Стажер Ли Су Джин (СИ) - Таймири Роман

А дальше всё как в тумане.

Искра, буря, безумие. И когда я вернулся в реальность, взглянув на часы, стрелки показывали начало пятого ночи, а в телефоне у меня были загружена, пусть очень серая, но сделанная мною с помощью одних лишь клавиш фортепиано мелодия.

«RM Enterteiment» — сонными глазами вижу вывеску на одном из зданий.

Поднимаюсь на ноги и выхожу на своей остановке.

Долго автобус не ждёт. С шумом закрыв двери, он быстро направляется вдаль.

«Не проспал и на том спасибо», — стоя на остановке, пытаюсь собраться с мыслями, пока провожаю взглядом автобус.

Ну и возвращаясь ко вчерашнему даже не вечеру, а ночи, первую главу книги я тоже выложил. Вот только времени, чтобы следить, как её там встретили, у меня не было совершенно.

///

[Агентство RM Enterteiment. Второй этаж. Кабинет класса по фортепиано]

Су Джин, сидит за клавишным тренажёром и отрабатывает одному ему известное упражнение. В это время учитель Ян стоит возле преподавательского стола и одухотворённо ругает своих учеников. Ученики, в свою очередь, словно зашуганные кролики, направили свои испуганные глаза в сторону преподавателя.

В их мыслях был лишь патриотизм и искренняя благодарность государству Корея, которое так вовремя изъяло из образовательного процесса, такой механизм наказания, как розги.

— Perdonami, Santa Maria [итал. Прости меня, Святая Мария], — со вздохом и без единой надежды на светлое будущее неожиданно произносит учитель Гю Бо, после чего с прищуром смотрит на свой класс. — Кто написал?

После целой ночи практики на синтезаторе я уже не «выпадал» из реальности во время упражнений. Так что, разрабатывая гибкость пальцев и положение кисти, я изредка оглядывался и слушал занятный концерт, который устраивал наш учитель по клавишным, ругая своих учеников.

— А-Альчато… — доноситься тихий и дрожащий женский голос. — Фр…

— Нет! — резко обрывает её господин Яна и тяжело вздыхает. — Альмото Францеско!

— Ну-у, — протягивает, парень, кажется, по имени Тхэ Гён. — Он ведь тоже испанец, почти правильно.

— Почти правильно? — голос учителя просто сочиться пренебрежением. — Это ты в своих дорамках, будешь рассказывать, что почти правильно отыграл характер своего персонажа. А ты! — даже сидя спиной, я слышу, что звонкое направление его голоса изменилось. — Будешь лажать на своей волынке, или на чём ты там играешь в оркестре, и рассказывать, что почти правильно попала в нужную ноту! Теперь…

Разбор полётов, который сегодня происходили с привычной для этого учебного зала экспрессией, продолжался. А я в очередной раз прислушался к своим ощущениям.

Это было невероятно! Чем больше я тренировался или играл, тем лучше чувствовал, ту скорость адаптации, с которой мои руки привыкали, к порядку сигналов, которые им посылает мой разум.

Даже, взяв в пример вчерашнюю ночь… Если вначале я стал наигрывать мелодию, неуклюже нажимая на клавиши, словно новичок, то вот потом… Нет, чуда не произошло, я всё так же играл как бездарность. Но прогресс был!

Неуклюжесть движений постепенно исчезала, пальцы всё реже промахивались по клавишам. Да и скорость игры, пусть медленно, но росла. Это воодушевило меня настолько, что я решил попробовать записать свою игру на компьютер, а потом скачать на телефон.

Но даже выбрав наугад не самую сложную мелодию, для реализации этой идеи, мне пришлось отыгрывать её где-то на скорости ноль-три, а потом с помощью рабочей станции ускорять. Так что да, полноценно играть я до сих пор не мог. Но, пусть и с помощью костылей, и только со звуками фортепиано, я всё-таки смог записать первую в своей новой жизни мелодию.

— Значит, так, — уже обессиленно произносит господин Ян. — Мне надоело с вами бодаться. Вы меня совершенно не слышите. А знаете почему? — спрашивает он в тишину. — Всё потому, что вы вредители! Музыкальные вредители. Все до единого. Особенно ты! — оборачиваюсь и смотрю, как он указывает в Тхэ Гёна. — Ты у них здесь точно главный!

На это парень, только скромно опускает глаза вниз.

Господин Ян снова замолкает буквально на секунду, после чего продолжает:

— Так, — снова повторяет он. — Вы трое! Как самые одарённые бездари в этом рассаднике музыкальной ереси, — указывает он на центральных учеников. — Будете отрабатывать учебную программу номер пять, по метроному.

— Опять? — жалостливо протягивает девушка с короткими волосами. Вот только, столкнувшись со строгим взглядом Гю Бо, тут же прикрывает рот ладонями, словно сама не ожидала, что это сорвётся с её уст.

— Вы меня услышали? — проигнорировав вопрос девушки, уточняет господин Ян.

— Да, господин Ян, — синхронно ответили ему ученики и поклонились.

— Отлично. Теперь вы, — окидывает он взглядом остальных. — Быстро достали тетради.

По залу слышится звук неспешного перелистывания страниц.

— Живее, говорю, — повторяет он громче.

— Но, господин Ян, — робко пытается подать голос Тхэ Ген. — Мы не будем сегодня больше тренироваться?

— Тренировочные инструменты и так от вас настрадались за это время. — размеренно произносит он, прохаживаясь между рядов. — У них стресс! Дайте им хоть немного времени отдохнуть, от ваших кривых пальцев.

— А от этого… — слышу, что голос сейчас направлен в мою сторону. — Не устали?

Господин Ян замолкает и, скорее всего, сейчас тоже обернулся ко мне. Впрочем, я их игнорирую, так как сразу договорился с учителем, что на время своего наказания, могу спокойно тренироваться за болванкой без струн. Главное его условие, — это вести себя тихо и не создавать, в его и так непростой жизни, ещё больше проблем.

— Этот, — отвечает ему. — Он как бы с нами, но… — голос учителя становиться вкрадчивым громким шёпотом. — Вжух! И его здесь нет. Он как таинственный хищник в джунглях, Тхэ Гён, или извилины в твоём мозгу. Эфемерная фраза, о которой все слышали, но её присутствия никогда не замечали. Понимаешь?

— Не совсем, — честно признаётся парень.

— Я бы хотел сказать, что это пройдёт, — произносит господин Ян, но драматично замолкает. — Однако не могу. Как и моё бремя, заключающееся в том, что в ученики достался мне именно ты. Так твой недуг… Такие отвратительные ситуации, в нашей жизни, чаще всего надолго.

[Спустя двадцать минут]

Пока большинство учеников, занимались письменными занятиями, по аудитории раздавались только глухие и тихие удары пальцев по клавишам трёх электронных пианино и моего тренажёра.

Сбоку от себя слышу шаги и неожиданно, чья-то ладонь накрывает мою левую руку, тем самым останавливая тренировку.

Оборачиваюсь и вижу хмурое лицо господина Яна. Учитель осматривает мои пальцы и кисть.

— Ты где-то ещё начал тренироваться, кроме моих занятий? — потрогав мои пальцы, интересуется он.

— Да, — не стал скрывать я. — У себя дома.

— Ясно, — кивнув сам себя, он отпускает мою руку. — У тебя перенапряжение. Тебе нужно отдохнуть. Если будешь тренироваться в таком же духе, то раньше, чем научишься играть, ты получишь травму запястья.

Выслушав наставления учителя, я сжал руку в кулак и медленно разжал, ощущая усталость своими одеревеневшими пальцами.

На самом деле, я понимал, о чём он говорит, но это чувство, когда сознание и тело начинает работать вместе и мои навыки возвращаться просто на умопомрачительной и видимой глазами скорости… Были слишком волшебны. Даже испытывая постоянный дискомфорт в руке, я не хотел останавливать этот процесс, стремясь вернуть хотя бы малую долю своих умений как можно скорее.

Но, как бы да… Спорить с преподавателем было бессмысленно, хотя бы потому, что он сейчас действительно прав.

— Следующие двадцать минут я запрещаю тебе прикасаться к инструменту. — строго произносит он. — Иначе все следующие три занятия будешь переписывать все симфонии, которые есть в нотной тетради. Понятно?

— Но тогда писать тоже будет неудобно, — задумчиво произношу в ответ. — Разве нет?

— Верно. — тоже изобразив мысленную деятельность на лице, соглашается он. — Получается… Ты будешь первым моим учеником, которого я научу писать на нотном листе ногами, — кивает он, придя, к выводу. — Так что у тебя есть возможность сделать осознанный выбор, как поступить. Но, ты не подумай, я на тебя не давлю.