О бедном мажоре замолвите слово 2 (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

Косяки мои, а сношать на персидском ковре будут ее. Как непосредственного руководителя одного беспокойного начинающего опера. Это ему, ей, то есть, прилетит. И вовсе не по касательной.

Все это я прекрасно понимал, но все равно уже начинал понемногу заводится. Злиться даже. И порой думать о том, что погорячился, избрав путь мента в новом мире. Не хотелось быть похороненным под грудой мелких дел, с которыми участковые должны разбираться, а не сыщики. Не из мечты.

«В конце концов, — такие мысли тоже приходили, — у меня уже есть начальный капитал, спасибо Чашникову. Можно замутить какой-нибудь бизнес. За год доказать Юрию Шувалову, что сын его небезнадежен, а по истечению этого срока нырнуть под его крылышко, и заняться семейным делом».

Вот только — где я, и где бизнес? Человек, который всю жизнь ловил злодеев, не обладает достаточной квалификацией для того, чтобы строить предприятие, юлить с налогами, выстраивать производство, отлаживать логистические цепочки и разбираться с поставщиками. Да и в остальных вопросах попаданец я такой себе. Что я такого могу знать о своем мире, чтобы предложить это новому?

Закончив «пятиминутку отчаяния», я пробормотал: «Ну, велик, так велик!» И полез в карты в поисках адреса, куда нужно съездить, чтобы опросить потерпевшего. Только под конец сообразив, что занимаюсь тупой работой, вместо того, чтобы просто попросить сделать ее Касуми. То есть, Ксюшу. Привык по-старинке.

— Вкалывают роботы, а не человек, — пропел я в пустом салоне, когда адрес высветился на экране бортового навигатора, новая помощница без труда к нему подключилась. И поехал в СНТ раскрывать кражу века.

Хотя здесь было принято другое обозначение — дачи. Злобино когда-то было деревенькой, влившейся в черту постоянно разрастающейся столицы. Большую часть частного сектора снесли еще до рождения Михаила, застроив территорию многоэтажными домами, но кусочек нетронутой злобинской глубинки каким-то чудом сохранился. Всего шесть кварталов, окруженных со всех сторон высотками. Где бабушки сидели на лавочках у своих калиток, а не подъездов. И выращивали в крохотных огородиках всякие овощи.

Городские власти, не в силах выкупить у упрямых стариков дома, обозначили место «зоной рекреации», присвоили ему статус дачного поселка, и стали ждать, когда последние из могикан вымрут, а их дома можно будет снести.

Это мне все Ксюша рассказала, пока ехали. Не то чтобы важная информация, но нужно же понимать, как среди современного мегаполиса умудрилась сохраниться такая пастораль.

Дороги, кстати, тут тоже были деревенскими. Гравийными, а не асфальтированными. Видать, чиновники из мэрии так мстили несговорчивым хозяевам. Небось еще и воду с газом проводить отказывались — с них станется. Так что я оставил машину у воротной арки с надписью поверху «Дачный поселок 'Радужный»". И пошел искать потерпевшего пешком. Хорошо еще нейросеть подсвечивала в очках маршрут, а то бы я в незнакомой локации быстро заблудился.

Заявитель — Костюков Геннадий Михайлович, проживал практически в географическом центре дач. Дом ему остался от умершей бабки, а после развода с женой, проживал он тут постоянно — полезная все-таки штука, эта нейросеть. Когда до него добрался, потерпевший поминал безвременно ушедшего от него двухколесного друга в компании с соседом.

Две лавки, вкопанные у забора, дощатый столик на массивной ножке под практически голыми уже ветками плакучей ивы, на нем бутылка, два стакана и немудрящая закуска в виде открытой банки консервированных огурцов. Так и не скажешь, что ты в городе. По ощущениям — в деревню приехал.

— Добрый день, — вежливо представился я собутыльникам, одновременно показывая новенькое, ещё не потасканное удостоверение. — Младший лейтенант Шувалов. Костюков Геннадий Михайлович? Я по вашему велосипеду. Расскажите, где и при каких обстоятельствах произошла кража?

Потерпевший долго и путанно рассказывал, как сперва ездил в магазин, потом к соседу, после чего приехал домой и оставил велосипед у калитки. Возмущался: «Всегда так делал, никогда противоугонку не лепил, у нас же тут все свои все, чужие не ходят!» А когда вышел из дому под вечер, обнаружил пропажу. В поисках оббегал всю округу, но велик так и не нашел.

У него даже фотографии железного друга имелись — вот это я понимаю, здоровые отношения. Хороший дорогой спортивный велосипед, с переключением скоростей, ярким окрасом, практически новый. Но меня больше заинтересовало, что он довольно приметный. Такой не тырят, чтобы потом по соседской улице покататься. Если и всплывет когда, то в другом районе города. И никто никогда даже связи не найдет.

Так что лучшим советом Костюкову стал бы такой: поднять руку и резко ее опустить. Вот только для меня находка велика была делом принципа. Мелкий унизительный висяк… Нет, такого удовольствия я Ворониной не доставлю.

— Будем искать, — заверил я выпивох дежурной фразой. И потопал обратно к машине.

По пути загрузил Ксюшу заданием подключиться к городским камерам и искать совпадения. На что младшая сестра Касуми ответила довольно ворчливо.

— Ты себе это как вообще представляешь?

— А никак, — отмахнулся я. — В технике не силен. Ты мне скажи — можно так сделать или нет.

— Можно… — нехотя подтвердила нейросеть. — Задействовав все ресурсы дней за десять может быть что-то и получится.

Вариант такой себе. Шагая, я прокручивал в голове различные варианты, не забывая поглядывать по сторонам. И зацепился взглядом за воздушного змея, зацепившегося за ветви раскидистого дерева.

А змей у нас что может означать? Правильно! Что тут у кого-то внук гостит. Как минимум. Версию решил отработать сразу.

— Ксюша, — обратился я к своему персональному ассистенту. — А ну-ка чекни по картам, есть ли здесь поблизости что-то типа оврага, балки или еще лучше — заброшки?

— Нашла, Михаил, — через несколько секунд отчиталась та. — В километре, на самой окраине поселка — замороженная стройка развлекательного комплекса. Подходит?

— А вот пойдем и проверим!

Спустя пятнадцать минут я с отеческой улыбкой наблюдал, как два пацана, переругиваясь между собой, отчаянно спорили, чья именно очередь съезжать с горки.

Горкой они называли довольно глубокую рампу, в будущем предназначенную для катания на роликовых коньках и скейтах. Как оказалось, для спортивного велосипеда заимствованного у Костюкова, данная трасса тоже хорошо подходила.

Дело раскрыто!

Костюков очень удивился, когда еще через полчаса я снова появился у его дома. С велосипедом, который мальчишки, после небольшого разговора со мной, даже помыли.

Десятилеток я даже не планировал привлекать к ответственности. Но страху нагнал. Жутко, когда незнакомый мужик, вдруг называет твое полное имя с фамилией, точно указывает место жительства и даже родителей по имени отчеству упоминает. После такого точно поверишь во всемогущество системы. И навсегда заречёшься с ней связываться.

— Не под такие задачи меня создавали, — грустно сообщила Ксения, когда я уже возвращался к машине. — Пробивать какую-то мелюзгу через социальные сети, искать украденные велосипеды…

— Воспринимай это, как финальный тест системы, — утешил ее я. — Должен же я знать, что ты можешь и умеешь.

— Ну если только так, — без всякого воодушевления откликнулась она. — Но лучше микроскопом гвозди не забивать.

Смотри какая цаца! Надо поговорить с Сашей, чтобы он подкрутил ей настройки. Пусть даже сделает ее копией Касуми по поведению — всё лучше, чем сейчас будет.

До машины я не дошел каких-то сто метров, когда заметил бодро семенящую в мою сторону старушку. Самого что ни на есть опасного для любого полицейского вида: сухонькая, бодрая, с очками на половину лица, и таким выражением на нем, что сразу становилось понятно — это главная следящая за порядком бабуля в поселке. Видать, прознала, что в их глушь мент заехал, и спешит на перехват.

«Не-не-не! — мысленно перекрестился я. — Здесь есть участковый, вот пускай он этой всей фигнёй и занимается».