Хозяин антимагии (СИ) - Базаров Миф

Я украдкой изучал её, пока шёл разговор. Девушка двигалась удивительно: резко поворачивала голову, но тут же смягчала движение изящным взмахом ресниц. Духи пахли полевыми цветами с ноткой чего-то пряного, от этого в висках начинало приятно пульсировать. А эти глаза! Карие, с золотистыми искорками, которые то хищно сужались, когда она о чём-то договаривалась с отцом, то вдруг расширялись, полные детского восторга.

Чмокнув отца в щёку, она выпорхнула из кабинета, оставив после себя тонкий шлейф парфюма и какое-то странное чувство, будто в комнате вдруг стало темнее.

Анатолий Степанович проводил дочь взглядом, затем снова углубился в бумаги. Он методично перебирал документы, пока не достал по одному листу из наших личных дел. Его пальцы замерли на строках.

— Так, — ректор откинулся в кресле, сложив пальцы. — До конца семестра четыре месяца. Потом экзамены и перевод на последний курс, — он пролистал наши дела, щёлкнув языком. — Но у вас обоих есть пробелы.

Я украдкой взглянул на Амата. Тот стоял расслабленно, будто речь шла не о нём, а о каком-то абстрактном студенте. Его пальцы лениво постукивали по больничному халату в каком-то своём ритме.

— Кирилл Пестов, — ректор уставился на меня, выдержав небольшую паузу. — Физическая подготовка слабая. Стрельба — еле-еле. Фехтование — удовлетворительно. Борьба — хуже некуда, — он швырнул листок на стол. — А плавание? — в голосе прозвучало недоумение. — Норматив третьего курса до сих пор не сдан. Исправить до конца учебного года!

Внутри всё сжалось. Я механически кивнул, сглотнув ком в горле.

Чёрт.

От этих оценок зависело всё: ранги магии, права патриарха, будущее. А я рассчитывал на старший курс, где сильная практика. Теперь всё висело на волоске.

— Если по итогам сессии будет хоть один «неуд» или «уд» — отчисление, — он подчеркнул голосом последнее слово, впиваясь в меня ледяным взглядом.

Что?

Кровь ударила в виски.

Губы сами собой сжались, и я даже не заметил, как прикусил нижнюю до боли.

Он что, с ума сошёл?

Это полный провал всех моих планов. Руки сжались в кулаки, пряча реакцию.

— Амат Жимин, — ректор перевёл взгляд, оценивающе скользнув по бесстрастному лицу однокурсника. — Вам подтянуть естественные науки, гуманитарные и магические, — он постучал пальцем по бумаге. — Сплошные «уд». Сделайте из них «хорошо» или «отлично», — голос ректора стал зловещим. — Не справитесь — условия те же. Отчисление.

Анатолий Степанович медленно наклонился вперёд.

— И тогда можете забыть о Военном университете, — ректор выдержал паузу, заставляя каждое слово висеть в воздухе как приговор. — Поставите жирный крест на карьере моряка, — его голос стал тише. — Весь ваш род служил империи. Вы же станете первым позорным пятном в роде Жиминых.

Амат не моргнув встретил его взгляд. В глазах одногруппника не было ни страха, ни даже вызова, только ледяное, почти арктическое равнодушие.

Мне вдруг стало не по себе. Он смотрел на ректора не как студент на профессора, а как на равного. Нет, даже хуже, словно древний дуб на мальчишку, размахивающего топориком.

Кабинет наполнился густой тишиной.

Даже часы на стене будто замедлили свой ход. Анатолий Степанович первым отвёл глаза, его пальцы нервно забарабанили по папке. В этом жесте было что-то почти пораженческое.

— Как хочешь, — пробормотал он, яростно вонзая перо в чернильницу. Брызги чернил остались на бумаге, когда он с размаху поставил подпись. — Учтите, это ваш последний шанс.

— И чтобы вас ничего не отвлекало, — он захлопнул папку с таким звуком, будто закрывал крышку гроба, — теперь живёте вместе. Может, хоть так научитесь друг у друга чему-то. На этом — всё.

Пауза. Тяжелая. Унизительная.

— Свободны.

Мы молча направились к выходу. Дверь за нами закрылась с глухим щелчком, оставив за спиной тишину кабинета и тяжёлый взгляд ректора, буравивший спины даже через стену.

* * *

Влетел в свою комнату и сразу увидел его, разбитый магический микроскоп, отцовский подарок, лежащий на столе. Дверь так и осталась открытой, когда я бросился к аппарату, который Митя Жданов, оказывается, после той драки вытащил из ущелья вместе с рюкзаком, полным образцов. Все мысли моментально переключились на одно: срочно оценить повреждения и понять, подлежит ли он восстановлению. Смогу ли я поработать над взятыми на практикуме образцами прямо сейчас?

На столе, будто солдаты на параде, в строгом порядке расположились детали: слева — винтики и шайбы, разложенные по размеру, справа — аккуратно смазанные шестерёнки. Главная линза, треснувшая, но все ещё целая, покоилась на бархатной подушечке.

Мои пальцы двигались автоматически. В прошлой жизни я мог собрать и разобрать любую технику с закрытыми глазами.

Но здесь…

Воспоминание нахлынуло неожиданно.

— Сынок, если хочешь что-то починить, сначала пойми, как это работает, — говорил отец, наблюдая, как я ковыряюсь в его старом радиоприёмнике. — Каждая деталь на своём месте, как ноты в хорошей симфонии.

Этот микроскоп был другим. Его медные детали слегка мерцали остаточной магией, а прикосновение к механизму вызывало лёгкое покалывание в пальцах. Я так увлёкся, что не заметил, как в комнату вошёл Амат.

Очнулся только от громкого скрипа кровати.

Резко обернулся и увидел, как мой новый сосед с размаху вышвырнул свои вещи из выдвижного ящика шкафа, в котором, по всей видимости, их принёс. Рубашки смялись, книги с журналами разлетелись, а сапоги грохнули на пол с таким звуком, будто разорвались артиллерийские снаряды.

— Привет, сосед! — его голос громыхнул как гром среди ясного неба.

Я вздрогнул, рука дёрнулась и…

Дзинь! Два винтика покатились по полу, а главная линза с плеском нырнула в банку со смазкой, оставив на поверхности масляные круги.

В глазах потемнело от ярости.

Схватил самую большую торцевую отвёртку и развернулся к нему, сжимая рукоять до хруста костяшек.

— Тише, тише! Не хотел пугать! — здоровяк вскинул ладони, но не отступил ни на шаг. Его зелёные глаза смеялись, будто это было забавное приключение.

— Ты чего подкрадываешься⁈ — прошипел я, все ещё не выпуская отвёртку.

— Ну, теперь это и моя комната, — пожал он плечами, ухмыляясь и обнажая дыру от недостающего зуба.

Я медленно положил инструмент.

— Это тот самый микроскоп, что оставил меня без челюсти и глаза? — неожиданно спросил новый сосед, проводя пальцами по ещё розовому шраму.

Мой взгляд сузился. Пальцы снова потянулись к отвёртке, но я сдержался.

— А сам как думаешь? — сквозь зубы бросил в ответ.

— Думаю, что он, — Амат неожиданно наклонился, рассматривая механизм с удивительным для такого громилы знанием дела. — Кстати, отличный экземпляр.

Это заявление заставило меня на мгновение опешить. Я перевёл взгляд с микроскопа на его глаза: в них читался неподдельный интерес.

— Тебе что надо? — все ещё настороженно спросил я. — Дружбу заводить решил?

— По-добрососедски спрашиваю, — рассмеялся он, — а ты сразу в атаку. Давай закончим с этим. Конфликт не нужен ни мне, ни тебе.

Его взгляд внезапно стал серьёзным. Показалось, что зелёные глаза потемнели.

— Заключим соглашение?

— Какое? — насторожился я.

— Я больше не буду покушаться на твою жизнь, — он сделал паузу, насквозь прожигая взглядом, — а ты расскажешь, где достал антимагическое вещество.

Глава 23

Я откинулся на спинку стула, скрестив руки.

— Нет.

Амат замер. Его широкие плечи напряглись, пальцы сжались в кулаки.

— Ты даже не подумал, — прошипел он.

— Подумал. Ответ нет! — твёрдо сказал я.

Заметил, как зрачок в здоровом глазу одногруппника внезапно сузился, будто реагируя на вспышку света. Он на меня смотрел словно секач, который уже принял решение убить. Тело ещё неподвижно, голова чуть наклонена вперёд, а в глазах вся неотвратимость смертельного броска.