Драконья сталь. Дилогия (СИ) - Геярова Ная

«Тьма? Во мне? Наверное… В моей прошлой жизни она не раз спасала. Но чтобы кто‑то ее распознал во мне!..»

Хотелось открыть глаза и увидеть говорившего.

«Кто ты, умеющая видеть тьму?»

Но веки казались слишком тяжелыми – сил не было даже чуть‑чуть их приоткрыть.

Я то выныривала из бреда сознания, то снова в него погружалась, смотря картины, от которых хотелось выть.

Вот Райш смотрит на меня прищуренными глазами. А я стою с драконьей сталью в руках. Райш усмехается, раскрывает пасть, готовясь спалить наглую гостью, ворвавшуюся в золотой город. Но я поднимаю руки и, не дожидаясь пылающего огня, сплетаю драконью магию с искрой.

Райш неожиданно кашляет, с удивлением смотрит на меня и рычит. Он в бешенстве. Вожак пытается вырвать свою магию обратно, но я уже тяну ее к себе, вплетая заклятие подчинения.

За его спиной яростно воют другие драконы.

Райш рвется из моей власти. Я шепчу призывы к тьме, к самым глубинам природы, заставляя их подчинить мне дракона.

Небо грохочет, сверкают молнии. Остров дрожит от нашего противоборства. Я выкрикиваю слова заклинания, пламенная молния ударяет в золотую шкуру, и Райш склоняется передо мной.

У меня по лбу текут липкие капли пота. Сердце бьется бешено. Еще немного сопротивления – и я бы не выдержала. Но я смогла. Я подчинила вожака.

Стая – моя! Моя!

И вдруг я слышу тихий перекат камешков. Оборачиваюсь – и вижу Сель. Девушка стоит и улыбается, громко заявляя:

– Стая моя!

– Ну нет! – выкрикиваю я сквозь раскаты небесного грома.

Я хочу показать ей нашу с Райшем связь… и вдруг понимаю: искры в моих руках больше нет. Мой взгляд скользит по ведьме – и теперь я вижу: драконья сталь у нее. Она тянется к золотому, извиваясь змеей.

– Стая моя! – улыбаясь, повторяет мне Сель.

Я оборачиваюсь к дракону:

– Нет! Райш! Нет! Сопротивляйся! Ты слышишь? Ты вернул меня, чтобы вы были свободны! Сопротивляйся, Райш!

Но в его золотых глазах – немое подчинение. И это не мое подчинение.

– Сожги ее, Райш! – слышу за спиной голос Сель.

Я вижу, как раскрывается пасть, и яростное пламя вырывается наружу...

Жар окутывает тело, заставляя меня выгнуться от боли и закричать…

– Тихо, тихо, – прорвался сквозь кошмар мелодичный голос. – Это только сон. У тебя лихорадка… вот и снятся ужасы. На, выпей еще. Поможет…

Губ снова коснулась прохладная чаша.

Я помнила: в ней горькое зелье. Но все же жадно выпила. У меня внутри все горело, и я хоть чем‑то хотела загасить этот огонь.

– Вот так… – прошептали мне. – Сейчас станет легче.

И легче, правда, стало.

Жар медленно отступал, позволяя дышать свободнее, боль притуплялась.

Сквозь гул в ушах до меня донеслась красивая мелодия – певучая, чужая и в то же время знакомая. В нее вплелись слова.... Я понимала, что знаю этот язык… но он звучал так приглушенно, что я не могла ничего разобрать.

Я пыталась прислушаться…

Я уже слышала эту песню… Слышала этот мотив… Но где? Почему он казался таким знакомым?

Я снова попыталась открыть глаза, но все тело налилось усталостью. И я провалилась в темноту – на этот раз без всяких видений.

Сознание возвращалось рывками. Иногда я открывала глаза и видела над собой серый свод, каменные стены, на которых плясали языки пламени. Тогда я вскрикивала, мне снова чудилось, будто рядом разъяренный Райш, готовый вот‑вот спалить меня. Потом мне вновь в рот вливали горькое варево – и я проваливалась в очередную пустоту.

Она уже не пугала. В ней стало тихо. Очень тихо.

А потом… я проснулась.

От запаха.

Пахло дымом и вареным мясом. Доносился тихий треск, и теперь я точно понимала: где‑то рядом горел костер. Тело уже не ломило от жара, дышать стало значительно легче. Правда, в груди ощущалась боль – именно туда вонзилась стрела. А еще спина затекала, и я осторожно попыталась пошевелиться.

Тут же рядом раздалось движение, и на мне поправили покрывало.

– Не двигайся, – прозвучал все тот же мелодичный, мягкий голос. – Ты еще слишком слаба.

Я открыла глаза. Первые минуты с трудом различала, что вокруг: перед глазами маячили темные пятна. Я заморгала, и они постепенно рассеялись.

Надо мной простирался серый свод. Я медленно оглянулась: каменные стены, каменный потолок и большой, затянутый шкурой, выход. Пещера?

В центре горел костер, над которым на треноге висел закопченный котелок, выпуская клубы пара. Именно оттуда тянуло запахом мяса.

– Сейчас налью бульон, – прозвучало рядом. – Он даст тебе сил.

Я перевела взгляд на говорившую.

Рядом со мной сидела худенькая темноволосая девушка с бледным лицом и тонкими пальцами, которыми она осторожно протерла влажной травой мое лицо. У нее было нежное, очень молодое личико с глазами, черными, как ночное небо. Волосы были стянуты на затылке в длинный хвост.

Девушка легко подхватила меня за плечи и приподняла, помогая сесть и прислоняя к прохладной стене.

Я искренне удивилась: откуда у такой худышки столько силы?

– Вот так, хорошо… – улыбнулась она мне. – Сейчас, милая… пришла в себя. А я уж думала, не смогу тебя вылечить. Яд был сильный...

Она поднялась и направилась к стене напротив. Там стопкой стояли грубо вырезанные деревянные чашки. Девушка взяла одну и прошла к котелку. Зачерпнула из него и вернулась ко мне. Из чаши валил густой пар. Девушка что‑то прошептала, и пар рассеялся. Она протянула чашку мне.

– Пей.

Я взяла ее и с удивлением заметила: не горячая. Сделала глоток. Бульон оказался вкусным – теплым, чуть соленым, с запахом мяса и трав.

Я с жадностью выпила почти все.

Девушка улыбнулась:

– Это уже хорошо. Значит, точно выздоровеешь. Я уж думала, не смогу… Но тьма в тебе сильная...

Она взяла чашку из моих рук и снова направилась к котлу.

– Как долго я здесь? – слабо спросила я.

– Завтра будет лунный месяц, – ответила она, зачерпывая еще бульона.

Месяц! В голове загудело, и в виски ударили молоточки. Почти месяц! Что произошло за это время в мире? Драконы захватили империю? Нейт стал канцлером? Дэй… Кай… а остальные? Сердце болезненно сжалось.

– Тьма, – тихо проговорила я. – Ты сказала, она сильная во мне... Что ты имела в виду?

Девушка кивнула, возвращаясь ко мне с новой порцией бульона. Теперь в нем плавал кусочек мяса. Она передала мне чашку и внимательно посмотрела в глаза.

– Да, в тебе очень сильная тьма. И очень давняя, – произнесла она. – А ты молодая. Странно все это… Тьма в тебе – с яростью, с чужой кровью и болью… Жалко ее.

– Тьму жалко? – усмехнулась я, прекрасно понимая, о чем она говорит. Все, что я делала для канцлера, невозможно было совершить без тьмы внутри.

– Жалко, – кивнула моя спасительница. – Тьма – не зло. Она разная. Как люди, как звери. Если волка не трогать и относиться к нему с любовью – он не укусит.

– Это волк‑то не укусит?.. – я скептически приподняла бровь.

– Смотря как подойти к нему, – спокойно ответила девушка. – Так и тьма. Она всего лишь сила. Одна из магических энергий. Твоя – злая. Но такой ее сделала ты. Только… странно: твоя тьма очень давнишняя. Не по возрасту тебе... Затаилась, ждет, когда снова можно будет укусить. Я ее немного успокоила.

– Успокоила? – выдохнула я.

Девушка покачала головой.

– Она глубоко в тебе… очень. Говорю же: давняя. Хотя выглядишь ты молодой… Ее из тебя уже не вытянуть. Слишком сильно вы вместе связаны. Я не знаю, кто ты, но… – ее взгляд на миг посуровел, а потом снова стал сочувствующим. – Не мне судить. Тьма навсегда останется в тебе. Она еще даст о себе знать. Все, что я могла сделать, – немного успокоить ее.

– Как? – я была искренне удивлена, даже поражена. Успокоить тьму внутри? Разве такое возможно?

– Мое варево, – видя мое замешательство, пояснила девушка. – Оно сотрет часть твоей ярости. А дальше… дальше уже как у тебя получится. С такой тьмой можно жить. Не будешь давать ей повода – останется тихо сидеть внутри. А позволишь, накроет и вернет тебя в то, из чего ты ее взрастила.