Вторжение (СИ) - Белов Иннокентий

«Теперь такие камни уже некому сделать, некому совсем!» — с грустью понимаю я.

Существовала здесь могучая и высокопроизводительная магическая держава, да вся вышла, а последних ее представителей вообще лично я безжалостно добил! Ибо время для них прошло, они сами оказались ну совсем недоговороспособными пережитками из прошлой жизни.

«Уступили место техническому прогрессу, так сказать! — усмехаюсь я, — если можно так назвать мою фузею. И остальные современные винтовки с пистолетом!»

Со мной идет осьмица гвардейцев, хорошо груженая мешками с золотом и мои охранники. Уже по привычке густо обступившие мою персону и внимательно теперь разглядывающие выходящие на дорогу к казармам окна.

— За день прошли к нагорьям вместе с Тельсуром! Но вот там аж три дня искали ваш знак, господин Капитан! — рассказывает мне и, так получается, что всем остальным спутникам Дропер на ходу.

Правильно вообще говорит про какой-то непонятный знак, а не утверждает, что я пробил насквозь многие десятки метров скальной породы своей магией.

Но тема со строительством дороги для города нужная, так что ничего секретного для тех же гвардейцев в ней нет.

— Пришлось на день подниматься по осыпям, а вечером спускаться к оставленной палатке. Снизу все совсем не так выглядит, как сверху. Но как-то вечером через то самое отверстие в скале кто-то из наших заметил закатный свет Ариала, так и нашли нужное место.

— Понятно, что Тельсур говорит? — направляю я в нужную сторону рассказ помощника.

— Это, придется протянуть дорогу лишних тридцать лиг по склонам, чтобы подъем оказался совсем пологий! И ваша помощь кое-где нужна будет, чтобы дорогу напрямик проложить! — чешет нестриженый затылок мой приближенный охранник.

— Помогу, как не помочь для такого хорошего дела! — довольно улыбаюсь я, понимая, что где-то скальные выходы мешают проложить дорогу напрямик. — А по самому лесу как прошли? Наметили путь?

— Тоже есть пара похожих мест, но так пока дорогу приметили вдоль ручья, по высоким местам, он только в двух местах ее пересекать станет. Еще Тельсур сказал, что с такими старательными работниками и охраной можно ручей совсем спрямить, чтобы лишние броды не строить в десятке мест!

— Спрямим, мы рождены, чтоб сказку сделать былью! — уверенно заявляю сам.

— Только недавно еще раз выходили, чтобы дальше дорогу подробно разметить, тогда наших повстречали на пути, — продолжает Дропер.

— Наших — это каких? — не понимаю я.

— Ну, этих строителей. Нам-то степняки разрешают с ними общаться, а им с нами самим нет. Просят чего у нас по мелочи постоянно, еды там или ниток одежду зашить. Весточку родным передать, что еще живы. Вот они нам и рассказали на ухо, что недавно степняки снялись половиной своей малой фолы и ушли в нагорья. А вернулось только двадцать воинов живыми, но пригнали с собой сорок груженых едой лошадей и два десятка астрийских крестьян, — теперь рассказывает мне весьма интересную информацию охранник. — Еду в погреб сгрузили, крестьян работать оставили при лагере и в домах по пути.

Тоже вполне понятное решение, безропотные астрийские крестьяне никуда бежать от новых хозяев не вздумают. Их даже охранять не нужно вообще, в отличии от тех же бывших городских воров и жуликов. Ведь и степняков осталось гораздо меньше по итогам схватки.

— Так, значит, ушли шестьдесят воинов, а вернулось двадцать? И это всего-то на две с половиной осьмицы дворян и дружинников? Так получается? — размышляю я вслух.

— Наверно, господин Капитан, — поддакивает Дропер. — И еще сам Бей малой фолы не вернулся, очень свирепый такой степняк, как говорят работники, все его боялись.

— Ну, наверно, бросились тупо в атаку на астрийский караван и отдали двоих своих за одного астрийца! Повезло им, что все не полегли и нам не придется за них следы подчищать. Говорил же я этому Бею, что совсем отборные на мече тут дворяне собрались, что только издалека у него получится их перестрелять! Видать, не поверил мне, полез все же в рубку! Вот, мы за семь осьмиц астрийцев потеряли всего двоих своих гвардейцев, а степняки за две с половиной осьмицы — пять осьмиц своих воинов! Почувствуйте разницу, как говорится! — провозглашаю я, проходя уже мимо вытянувшихся часовых в казармы Гвардии.

Там располагаюсь в штабе и сразу командую приводить ко мне по одному арестованных. Никто их не отпустил, так и сидят в одной маленькой комнатке на полатях, как я первым делом проверил.

«Это хорошо, что приказ выполняют! Тогда можно всю Гвардию порадовать!» — решаю я.

— Кто сказал грузить и увозить трофеи? — вот и все, что меня интересует от арестантов.

Один только такой вопрос задаю парням и мужикам.

Конечно, все гвардейцы ссылаются на Торка, что именно он все такое организовал, а они — ни сном, ни духом!

— Следующий! — только и кричит дежурный по казармам, выпуская одного и запускаю другого арестанта.

В общем, провел опрос с самым важным видом, приказал построить свободных гвардейцев и арестантов, объявил перед ними, что никакой вины у арестованных по итогам разбирательства не установлено, так что можно выпускать своих товарищей на свободу.

— Теперь все участвовавшие в походе со мной — встать в очередь! Заходить по одному в комнату! Списки отсутствующих сейчас отдельно составить! Особо быстрая выдача денежной премии за героический выход от Капитана Прота!

Две осьмицы воинов гонят лошадей в Астор, одна в Ратуше осталась, но вскоре тоже придет, то есть выдаю обещанные тайлеры только пяти осьмицам с их взводными.

Поделил тысячу пятьдесят тайлеров на три кучки, одну ходившим со мной, одну — мне лично и еще одну — всем остальным гвардейцам, как внезапное поощрение от меня.

— Триста пятьдесят тайлеров — на шестьдесят четырех гвардейцев, считая с погибшими и еще двоих взводных! По пять тайлеров и три осьмицы данов! В общем, на троих воинов выдаю по шестнадцать тайлеров, по пять каждому и один на троих поделить! Тем, кого пока нет с нами, выдам сам по прибытию! Командиры взводов, самостоятельно посетить семьи погибших и выдать положенную сумму!

— Теперь на оставшихся в городе воинов, сколько их по численности? — спрашиваю у дежурного по казармам.

— Числится триста пятьдесят воинов, две осьмицы в лазарете, значит, в Асторе оставалось ровно три сотни! — тут же отвечает он мне, сверившись с учетом гвардейцев.

— Ну, тогда всем по одному тайлеру получится! Это уже без меня выдадите! — я отсыпаю из одного мешка в другой около пятидесяти золотых, чтобы там стало ровно триста. — Лазарет завтра или послезавтра посещу, раненых вылечу окончательно! Теперь смогу всем помочь своей целительной силой!

— Благодарю за службу, орлы! — вошел я окончательно в роль «отца солдат», выходя во двор казармы.

Довольные раздачей денег и снятием всяких обвинений со своих товарищей, орлы старательно орут в ответ положенное приветствие.

После решения вопроса в казармах Гвардии я с охраной первым делом захожу в ювелирную лавку, где меня с большой радостью встречает ее номинальный арендатор и единственный работник, тот самый Данис.

Двое вооруженных охранников бдительно привстали с лавки на входе, но, узнав меня, тоже заулыбались.

— Господин Капитан! Долго же вас не было! Уже и золото девать некуда, и половину товара продал, и местные ювелиры каждый день смертью угрожают! — прямо в голос радостно орет он.

— Смертью? Придется с ними серьезно поговорить, — отмахиваюсь я и закрываю за собой дверь, оставив охрану снаружи. — На сколько продал всего?

Тут ювелир выкладывает мне целый лист дорогой бумаги, где расписано — во сколько оценил, за сколько отдал и все такое прочее. Я смотрю на итоговую цифру и на душе теплеет — целая тысяча девятьсот пятьдесят тайлеров ожидает меня здесь.

Где-то четверть имеющихся драгоценностей я сюда из Кассы принес, то есть на пятнадцать-шестнадцать тысяч тайлеров вполне можно по итогу рассчитывать. Если весь Астор столько дорогущего барахла сможет переварить, на что у меня имеются определенные сомнения. Теперь еще южные купцы должны приехать торговать, они тоже могут много чего забрать.