Думсдэй: Пацаны (СИ) - Иванов Михаил Aksido "Inferiat"

Впрочем, способности были и достаточно уникальные, например - управление лактозой. Казалось бы бесполезная способность превратилась в орудие убийства, когда маленький мальчик Брайан обиделся на свою сестру, забив её дыхательную систему съеденным накануне йогуртом. Вот такой вот веселый молочник… Другая случайность произошла с девчонкой-телепортером. Она просто решила «покатать» своего братика с помощью супер-сил, разорвав беднягу на несколько кусочков. И подобных случаев даже просто случайного использования супер-сил было действительно много. Нашел я и фотку парнишки, который чуть не взорвал мне мозг своими способностями. 

Оказалось, что это Теодор Стиллвелл - сын Мэделин Стиллвелл, бывшей главы Воут. А мне казалось, что деньги у нее были, чтобы ребенка не отправили в это место… Впрочем, я и в целом не очень понимал логику некоторых действий Воут. Если разобраться, то в особо незащищенном месте, да, полном малолетних суперов - но все же незащищенном, хранилось, блять, такое!   Если честно, после просмотров файлов я просто несколько минут охеревал от осознания того, что именно попало мне в руки….

«Да это ж джек-пот, ебана!» - наверняка сказал бы Мясник, если бы к нему в руки попали подобные файлы. Оставался вопрос, почему он ими не воспользовался в самом сериале… Хотя, у меня была мысль по этому поводу. И имя ей - Хьюи.

После первой мысли - тут же опубликовать все это, если не обрушив, то серьезно пошатнув позиции Воут, пришло осознание и другого. Случись так, этим шагом я обреку сотни детей и их родителей, прошедших через жернова бездушной корпорации на новый виток пиздеца. Всем лица не замажешь, главная ценность информации - это ее проверяемость.

И такие подробности темного прошлого, вытащенного наружу, в открытом доступе - запросто может сломать жизнь любого. И да, многие из детей уже выросли, и занимают разные строчки рейтинга Воут, сверкая в обтягивающем трико. Но имею ли я право судить их за это? Не знаю.

Бучер - несомненно знает, или думает, что знает. Хьюи - тоже. 

«Но вот что сделать мне…» - я с сомнением посмотрел на флешку, воткнутую в ноутбук.

Ну, по крайней мере я знаю точно, что я точно не сделаю. Выбрасывать такую вещь однозначно нельзя. Да и сделаю на всякий случай пару бэкапов. Не в облако конечно, но на несколько носителей точно. Знавал я одного «добряка», который хранил все файлы на ссд…

А в остальном - пока что лучше оставить эту информацию до лучших времен. Возможно я смогу ее дополнить прочими вещами, типа копиями дел прочих ублюдков и другой информацией в довесок, усилив эффект.  Все равно, без решения главной проблемы - неуязвимого супера в спандексе, информация скорее навредит, просто убрав сдерживающий Хоумлэндера фактор - умного засранца Стэна. Вот после того, как разберусь с ебанутой версией супермена - можно будет уже и вернутся к этому вопросу.

Решив так, я скопировал дело «Нади», на еще одну флешку, в процессе раздумывая как именно мне подступиться к одной из сильнейших суперш и не превратиться в кровавую кашицу при этом. Регенерация - регенерацией, но я был уверен, что из мокрого места собираться уже будет некому. Как тот парень вылавливать ее на пресс конференции - явно не лучшая затея.

«Кстати говоря»… - задумался я над еще одним спусковым крючком, который мог столкнуть всю ситуацию с обрыва пиздеца. Не знаю уж, изменил ли я будущее настолько, чтобы тот перестал искать встречи с конгресменшей, но сдается мне, что вряд ли. Если он захочет самоубиться о мутантку - ладно, но, если я буду шантажировать Ньюман, то и преждевременное ее раскрытие мне тоже не выгодно. Также вроде тот еще говорил что-то пиздеце внутри приюта… Это может быть интересно. Значит, нужно найти его до того, как он повстречается с Надей. И времени осталось точно не очень много. Блять.

Утро началось, как и практически всегда ранее - с безупречной сценической постановки. На поверхности мир видел Хоумлендера — совершенного героя, сияющего символа надежды и защиты. Он стоял на краю крыши башни «Воут Интернешнл», гордо оглядывая горизонт. Лёгкий ветер играл с его плащом, развевая его, как знамя. Солнце поднималось над городом, заливая его золотым светом, отражающимся на металлических небоскрёбах, и на мгновение всё выглядело как картина идеального мира, которую он так отчаянно старался поддерживать.

Но за этой маской нарисованного профессиональным художником портрета, скрывался другой мир — тёмный, зловещий и пропитанный гневом. Хоумлендер стоял, скрестив руки на груди, и в его глазах не было привычного блеска уверенности и гордости. Под этой маской был человек, которого подтачивал гнев. 

Шантаж… Это слово, практически забытое в период опустошения, которое постигло непоколебимого супергероя после смерти той, что как ему казалось, понимала его, сейчас снова и снова всплывало в его голове, как заноза, которая не давала покоя. Его сердце, способное выдержать ядерный удар, сейчас билось глухими ударами, наращивая темп, словно внутри него нарастал ураган. 

Этот чертов фильм.

Его кулаки медленно сжались. Он знал, что должен оставаться безупречным для своих фанатов, для камер, для корпоративных лидеров, которые возводили его на пошатнувшийся пьедестал, но отснятая сегодня сцена была последней каплей, и лишь вбитая в подкорку привычка не показывать собственной слабости не позволяла ему изменить отрепетированной роли. 

Раньше - она подходила ему полностью. На съёмочной площадке рекламы он снова был собой — блистательным, величественным Хоумлендером, которого обожали миллионы. Он произносил реплики о справедливости, о борьбе за будущее, о том, что он всегда будет здесь, чтобы защитить свой народ, глядя в глаза жалкой замене любимой женщины и произнося слова, которые никогда бы не произнес.

«Нацисткая сука»

В этот день Хоумлендер видел всё иначе. Обычные улыбки, которыми его встречали коллеги, казались ему притворными. Их похвалы и восхищение актерской игрой — ложными. «Все они лишь пешки», — думал он, проходя мимо, с трудом подавляя желание разорвать этот лживый мир, в котором вынужден был жить как однажды попавший внутрь фильма мальчишка. Иногда этот фильм ему даже нравился, но чертов Эдгар в очередной раз напомнил ему о том, что этот фильм снимает не он. О слабости, которую ему навязали, заставив подчиниться.

Он помнил тот момент, когда его шантажировали. Это было оскорблением. Кусочек его могущества, его власти — был вырван у него. Он, самый сильный человек на планете, должен был теперь оглядываться на того, кто осмелился его поставить на колени. В груди поднялась волна гнева, и он остановился посреди коридора. Его ноздри раздувались, дыхание стало тяжёлым, и казалось, что стены вокруг начали дрожать от его внутреннего напряжения.

Но он сдержался. Под его кожей пульсировала невыразимая ярость, но внешне он оставался спокойным. Он знал, что не может позволить себе вспышки. Не сейчас. Пройдя на балкон, он взлетел в небо. Высоко над городом, где не было ни камер, ни глаз, следящих за ним, Хоумлендер наконец дал волю своим чувствам. Воздух свистел в его ушах, когда он пронёсся над Нью-Йорком, а затем остановился, паря над шумевшим мегаполисом, как бог, глядящий вниз на смертных. Его зубы скрипели от напряжения, а в груди росло желание разрушить всё, что лежало под ним.

«Я мог бы уничтожить их всех», — думал он. Лёгкое движение его руки, и город мог бы превратиться в пепел. Но вместо этого он оставался в воздухе, зажатый между своими желаниями и долгом поддерживать иллюзию. И это осознание — что даже он, Хоумлендер, находится в чьих-то руках — разъедало его изнутри.

- Почему, блять, земляной ястреб? 

Я до сих пор не мог понять, как мужика с молотами вместо рук назвали именно так. Строго говоря, конечно у него вместо рук были все же не настоящие молотки, просто верхние конечности подверглись сильной мутации. Пальцы скрючились и срослись в уродливого вида покрытые костяной броней булавы, которые тот закрыл специальными черными перчатками. Издали конечно можно было спутать с молотком конечно, но не больше.