Монах изумлённо захлопал глазами, пытаясь найти доводы в противовес сказанному, но по всей видимости, потерпел поражение. Поэтому он молча удалился, попросив подождать.
— Учитель, оказывается, уже давно ждёт вас, — монах, на лице которого было невозможно прочитать никаких эмоций, простёр руку в приглашающем жесте, а когда Наташа прошла в помещение, то аккуратно и тихо затворил за ней двери, после удалившись.
* * *
— Ваше высочество, наши люди, что присматривают за барышней Гу Мин Жень, сказали, что она не отправилась домой, а покинула столицу с двумя своими служанками и новым подозрительным стражником поместья князя Гу, — коротко поклонился Нин Сян.
— В смысле, не… — сжигая какое-то письмо от пламени свечи и будучи погружённым в свои мысли, начал спрашивать Ли Цзы Лун, и тут же, очнувшись от своих дум, когда до него дошёл смысл услышанного, он резко повернулся к личному стражу. — В смысле, покинула столицу? — в его тоне свозили плохо скрываемые нотки беспокойства.
— Соглядатаи сообщили, что барышня Гу Мин Жень направилась верхом на коне в сторону горы Кунтин, — пояснил Нин Сян.
— Что она там забыла в такое время? Я какое задал задание Мин Жень? Что ей понадобилось там так срочно? — наследный принц встал и прошёлся по комнате, сложив руки за спиной.
— Может, кто-то назначил встречу? — предположил Нин Сян. — Там же находится храм, вряд ли она направилась в деревеньку у подножья.
— Подай коня и возьми ещё несколько людей, отправляемся туда, — решительно произнёс Ли Цзы Лун и торопливо вышел за дверь. — Это слишком странно, а значит, может быть опасно. Мои предчувствия меня никогда не обманывают.
* * *
— Я давно тебя дожидаюсь, твоя дорога сюда была очень долгой. Наконец, ты нашла меня, — проговорил даос, сидевший на напольной подушке, скрестивший и подобравший под себя ноги. Он жестом указал девушке на подушку напротив.
— Я давно переживаю о том, что произошло. А прийти раньше мне не позволяли нормы общества для женщин из такой семьи, как моя. Даже сейчас я немного рискую, — ответила Наташа, садясь и подбирая под себя ноги. Она всё ещё опасалась этого монаха-даосиста, поскольку неизвестно, что он точно имеет в виду, на что намекает и что знает.
— Хоть человек и сидит дома, а беда-то валится с неба… У всего есть начало, у дерева корни, у реки исток, — ответил даос, наливая в две пиалы дымящийся чай из маленького чайничка.
Наташа поблагодарила монаха и спросила:
— И в чём же причина моей беды? Я что-то сделала не так?
— Человек не будет стараться — не станет хорошим, в колокол не ударишь — не будет звучать, — ответил даос.
— Но причём здесь я? Это же не мой…! — Наташа осеклась, не осмелившись произнести «не мой мир» и «не моё тело», вместо этого взволнованно и опасливо подхватила пиалу обеими руками и отпила, пряча глаза. — Скажите мне прямо и честно, что происходит? Я ничего не могу понять. Из ваших слов следует, что я что-то должна сделать, чтобы всё вернуть на прежние места? В последнее время мне постоянно снятся какие то странные, пугающие своей реальностью сны. Ответьте прямо, что вы знаете и что вы имеете в виду?
Даосист тихо рассмеялся, в уголках его глаз появилось множество морщин:
— Учиться и не думать — это глупо, думать и не учиться — это погибель. Холодно — поворачиваются к огню, жарко — наслаждаются прохладой. Нужно принимать с радостью то, что произошло, потому что вселенная никогда не делает ничего просто так. Везде есть способ всё преодолеть. Запомни, что умеющий слушать и слышать лучше умеющего говорить. Это же всё просто можно понять, но ты желаешь именно подтверждений? Ты не веришь или не хочешь верить в то, что произошло?
— И то и другое, — вздохнула Наташа, а после её мысли посетил образ Бэй Ху, так не хотелось отказываться от него,
— Со многим, конечно, не хочется расставаться. Даже не знаю теперь, хорошо это или плохо? Как и людей некоторых тяжело понять, кто хороший, кто плохой?
— Человек должен зреть в корень вещей, чтобы это понять. А также не быть слишком скорым и опрометчивым в своих решениях, — задумчиво ответил даос, поглаживая белую длинную бородку. — Не всегда чёрное — это чёрное, а белое — не всегда белое. Ты можешь смотреть на белое в темноте своих заблуждений, а на чёрное при ярком слепящем свете дня.
— Вы намекаете, что я уже в чём-то ошибаюсь? — задумалась Наташа. — Но я не хотела и не просила здесь быть. Не пойму, явь это и быль? Что я должна делать и что произойдёт, если не сделаю? Хотя… то, что я здесь обрела, гораздо больше, чем могла себе представить.
— Не все задумки нефритового императора подвластны человеческому разуму, — монах-даосист стал говорить намного тише. — Ты погибла в своём мире, но вселенная решила, что ты достойна на второй шанс. Значит, только за это ты достойна уважения. Я тогда смотрел на звёзды и увидел, как одна из них меняет своё созвездие. Те сны, что снятся тебе, это твоё прошлое воплощение, та жизнь и её конец. В тот день, когда ты лишилась жизни в следующем воплощении, совпало со смертью девушки с похожей историей, но она находилась в другой реальности. Неизвестно, вселенная запуталась или так решила сама. Дала тебе шанс исправить жизнь и карму хозяйки этого тела, и заодно, свою. Это подарок судьбы. Нефритовый император верит в тебя, значит, ты сможешь прожить эту жизнь достойно, если не отдашь свою душу во власть тёмных страстей и желаний. Ты должна сама понять, как тебе жить, кому и во что верить. Это твоё испытание. Хозяйка этого тела не оправдала чаяния нефритового императора. Наверное, это был не первый её шанс в перерождении. Она, скорее всего, начнёт путь заново, с истоков, в своём новом перерождении и воплощении. Вселенная поменяла вас местами, так прими это с благодарностью и почтительностью.
Наташа сидела на ступенях, вспоминая слова мудрого старца. Она была в огромной растерянности, не зная грустить или радоваться.
«Да уж, мои знакомые и дальние родственники думают, что я умерла, и даже не представляют себе, что я всё ещё живу. Но я никогда, никогда в жизни не смогу с ними связаться… Если только в следующей жизни. Так грустно и нелепо».
Ната взглянула на всё теперь с другой стороны, осмотрела этот мир, начиная с небес и стен окружавших её: «это не сон и не бред, все пути обратно отрезаны, надо как-то приспосабливаться». Желает она или нет, но ничего не изменить.
— Молодая госпожа, — послышался голос Жэн Суя, — солнце скоро начнёт садиться, нам пора отправляться обратно в город, пока ещё дорога светла.
— Барышня, почему вы такая грустная? Вам предсказали что-то очень плохое? — сочувствующее поинтересовалась Хуан Цзао.
— Или вам не получилось решить тот вопрос, который вас беспокоил? — переживающе спросила Ци Шуй. Молодая барышня долго не появлялась поэтому они отыскали её.
— Вопрос выяснила, но мне не очень понравился вывод, — тяжело вздохнула Гу Мин Жень. Её одолевало странное состояние, хотелось рыдать навзрыд, но смирение успокаивало её, а так же нашёптывало, что вроде не так всё плохо. Было дурно, вроде хотелось рыдать, но она не могла выдавить из себя и слезинки. Опустошение и растерянность.
— Ладно покисну дома, а сейчас нужно вернуться в поместье. Мне ещё символы учить надо, — Наташа хлопнула себя ладонями по коленям и встала.
* * *
На мир опускался вечерний полумрак, лошади радостно неслись домой. Неожиданно Жэн Суй затормозил своего коня и приказал всем остановиться, осмотревшись по сторонам. Из леса вышли люди в чёрных одеждах и масках, на головах были завязаны чёрные платки. Незнакомцы держали в руках изогнутые длинные мечи.
— Да, сегодняшний день ещё вчера не заладился, — тихо пробормотала Наташа, — сомневаюсь, что они хотят спросить у нас дорогу в храм.
— Слезайте с коней, — проговорил один из них тем же тоном, которым спрашивают закурить в тёмной подворотне.
