте о том, что ждёт вас в будущем. Человечество падёт, это неизбежно, так же неизбежно, как восход солнца или смена времён года. Рано или поздно весь мир окажется под контролем моего господина, и тогда…
Он сделал паузу, склонил голову набок, словно прислушиваясь к чему-то, недоступному человеческому слуху, а затем продолжил тише, вкрадчивее, словно змей, соблазняющий добычу сладкими обещаниями.
— И тогда… Тогда я подарю вам бессмертие и безграничную свободу. Вы сможете проводить эксперименты на ком пожелаете и когда пожелаете. Без каких-либо ограничений. Все тайны рано или поздно будут раскрыты вашим гениальным разумом. Разве это не заманчивое предложение?
Преображенский слушал и понимал, что с каждым словом этот человек вызывает всё меньше отвращения. А предлагаемые им дары — это именно то, чего ему не хватало всё это время. На лице профессора проступила холодная зловещая улыбка. Он сжал кулаки, почувствовал, как по спине побежали мурашки и сделал глубокий выдох, а после твёрдым голосом произнёс…
