Чёрный пёс (СИ) - Бубела Олег Николаевич

М-да, ситуевина… А всему виной потрясающая интуиция Грозного Глаза, давно ставшая у авроров притчей во языцах! Старая привычка готовиться к худшему варианту развития событий не подвела Аластора. Он сделал предположение об успешном побеге на основании пропажи связи с агентом. И это несмотря на массу других, более простых объяснений причин его молчания – от сбоя в работе связующих чар до происков недоброжелателей из Министерства! Узнав о поступлении стандартного отчета от Томпсона, что для Грюма было плевым делом, старый аврор наверняка предположил, что беглецы намерены использовать катер, и вычислил примерное время их появления на «большой земле».

Дальше – дело логики. Среди постояльцев Азкабана, которые могли покинуть тюрьму, мое имя стояло особняком. Даже если не учитывать долгосрочные планы Альбуса, которыми директор вряд ли стал бы делиться с Грюмом, я был анимагом и когда-то являлся сильнейшим боевиком аврората. Чем не фаворит «забега»? Принимая во внимание слова Вальбурги о том, что от уютного домика дядюшки Альфарда остались одни головешки, вариантов, где бы я мог появиться, у Аластора оставалось немного. Ну а нюансы работы с заклинанием сокрытия старый аврор знал прекрасно.

Вычислив по карте министерского архива, добытой в отделе Магического Транспорта, среди прочего занимающегося настройкой Каминной Сети, примерное местоположение дома Блэков, Аластор прихватил Нимфадору, которая могла послужить отличной приманкой. Или даже заложником, ведь гаду было известно мое отношение к племяшке. Осталось только занять удобный наблюдательный пункт и дождаться, когда на площади появлюсь я. Одного Грюм не учел – мне был известен пароль «фиделиуса», и атаковать меня сразу после аппарации аврор не успел. Зато подготовил капкан в надежде на то, что вскоре я покину дом.

Отдаю должное опыту Аластора, засада была идеальна. Услышав оклик, я бы наверняка обернулся, увидел племяшку и получил бы удар в спину от невидимого Аластора. Вот только череда случайностей поломала планы Грозного Глаза. Из-за сильного удивления девушка позабыла выданные инструкции, мои рефлексы после встречи с пауком обострились до уровня собачьего чутья, а знание о канонном наставнике Тонкс позволило вмиг распознать ловушку. Далее – противостояние силы и мастерства, в котором я одержал заслуженную победу.

- Я все! – объявила Нимфадора, напялив обновки и подогнав их заклинаниями по размеру.

Повернувшись, я не смог сдержать восхищенного вздоха. Племяшка выглядела великолепно! Словно молодая копия Беллатрикс, решившая поэкспериментировать с краской для волос. Строгий изумрудный костюм с приталенным пиджачком, молочного цвета рубашкой и фиолетовой повязкой-галстуком удивительно шли Нимфадоре, подчеркивая ее атлетически сложенную фигурку и создавая образ благовоспитанной девушки, которая отчаянно пытается казаться серьезной, но при этом никак не может скрыть свою милоту и природное обаяние.

Рассматривая обновленную Тонкс, я с содроганием вспоминал ее киношный аналог, который не шел ни в какое сравнение с реальным прототипом. В фильмах Нимфадору сделали малопривлекательной байкершей-бунтаркой, что было оправдано для оторвы, которая пошла против системы, выбрала в мужья оборотня и в итоге напрасно погибла, логичным образом завершив путь саморазрушения. Но сейчас передо мной была скромная очаровательная девушка, которой нельзя было не восхищаться.

- Выглядишь бесподобно! Этот костюм смотрится на тебе намного лучше вульгарного байкерского прикида, - заявил я племяшке. – А я ведь и не заметил, что ты успела вырасти. И похорошеть. Как говорится, маленький невзрачный утенок превратился в прекрасного благородного лебедя. Наверняка от парней из учебной группы отбоя нет?

- Ох, дядя, скажешь тоже! – недовольно фыркнула Нимфадора, которой было явно приятно мое восхищение.

- Прости, малыш, - смутился я. – Не хотел бить по больному.

Согласен, подлый прием, но для создания атмосферы дальнейшего разговора крайне необходимый. Судя по лицу девушки, она не сразу поняла, о чем я, но потом все же сообразила и махнула рукой:

- Не извиняйся, все в порядке.

- Точно?

- Точно! Прошлое должно остаться в прошлом… Но Уоттертона я, конечно, прокляну. Добуду кровь мерзавца, выберу заклятье понеприятнее и устрою мерзавцу веселую жизнь!

Прекрасно! Такой настрой идеально подходит для моей задумки! К слову, теперь мне становилось понятным желание канонной Тонкс сойтись с Люпином. Раньше я думал, что оно было вызвано исключительно авторским произволом, но сейчас вижу – успев побывать в положении презираемого обществом отщепенца, Нимфадора разглядела в Лунатике родственную душу. Что называется, встретились два одиночества…

- Дядя, ты обещал рассказать, как сбежал из тюрьмы! – заявила племяшка, на время оставив обдумывание планов мести.

- Прямо-таки обещал? – лукаво прищурился я.

- Ну дя-я-дя! – как в далеком детстве просительно протянула девушка, состроив умоляющие глазки.

- Ладно-ладно, сдаюсь! – поднял я руки. – Усаживайся поудобнее, история предстоит долгая и увлекательная. И чтобы избежать лишних вопросов я, пожалуй, начну с Гриндевальда, старого друга нашего дражайшего директора, объявившего себя Темным Лордом и устроившего самую кровопролитную войну в истории. Разумеется, сделал это он не ради праздного развлечения, а с целью установления жесткого контроля над магглами и освобождения волшебников от Статута Секретности…

Мой рассказ был долгим и обстоятельным. Простым и понятным языком я обозначил намерения Геллерта, которые вполне могли быть воплощены в жизнь, если бы не откровенное нежелание русских волхвов, традиционно тяготевших к восточной культуре, поддерживать пропагандирующего западные ценности Гриндевальда. Затем обрисовал девушке ситуацию, сложившуюся в обществе магов после поражения Лорда. Благодаря недавним размышлениям, мне было легко сформулировать причины возникновения яростного противостояния аристократов и магглорожденных, которое постепенно вышло за рамки обычной политической борьбы и трансформировалось в то непотребство, которое обыватели назвали гражданской войной.

Сообразительный Кричер доставил для меня второе кресло, в которое я уселся напротив ошарашенной племяшки. Оно и неудивительно – даже в мое время история в Хогвартсе преподавалась спустя рукава, а уж когда вместо нормального учителя дети получили призрака, которому было откровенно плевать на происходящее на уроке, о каком приобщении к знаниям вообще могла идти речь? Даже те, кому было мало-мальски интересно, предпочитали использовать время урока истории с большей пользой, получая зачет просто за присутствие, а выпускники сдавали итоговый экзамен по билетам Министерства, достать которые было несложно. В итоге для Нимфадоры мои слова стали натуральным откровением. А уж когда я дошел до момента с необычной вспышкой драконьей оспы, не забыв напомнить название нашумевшего научного трактата Дамблдора…

Мое пересохшее горло отчаянно требовало передышки, отвыкший за время Азкабана от разговорной практики язык молил о пощаде, но я упрямо продолжал свой рассказ, скармливая Тонкс всю ту же байку, которую с аппетитом скушали Пожиратели Смерти. Благодаря знанию канона и своей памяти мне было несложно сформировать героической образ разведчика, заброшенного в стан врага, которого в итоге раскрыли и упрятали за решетку, сфальсифицировав ужасное преступление.

Ориентировался я при этом на киношного Снейпа, не уставая поражаться парадоксам канона. Текст книг прямо говорил, что гаденыш являлся обычным предателем, служившим двум господам и втайне мечтавшим избавиться от обоих, но большинство читательниц отчего-то симпатизировали Севушке, видя в нем сказочного принца и предпочитая оправдывать все его грехи. И мой план сработал на «отлично», история шпиона вызвала неподдельный интерес и уважение у благодарной слушательницы. Потому, когда дело дошло до реконструкции побега, Нимфадора не стала клеймить меня убийцей, не выказывала отвращения и не проявила ужаса, узнав, что для исцеления Пожирателей мне пришлось осушить почти всю охрану тюрьмы.