Сто баллов удачи (СИ) - Го Александр

— Куда нам идти? — спросил староста, будто бы я это знал лучше его самого.

— Здесь только одно направление — к столице. — Я пожал плечами. — Там безопаснее, там есть войска короля. А деревню нужно… законсервировать.

Староста моргнул.

— Законсервировать? Это как?

Я слабо улыбнулся.

— Собрать всё самое важное, и покинуть дома, не навсегда — временное отступление. Пока опасность не минует. Закрыть всё и запечатать, чтобы сохранилось.

Милл вздохнул.

— Ну, позакрываем, окна заколотим, ладно. Гвозди и замки не спасут от мародёров.

— Жизнь дороже любого имущества.

— Да… Да, всё так. — Милл закивал.

— Ты сам говорил, что вокруг столицы гарнизоны сильные, — напомнил я. — Там у вас будет защита. Разместите лагерь неподалёку от гарнизона и будете под присмотром. Кто вам что скажет? Больше сотни мирных…

Милл молчал секунды, пожёвывая хлеб. Ответственность за сотни жизней лежала на его плечах. Он посмотрел в окно, где виднелись крыша соседнего дома. Видно было, что он уже принял решение, но для него, судя по всему, вся тяжесть заключалась в прощании с родным домом.

— Твоя правда, — наконец сказал он кивнув. — Я поначалу думал, что ты просто оставишь нас или подготовишь к самообороне, но ты ожидаешь худшего. Да, ты прав. Рисковать людьми нельзя. Это… это не Камнеброд больше, если его спалить дотла. А мы как-нибудь проживём охотой да рыбалкой. Может, найдём там небольшое поле. Что ж… Надо собирать людей. И наших и беженцев из Ланше и Ривы. Мы все теперь одна большая деревня. Кочующая.

Сборы начались быстро. Лагерь и центральная улица наполнилась людьми. Старые телеги, груженные скарбом, одеялами, мешками с зерном выстроились в колонну. Люди грузили тряпичные узлы и мешки с личными вещами. Встревоженные дети не отходили от родителей. Старики заранее забирались в повозки, им в дороге сложнее. Мест в гужевом транспорте на всех не хватало, поэтому часть молодых всё равно должна была идти, от привала до привала.

Животные были под стать людям и повозкам: клячи, мулы, что-то совсем заморённое, некоторые даже с торчащими рёбрами. Не боевые кони, а работяги, которые теперь должны тащить своих испуганных хозяев подальше от опасности.

Внушительный караван, больше сотни душ. Мы выдвинулись в путь быстрее, чем я ожидал — уже на следующее утро.

Я шёл рядом с Миллом. Дорога была долгой и однообразной. Мы часто устраивали привалы, чередовали тех, кто идёт пешком и едет на повозках, чтобы люди могли отдохнуть и в пути.

Уже на следующий день мы вышли к развилке. Одна дорога, широкая и укатанная, вела к столице. Другая, поуже, уходила на восток, к городу Орновер.

Караван замедлился. Все уже знали заранее, что здесь, на этой развилке наши пути расходятся. Их временный защитник и спаситель, как они сами называли меня, пойдёт в Орновер, а они дальше.

Я остановился.

— Ну что ж… Береги себя, — сказал Милл, протягивая мне руку.

Я крепко пожал её.

— Я вернусь. Обещаю.

— Как найдёшь нас? — староста хитро прищурился.

— Поищу у ближайшего гарнизона, — ответил я с улыбкой.

Кто-то из толпы крестьян махал мне, многие желали удачи… Банально, но приятно, хотя удачи у меня предостаточно.

Я свернул на Орноверскую дорогу, а караван, скрипя колёсами, потянулся к столице. Я мог бы попросить у Милла клячу какую-нибудь, они бы дали. Но им самим нужнее. У них скарб, дети, старики. А я налегке.

Дорога к Орноверу была избитой и пыльной. Чем ближе к городу, тем больше следов человеческой деятельности: колеи, следы копыт, обрывки верёвок. Я шёл один: ни попутчиков, ни встречных экипажей.

На очередной развилке, от которой узкая тропа уводила в поля, я уже смог разглядеть очертания Орновера на горизонте, но кое-что перетянуло моё внимание.

Впереди в десятке метров от меня повозка. Несколько тел, разбросанных неуклюже по обочине.

Я приближался с опаской.

Вокруг ни единого движения, но всё это походило на засаду.

Хотя… Зачем и для кого?

На трупах я сразу разглядел дрянные кожаные доспехи, кое-где пробитые или порезанные.

Несколько шагов дальше — всматриваюсь в повозку.

Потрёпанный обоз, рядом лежит мёртвая лошадь, неестественно изогнув шею. Полог порван, и внутри, кажется, пусто, словно с неё уже всё забрали… или же там ничего и не было.

И тут я заметил его. Прислонившись спиной к колесу телеги, сидел человек. Средних лет, лысый, голова опущена на грудь. Из плеча торчала стрела. В руке он сжимал окровавленный кинжал. Тяжело дышал — живой.

Я остановился.

Эти люди небрежного бандитского вида точно все мертвы — тел не меньше десятка. Лошадь мертва, телега пуста. Незнакомец у колеса ранен, но кинжал в его руке и кровь на нём… Он убил этих людей.

Трупы и правда выглядели как отребье, стоило только присмотреться — типичные грабители с большой дороги. Значит, незнакомец защищался. Значит, ему нужна помощь.

Я осторожно подошёл ближе.

— Как вы себя чувствуете? Сможете идти? — тихо спросил я.

Незнакомец резко вскинул голову. В его взгляде смешались страх и недоверие.

Я невольно замер — такие глаза я ещё никогда не видел: ярко-синие, непривычные, неестественные. Линзы? Вряд ли их здесь уже изобрели. Возможно, в этом мире такой цвет глаз — обычное дело.

— Тоже хочешь меня ограбить? — прохрипел он, крепче сжимая кинжал. — Нет у меня ничего. Нет. Кто ты?

— Просто путник, — ответил я, медленно поднимая руки, показывая, что я не вооружён. — Вижу, вы попали в беду. Рана…

Его лицо исказилось от боли. Он посмотрел на стрелу в своём плече, потом снова на меня. Недоверие не исчезло, но отчаяние, казалось, брало верх.

— Помощь… — выдохнул он. — Да… но ты должен сделать точно, как я скажу. Быстро. Иначе… мне осталось недолго.

— Что нужно? — спросил я, подходя ещё ближе.

— Стрела… отравлена, — его голос звучал всё слабее. — Дрянной яд… нужно остановить.

— Как? — спросил я, присев на корточки.

— Возьми мой кинжал. Протри. — Лысый протянул мне окровавленное оружие. — Вот здесь. — Свободной рукой он указал на место вокруг раны, из которой торчала стрела. — Тебе нужно… надрезать. Глубже, чем сидит наконечник. Вокруг… Пусть кровь выйдет. И стрелу надо выдернуть.

Я понимал, что медлить нельзя. Схватился за древко, очищенным лезвием кинжала коснулся раны, надавил. Кровь засочилась сильнее. Сталь впилась в кожу и плоть, лысый, превозмогая боль, вытянул шею и застонал.

В тот же миг, не спрашивая о готовности, я рванул стрелу на себя, в последний момент подался вперёд, чтобы вырвавшаяся струйка крови не попала на меня. Незнакомец вскрикнул.

— А-а-а! Кинжал! Дай сюда!

Я протянул ему его же вновь окровавленное оружие. Лысый перехватил его за рукоять и сказал лишь одно слово громко и отчётливо:

— Маар!

Лезвие раскалилось докрасна. Он тут же прижёг свою рану. В ноздри ударил неприятный запах горелой плоти.

Я отошёл в сторону.

Незнакомец кряхтел, его лицо покрылось испариной.

Он быстро обмяк. Не от слабости, но от облегчения. Дыхание стало ровнее. Синие глаза прояснились.

— Спасибо. — Он внимательно посмотрел на меня. — Как тебя зовут?

— Степан.

— Я Зигор, — сказал он.

— Ты маг? — спросил я, поражённый увиденным.

— Маг? — Он скривился так, будто я его оскорбил. — К счастью, нет. Просто знаю пару приёмов. Этого хватает.

— Кто ты тогда?

— Я из непризнанных земель Малфорта, — ответил он после паузы. — Мы живём в горах. Или… жили бы спокойно, если бы не демоны.

— А что за непризнанные земли? — спросил я, вскинув брови.

— Ты откуда свалился, Степан? — усмехнулся Зигор, медленно поднимаясь на ноги. Видно было, что боль всё ещё терзает его, но он держался достойно. — Весь мир знает про нас и нашу вражду с Малфортом. Про то, как кучка дикарей, как нас называют, сдерживает натиск целой армии. И всё — из-за клочка бесплодной земли.

— Понятия не имел. Не местный просто. — Я пожал плечами.