– А с тобой у нее не получилось?
– Нет. Хотя охотилась она изобретательно, с огоньком, не то что та блондинка в Кральне.
Я вспомнила навязчивую, но весьма фигуристую графиню Вильест, которая буквально преследовала Аламира на балу в честь праздника середины лета.
– Я не пал к ногам этой леди-шпионки, и это оказалось ударом по ее самолюбию. Вот дама и распустила слухи о мужеложестве.
– Но она ведь красивая и наверняка доставила бы удовольствие мужчине. Ведь необязательно рассказывать ей что-то, можно просто...
Хранвон бы точно не упустил такой возможности. Чтобы красивая и на многое согласная женщина прошла мимо его постели – это что-то невероятное.
– Я не твой бывший муж, Эля, – раздраженно сказал Аламир.
Вот и дождалась.
– Извини, – повинилась я. – Лезу со своими вопросами не к месту.
– Тебе не за что просить прощения. Ты привыкла к другому поведению мужчины и к иному отношению, поэтому спрашиваешь. Мне просто неприятно, что ты неосознанно приписываешь некоторые привычки Храна вообще всем мужчинам и мне в частности. Раздутое самомнение твоего бывшего мужа постоянно требовало подпитки. Он мнил себя великим, неутомимым любовником и демонстрировал всем множество любовниц. Однако важно ведь не количество, а качество. Эта шпионка ничего мне дать не могла. И в тот момент, откровенно говоря, было не до этого, боль от потери Златы разрывала сердце. Я просто не мог представить в своей постели другую женщину.
– Понятно. Но чтобы четыре года продолжали об этом судачить, – задумчиво протянула я. – Она как-то поддерживает эти слухи?
– Нет. В какой-то степени я сам их поддерживаю, не афишируя свои отношения с кем бы то ни было. По крайней мере, в образе Аламира. Я не святой, любовницы у меня были, но только они видели мага с островов по имени Ясмир, а не короля Аара. Фактически с момента коронации со мной в образе Аламира была только ты.
– А как же леди Риала? В газетах постоянно пишут, что она – законодательница моды, обсуждают каждый ее выход в свет...
– И уже давным-давно намекают на то, что королю пора обратить внимание на красавицу. У отца леди есть определенное влияние на прессу.
Он не знает?
– В Кральне, когда хотят сказать, что девушка побывала в спальне у короля, то говорят, что она "законодательница моды", – поделилась я одним из неофициальных правил двора.
– То есть ты считала, что Риала моя любовница?
– Ну...
– У меня нет любовниц! Ни у Ясмира их нет, ни у Аламира. И не будет, если ты согласишься выйти за меня замуж.
Глава двадцать пятая. Согласие
«Не будет любовниц»
Эта фраза преследовала меня вот уже десять дней. Если бы что-то подобное сказал Хранвон, я бы не поверила. Когда-то он обещал, что, кроме меня, других женщин для него не будет. Думаю, в тот момент он, действительно, хотел попробовать быть верным мужем, но это оказалось не так просто.
Аламир – другое дело. Он не станет лгать тому, кому доверяет, не будет давать обещаний, которых не может исполнить. Понимание этого подкупало.
Я не считала себя слишком ревнивой. В браке с Храном меня раздражали не измены сами по себе, а то, что бывший муж активно демонстрировал их высшему обществу, хвалясь тем, какой он любвеобильный. Злило и обижало его поведение, когда он специально сталкивал меня с фаворитками и любовницами. Оказалось, ему было приятно смотреть на наше противостояние.
На самом деле, я спокойно бы смирилась с изменами Хранвона, если бы он уважал меня, не обесценивал то, что я делала, скрывал своих любовниц и не пытался бы оттяпать Бринлек. В первом варианте будущего у меня не получилось родить наследника, но мы могли бы мирно развестись с Хранвоном, если б не его желание забрать герцогство.
Вообще в Кральне считалось вполне нормальным, когда у мужа есть содержанка. Многие семьи так жили, хотя обычно такие связи скрывались. Мне казалось, мужчины не могут жить без измен. Например, когда супруга беременна, им нужно "сбрасывать напряжение". И, в целом, если муж будет держать свои похождения в тайне, я не видела ничего плохого. Это нехорошо, но нормально. Обычно.
Когда Аламир сделал мне предложение, я о подобном даже не задумывалась, однако после фразы про любовниц, все изменилось. Мысли постоянно крутились в голове.
Как это быть уверенной в собственном муже? Быть его единственной женщиной? Знать, что он ночью не пропадает у очередной любовницы, и не прикидывать, сколько эта дама доставит неприятностей, в какую сумму обойдутся подарки от короля или продвижение ее родни. Не искать компромат на очередную фаворитку, чтобы сбить с нее спесь, не напрягаться, мгновенно придумывая ответы на завуалированные оскорбления, не пресекать слухи о неспособности королевы доставить удовольствие своему мужу в постели.
Как это жить без этих неприятных мелочей? Я не знала, но все больше думала о том, чтобы попробовать. Особенно, когда почувствовала, каково это быть по-настоящему желанной женщиной. Женщиной, которую действительно уважают и о которой заботятся.
После нашей удивительной близости в купальнях, Аламир четырежды оставался у меня на ночь. Мы порой спали лишь несколько часов, в остальное время предавались страсти, изучали друг друга, целовались до умопомрачения. Не знаю, как Аламиру это удавалось, но он мог всего несколькими прикосновениями разбудить желание. А еще были разговоры, от которых тело бросало в жар.
Например, когда мы пили чай вечером, Аламир вдруг спросил:
– Может быть, ты что-то хотела попробовать в любовных играх? О чем мечтала, но не решалась сказать?
Я смутилась, потому что недалеко Нала говорила с Флоей, а Льесса болтала с Сандерсом.
– Они нас не слышат, – успокоил меня король. Сегодня он снова был в облике Ясмира. – Я поставил купол, который искажает восприятие звука. Итак, чего бы тебе хотелось?
– Не знаю.
– Тогда я скажу. Помнишь, то красное платье, что было на тебе позавчера? Мне понравился корсет от него. Хочу, чтобы ты его надела. Без платья. Только чулки и корсет. И больше ничего. А еще, чтобы ты смотрелась в зеркало трюмо, которое стоит в твоем будуаре.
– Трюмо?
– Да, рядом с ним – банкетка, на которой ты сидишь обычно, когда красишь реснички. Я бы туда сел, а ты устроилась бы на мне и пыталась припудрить носик.
В воображении сразу нарисовалась эта картинка, дыхание участилось.
– А я бы тебе мешал, – продолжал Аламир, чуть заметно улыбаясь, – гладил бы плечи, целовал шейку, кусал за мочку ушка и удерживал твои бедра, если бы ты попыталась слезть.
Я как будто почувствовала его горячие ладони на бедрах, рвано выдохнула, опустила взгляд вниз, потому что в глазах вспыхнуло желание.
– В зеркале бы отражалась твоя сочная покачивающаяся грудь, я бы смотрел на это, потом сжимал. Слышал бы твои стоны. Ты так сладко стонешь, Эля.
Аламир до меня даже пальцем не дотронулся, а я с ума схожу от вожделения.
– Ну что хочется это попробовать? – поинтересовался он.
– Да. Очень хочется, – мой голос немного охрип.
Аламир посмотрел с таким жаром, что я поняла, насколько ему сейчас неудобно сидеть. Этот рассказ его тоже взволновал.
И, конечно, ночью мы воплощали его фантазию. Это оказалось безумно приятно. Правда, мы едва не сломали трюмо.
А сегодня Аламир пригласил нас всех погулять, и когда мы с ним шли под руку, стал рассказывать о том, что он со мной сделает этим вечером. Очень привлекательно рассказывал, соблазнительно, смакуя подробности. Закончилось тем, что мы набросились друг на друга, как только за нами закрылась дверь спальни.
– О чем задумалась? – спросил Аламир, когда мы уставшие лежали на кровати.
– О том, что завтра ты снова уйдешь, и опять на два или три дня. Я не жалуюсь, понимаю, что государство требует внимания, но все равно скучаю.
