Сварог слушал не очень внимательно. Он смотрел на стену за спиной Гиль-Донара — стену, затянутую белой тканью. На этой ткани дрожало застывшее черно-белое изображение: полуобнаженная красавица в позе Данаи раскинулась на роскошной кровати, установленной посреди мрачного подземелья, на ее смазливеньком личике застыл испуг. А позади кресла раскорячился на треноге самый настоящий проекционный аппарат, старинный, бобинный — он-то и выдавал изображение на стену. Хотя — почему старинный… Вдоль же других стен возвышались шкафы, висели полки и стеллажи, и все до одного были набиты точно такими же бобинами. Десятками, сотнями бобин.
Гиль-Донар проследил за его взглядом и, ничуть не смутившись, по-простецки развел руками: дескать, а что тут такого?
— Ну да, «движущийся луч», — сказал он. — Ну да, из ранешних времен. Люблю я, понимаешь, лучевые картинки. А вы, скотина эдакая, являетесь в самый печальный момент…
Наверное, это был салон, где отдыхали одинокие или уставшие от семейной жизни мужчины. Наверное… Но Сварога очень беспокоило лицо красотки на экране. Где-то он ее уже видел!
— Ну что ж вы молчите, милейший, — участливо спросил Гиль-Донар. — У вас на все про все четыре минуты.
Он вдруг оказался перед Сварогом, наклонился, ухватившись лапищами за прикованные запястья пленника, рявкнул прямо в лицо:
— Тебя наняли, чтобы следить за мной, да? Кто? Хар-Туга? Уко-Линн? Обещали взамен свободу?
— Я не убивал тех людей, — просто сказал Сварог. — Вы будете смеяться, но я пришел как раз таки за тем, чтобы сообщить сей неприятный факт.
Гиль-Донар резко отстранился, замер. Сварог почти физически ощущал, как в мозгу предводителя городской полиции идет напряженный мыслительный процесс.
— Докажи, — наконец сказал предводитель, совсем как некогда требовала у Рошаля псевдожена Келина. И пояснил: — Без доказательств ты бы не посмел явиться ко мне.
— А вот доказательств-то у меня и нету, — обезоруживающе улыбнулся Сварог. — И именно потому посмел явиться.
— Откуда знаешь об этом доме? — быстро спросил Гиль-Донар.
Сварог несколько секунд молчал, глядя в глаза полицейскому, и наконец решился. А, ва-банк так ва-банк…
— Во внутреннем кармане пиджака, — сказал он. — Думаю, вам будет интересно.
Гиль-Донар не раздумывая полез в нему в пиджак, рывком выудил сложенные листы бумаги, просмотрел мельком, потом вчитался. Прошло и четыре минуты, и пять, и все десять… И за это время Сварог вспомнил, где он видел обнаженную чаровницу. На экране в синематографе, вот где, куда он и Рошаль заглянули, спасаясь от преследования Каскада.
— Ну-ну, — наконец сказал Гиль-Донар, небрежно отбрасывая страницы в угол. Листки разлетелись по полу. — Значит, опустился до шантажа, Ирви?
Он проследил за взглядом Сварога и на секунду смягчился, объяснил:
— Это Галла-Дива. Величайшая актриса прошлых лет…
— А фильм называется «В объятиях Иного Зла», — негромко добавил Сварог.
— Ты знаешь? Откуда? — удивление начальника полиции было неподдельным.
— Видел эту ленту.
— Не может быть. Она давным-давно запрещена, как порочащая магию.
— Давно и видел.
— И… тебе понравилось?
Сварог вспомнил порнографические эпизоды с участием величайшей актрисы и честно кивнул:
— Местами.
Взгляд Гиль-Донара смягчился. Вот, оказывается, чем занимался начальник полиции каждую неделю по вечерам!
Никаких любовных связей, детектив ошибался: он смотрел старые запрещенные фильмы. И тащился. Ну надо же…
— Ты очень странный тип, Ирви-Лонг, никак не могу тебя раскусить… Ну и зачем ты решил меня шантажировать?
Сварог пожал плечами:
— Вы спросили, как я нашел этот дом, — вот вам ответ. Это не шантаж, это страховка.
— И это, разумеется, копия.
— Разумеется.
— Что хочешь в обмен на оригинал?
— Чтобы вы меня выслушали.
— Ну, слушаю.
— Я никого не убивал. Меня подставили.
— Выкладывай.
Гиль-Донар уселся в соседнее кресло.
И не перебил ни разу, пока Сварог сбивчиво пересказывал подробности встречи с Чофо-Агайром и последующие за тем события.
Потом он долго молчал и сказал наконец:
— Ну, я выслушал. Теперь чего ты хочешь?
— Если вы хоть чуть-чуть мне верите, то… Два дня свободы, — сказал Сварог. — Только два дня. Мне… мне нужно добраться до одного места.
Гиль-Донар глубоко вздохнул, потянулся куда-то за кресло и выудил точно такую же папочку, как та, в которой Ирви-Лонг собирал компромат на него самого.
— Смешно, — сказал начальник полиции. — Я как раз сегодня решил прошерстить твое досье и подумать, где ты можешь прятаться. Так что один — один.
— Почему же, — возразил Сварог, — а по-моему, все еще один — ноль. Потому что ваше досье на меня грозит мне в лучшем случае отсидкой, а мое на вас — о, такой скандальчик может быть…
— Думаешь отделаться отсидкой?
Гиль-Донар раскрыл папку, дальнозорко отодвинул от лица. Прочитал вслух:
— «Предпочитает независимый образ жизни, тяготится семьей и семейной жизнью… Скрытен, но внешне на контакт идет легко, умеет нравиться, может быстро расположить к себе собеседника… Честен, обязателен… Нелегальные умения: невидимость…» А, во, главное: «вызов призрачного убийцы».
— Что такое «призрачный убийца»?
— А ты не знаешь, чем владеешь, да? — иронически спросил Гиль-Донар. — Изволь. Есть такое умение: вызывать из Инобытия и материализовывать на короткий срок призраков. А конкретно «призрачный убийца» — это пустотное создание, полудемон, получеловек, подчиняющийся только одному приказу вызвавшего его колдуна: «Убей!» Обычно расчленяет или отрывает жертвам голову. Когтями.
«Какое полезное умение», — с тоской подумал Сварог, а вслух спросил:
— А мотив?!
Гиль-Донар посмотрел на него со странным выражением и, поразмыслив, достал из папки фотографию.
— Узнаешь? Думаешь, я не в курсе?
Со снимка на Сварога смотрела стройная барышня с симпатичным, но несколько кукольным личиком. Жена таинственного Чофо-Агайра. Распоротый от горла до живота труп. Начальник полиции с любопытством наблюдал за его реакцией.
— Кто это? — спросил Сварог.
— Жена твоего «Чофо-Агайра». Убитая.
— Ну, и? — Сварог недоуменно поднял брови.
— Приятель, — вздохнул Гиль-Донар, — либо ты считаешь меня полным идиотом, либо у тебя самого серьезные проблемы с головой… Ладно, освежу твою память. А пока посмотри.
И он протянул Сварогу еще несколько фотографий. Фотографии, признаться, впечатляли.
Ирви-Лонг и убитая в баре — смеются, склонив головы друг к дружке; Ирви-Лонг и убитая на пороге какого-то особняка — самозабвенно целуются, причем рука детектива лежит точнехонько на ее груди, а ножка красотки с задранной до бедра юбкой обвивает его ляжку; Ирви-Лонг и убитая в постели, в позиции, которую ни один, даже самый прожженный адвокат не сможет назвать «невинной беседой». А Гиль-Донар тем временем монотонно читал из папочки:
— «…в настоящее время имеет сексуальную связь с двумя женщинами помимо супруги: Лиомой-Тафт, бывшей танцовщицей, живет в доме объекта, выдает себя за его племянницу, и Кокто-Линой, супругой министра Внешней безопасности Короны господина Ролн-Терро».
— Фотография этого… Ролн-Терро… у вас есть? — спросил Сварог внезапно охрипшим голосом.
— Не-а, зачем, ты же с ним не спишь… — Гиль-Донар замялся. — Однако, судя по твоему описанию, именно он представился тебе Чофо-Агайром и нанял проследить за женой. Чофо-Агайр и министр Внешней безопасности — один и тот же человек. И жена у него, стало быть, одна и та же… Была.
— Значит, это он меня и подставил!
— Н-да? А если все было не так? А если ты застукал свою подружку в объятиях другого, взревновал, в запале вызвал «убийцу» и кокнул обоих?
Да, это удар. Крыть было нечем. Ну, Ирви-Лонг, ну, кобель, ну, падла, доберусь я до тебя…
— Я этого не делал, — сказал Сварог.
— Рассказывай еще раз, — резко велел Гиль-Донар. — И со всеми подробностями. Что Чофо сказал, что ты ответил, как он на тебя посмотрел…
