Вторая молодость Фаины (СИ) - Хайд Адель

— Вы серьёзно? Вы же можете стать богатейшей женщиной России!

Я скептически посмотрела на неё:

— Всё не так просто с этой землёй. Я получила её в наследство от брата, которого убили. Перед тем, как с ним и его супругой расправились, его планомерно подводили к разорению, чтобы отобрать землю за долги.

Я вздохнула и продолжила:

—Сейчас у меня финансовая ситуация более-менее стабильная, но жить там некомфортно, потому что постоянно что-то происходит, а это означает, что кто-то уже знает про золото, — я взглядом указала на коробочку, — и совсем не хочет, чтобы этот рудник принадлежал кому-то, кроме него.

Я ещё раз посмотрела на Евдокию:

— Хотя доказательств у меня пока нет.

— Значит вы не знаете, кто это может быть? — спросила Евдокия.

— Не знаю. Но, надеюсь, господин Кошко, который взялся за это дело, поможет разобраться, — ответила я.

Евдокия снова вздохнула:

— Интересная у вас жизнь, Фаина Андреевна. Прямо скучать некогда. Да ещё и сам знаменитый Кошко вашим делом занимается.

— Ой, Евдокия Николаевна, скучать точно некогда совсем, — усмехнулась я.

Она замолчала, но уже через несколько мгновений сказала:

— Я поняла. Вы считаете, что тот, кто за этим стоит, находится достаточно высоко во власти, чтобы не дать вам сделать информацию общедоступной?

— Да, Евдокия Николаевна. Именно поэтому мне нужно либо сообщить императору напрямую, чтобы он назначил ответственного, а я бы подписала все необходимые бумаги, либо передать это тому, кто сможет сделать всё без огласки, но при его согласии.

Евдокия задумалась.

— Прямого выхода на императора у меня нет, — сказала она, — но я могу свести вас с Её Императорским Величеством. Расскажете ей, а она уже решит, когда и где вы сможете встретиться с Его Величеством.

— Спасибо хоть на этом, — тихо сказала я, радуясь, что Евдокия не отказала мне.

— А у вас был ещё второй вопрос, — напомнила Евдокия.

— Был, — подтвердила я и достала из сумки несколько флаконов с эликсирами, — вот он.

— Что это? —  заинтересовалась Евдокия, увидев симпатичные флакончики.

— Я в имении начала делать эликсиры красоты на основе продуктов пчеловодства. Здесь, смотрите, разные по составу и действию.

— Постойте…Мне кажется, я припоминаю… — прищурилась Евдокия, — это же Вышинская такие привозила?

— Да, я Валентине Егоровне передавала, — кивнула я, — но почему-то заказов от неё так и не пришло, я уже не знаю, что и думать, вроде бы в Екатеринбурге дамам нравится.

— Как не пришло? — удивилась Евдокия, — мы же ей столько надавали! Все дамы во дворце до сих пор ждут…

Она на мгновение задумалась, потом добавила:

— Да, я слышала, что Вышинская приболела. Может, с этим и связано. Забыла, или не успела. А сколько у вас этих баночек?

— С собой немного, — ответила я, — и пока всё это можно купить только в Екатеринбурге, и местное дамское общество с удовольствием пользуется. Мне бы хотелось, чтобы, если вам понравится, вы помогли внедрить это и здесь, в столице.

— Ну, в принципе, я не против, но про всю столицу не скажу, а вот во дворце могу помочь, — усмехнулась она.

Я потупилась:

— В общем-то, на это я и надеялась.

— Ну тогда с вас образцы, а с меня заинтересованность наших дам, — весело произнесла Евдокия.

— Благодарю, это очень ценно, — искренне сказала я.

— Значит будем сотрудничать, — сказала Евдокия, —только вот что, Фаина Андреевна, чтобы, между нами, недомолвок не было.

Я уже собиравшаяся откланяться, замерла: «Интересно, и что ещё за условие?»

— К жениху моему вы не лезете, и о себе не напоминаете, — строго произнесла Евдокия, — он может и не слишком умён, но красив, и я его люблю.

Я улыбнулась:

— Я очень рада и за вас, и за него, Евдокия Николаевна, поверьте, чувств у меня к нему нет, кроме чувства благодарности.

Она величественно кивнула, а я подумала, что Дмитрию Алексеевичу Воронову очень повезло, что на него обратила внимание такая женщина.

Выходя от Евдокии Николаевны, я чувствовала воодушевление. Она пообещала в ближайшие день-два прислать информацию об аудиенции с Императрицей, а я обещала уже сегодня отправить ей двадцать флакончиков эликсиров, чтобы она начала распространять их там, где бывает чаще всего, во дворце.

Глава 49

Алексей, несмотря на всю свою занятость, всё время разговора так и прождал меня в холле особняка. А когда я спустилась с лестницы, он посмотрел на меня и спросил:

— Ну как, удачно?

— Да, — кивнула я, — возможно, что уже через день-два мне пришлют информацию об аудиенции с императрицей, а Императрица поможет встретиться с императором.

— Ну и отлично, — ответил Алексей, — как вы смотрите, Фаина Андреевна, на то, чтобы поехать к Аркадию Никифоровичу Кошко? Я с ним договорился о встрече в моём кабинете, в том, что расположен в Коллегии канцелярий на Университетской набережной.

— Буду рада, — сказала я, улыбнувшись, потому как сама хотела попросить, и мы поехали.

Когда мы подъехали к зданию Коллегии канцелярий, Аркадий Никифорович уже был там.

— Опаздываете, молодые люди, — нарочито строго произнёс он, но шутя, потому что на самом деле мы опоздали всего на четыре минуты.

— Рад видеть вас, Фаина Андреевна, в столице, — поприветствовал меня знаменитый сыскарь.

— Благодарю, Аркадий Никифорович, — я слегка кивнула в ответ, — я тоже рада вас видеть, — и добавила, — особенно, если поделитесь какими-то новостями.

— Ну, новостей у меня особо нет, — тут же заметил он, — я так понимаю, что это вы вызвали меня чтобы поделиться теми новостями, которые есть у вас.

Алексей посмотрел на меня, затем на Кошко и предложил:

— Тогда, господа, пройдёмте в кабинет, и там конфиденциально всё и обсудим.

После того как мы рассказали суть дела, Кошко задумался настолько глубоко, что на его лбу прорезалась резкая вертикальная морщина.

— Да уж, Фаина Андреевна, — покачал он головой, — я предполагал, что всё идёт к этому, но не думал, что масштабы окажутся такими.

Коробку с камушками, ту самую, что я показывала Евдокии Николаевне, мы поставили на стол. Кошко даже не дотронулся до неё, ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что это рудное золото.

— А уж коли оно валяется практически под ногами, — сказал он, — значит, месторождение очень большое. Теперь понятна причина, и дело-то всё состоит в том, чтобы определить, кто же у вас там злыдничает, — многозначительно произнёс Аркадий Никифорович.

Посмотрел на Алексея, будто бы ожидая, что тот, что-то добавит, но не дождавшись, сказал:

— Идея ваша передать рудник государству достойная, а я со своей стороны, теперь проверю всё с учётом этого, — показал он глазами на коробку, и добавил, ухмыльнувшись в пышные усы, — дело, конечно, весьма запутанное.

После чего взглянул сначала на меня, потом на Алексея и с лукавой улыбкой произнёс:

— Но тем оно и интересно. Я счастлив, что вы меня пригласили на это дело, Алексей Сергеевич!

Когда мы уже прощались, Кошко вдруг спросил:

— Фаина Андреевна, а вы слышали, кого арестовали по делу князя Дулова?

— К сожалению, да… — ответила я, — но я не верю, что Пётр Орлов мог вот так просто убить человека.

— И правильно делаете, что не верите, — сказал Кошко, — потому как объявился тот, кто на самом деле это сделал.

Я изумлённо посмотрела на него, сложила руки на груди в почти молитвенном жесте и прошептала:

— Расскажите!

Но быстро рассказать у Аркадия Никифоровича не получилось, и поэтому мы все вместе поехали обедать в тот самый «Донон», из которого вчера Алексей заказывал ужин.

Ресторация была примечательная, конечно. Располагался ресторан во дворе дома по набережной реки Мойки, с самой набережной его видно не было, зато был вход в сад, где были беседки. Я так поняла, что это летний вариант. Алексея встретили как дорогого гостя и нас проводили в беседку.