В комнату вошла Глафира. Она, как и обещала, учила меня буквам и заставляла писать все эти закорючки.
- Ты прописала?
- И тебе здравствуй! - вежливо ответила я. - Дела у меня идут хорошо. Не болею. У папули тоже...
- Олена, если бы меня это интересовало, то я бы спросила! Мы с тобой каждый день видимся, так что я все про тебя знаю. - Глафира прошла к столу и стала придирчиво проверять мои письменные успехи. - Плохо! Переписывай.
Я отложила нитки и, буркнув что-то нелицеприятное, уселась за стол. Ну и что тут этой зануде не понравилось? Сверила все буковки с книгой. Все также.
- Вот тут, тут и здесь хвостики лишние. - ткнул пальцем в бумагу Любомир.
Дядя-мачо стал заходить к нам уже даже без стука, а когда узнал, что Глафира начала обучать меня, то готов был ее караулить в моей комнате денно и нощно. Собственно, ради большего общения он и научил ее играть в карты. Вот и зачем я хотела их свести? Стоят теперь вдвоем, измываются надо мной.
- И вот здесь еще криво. - проворковала чернявая.
Я закатила глаза. Сю-сю, му-сю, пу-сю! Фу! Аж завидно. То есть противно. Ну, может, немножечко завидно.
Переписываю сижу. Эти голуби уселись на мою кровать и начали ворковать. Хоть бы не начали нестись. И шепчутся, и хихикают, и вместе, и поочереди...
- Я вам не мешаю, граждане учителя? - повернулась в их сторону. - Может быть мне выйти? Я и батюшку могу позвать, он сразу же вас и обвенчает!
- А ты уже все прописала? - покрасневшая девушка вырвала свою руку из руки Любомира и направилась к столу. - Даже половины не исправила!
- Я буду жаловаться в общество защиты животных! - начала закипать я. - Вы тут розовые сопли и слюни разводите и портите мне весь настрой на учение.
Парочка гордо удалилась на кухню. Я продолжила исправлять буковки, но до меня опять стали доноситься романтические бредни.
- Я тебе сейчас чай налью.
- Ах, я такая неловкая.
- Ну что ты! Ты самая-самая!
- У тебя на щеке крошки. Хи-хи.
- А у тебя на носу.
Ну фу же! Грифель в руке сломался. Одни убытки от этих голубцов. Вот не дай бог, чтобы я также... Лучше сразу придушите и не мучайтесь!
Схватила бумагу, вышла на кухню, аккуратно втиснулась между Любомиром и Глафирой, положила на стол свою писанину и вышла в сени. Фух! Тут и дышать легче.
Папуля на втором этаже что-то колотил. Заглянула. Очередная задумка в стиле взрослого конструктора - то ли кровать, то ли стол... Но что-то очень нужное. Отвлекла его и сообщила, что иду гулять.
Иду по дороге. Солнышко слепит глаза, но мне так хорошо... Куч весело трясет хвостом и закапывает очередные "комплименты". То тут, то там раздаются голоса односельчан. Я спустилась к реке. Большая заснеженная "дорога" извивалась и убегала в даль. Какое-то поэтическое настроение напало... Стихи что ли начать писать? Солнышко какое...
- Золотая чаша золотая... Не то! - оглянулась назад и посмотрела на крыши домов. - Хорошо в краю родном! Пахнет сеном и... и... говном. Куч! Мог бы ты как-нибудь воздержаться от газовых атак?
Стихи не идут. Не мое это. Пойду, что ли, к старосте загляну, вдруг что интересное происходит. Или к Аглае? У нее всегда свежие сплетни.
У дома старосты меня встретила Валина, жена Трофима Гордеевича. Она поджала губы, глянув на меня, и только рукой махнула в сторону дверей. Староста как всегда сидел за своим столом. Рядом в бумагах копошился дядька Григо. Оба не обратили внимания на мое явление, ну я и присела на скамейку в ожидании новостей.
- Вот еще. - Григо сунул бумагу старосте под нос. - Нет расчетов.
- Угу. - буркнул Трофим Гордеевич, не поднимая головы. - Ищи еще.
- Письма очередные. - отложил Григо в стопку пачку конвертов. - Может нам разносчика нанять?
- Можно. - согласился староста. - Но писем не так и много, а потому, если нанимать, то как временного работника. И с оплатой по количеству работы.
- Вам помочь? - вставила я.
Оба подняли головы и поморгали.
- Чем? - осторожно уточнил Григо. - Сватать нас будешь кому-нибудь?
- Наш уважаемый староста уже глубоко и прочно женат. - покачала я головой. - А вот вы... Но я таким не занимаюсь!
- И чем это я плох? - разогнулся он, расправляя тощие плечи.
- Всем хороши. Я сватовством не занимаюсь!
- Жаль... - вздохнул староста. - Нашла бы может кого для этого бобыля. Забери письма свои тогда уж.
Трофим Гордеевич протянул мне три письма. Все запечатаны, но два из них были на бумаге с оттиском. Я покрутила эти два и уставилась на старосту.
- Из администрации Малых Колоколов. Видишь там оттиск птицы? Вот! А если придут с оттиском рыбы, - показал он одну из своих бумаг - То это будет из Больших, а если с козлом в короне, то это из Царь-града.
Я подошла ближе и стала рассматривать оттиски. Рыба была губаста. Неужели и до сюда дошла мода на накаченный свисток? Козел же был рогат и коронован. Только вместо копыт были какие-то завитушки. Пожала плечами и двинулась домой. Аглая немного подождет.
Любомира и Глафиры уже не было, а папуля кашеварил на кухне.
- Быстро ты погуляла. Что, опять тебя заставляют писать? - кивнул он на письма.
- Нет. Это староста отдал. Кто-то из Малых Колоколов соизволил вспомнить о нашем существовании.
Письмецо попроще было от Виктора. Опять пишет, чтобы я не смела играть в карты. Тем более со святым отцом. Это кто у нас тут в стукачи заделался? Надо будет провести следственное мероприятие.
Два письма с оттисками были замечательными. Одно от Велеса Романовича, в котором тот любезно разрешил приехать на предновогоднюю ярмарку и остановиться в доме его семьи. С пометками: "без охраны никуда чтоб не совалась" и "чтоб больше не связывалась с Мартой". Кто такая Марта, я узнала из второго письма. Некая Марта Дмитровна по-хорошему просит прибыть меня с вязаными заказами, что я обещала выполнить, но так и не собралась явиться пред ее светлыми очами.
- Папуля, а ты не хочешь в город съездить?
- На ярмарку? - правильно понял он.
- Ну да. Дали добро. Даже в гости пригласили.
К вечеру староста и отец Митрий с Ясминой пришли на очередную карточную партейку. Папуля донес Трофиму Гордеичу о моей просьбе и тот заявил, что сегодня же впишет наши имена в состав каравана. Дальше мы играли не отвлекаясь.
В какой-то момент в игре остались только я и староста. У меня на руках три шестерки и козырный валет. У старосты, по моим подсчетам, был один туз и козырная десятка. Его ход. С козырей пошел. Вальтом его! Бита. Какая же масть у тебя, многоуважаемый? Пойдем с сердечек - шестерка червей. Взял! Ура-ура! оставшиеся две шестерки я победно водрузила на плечи Трофима Гордеевича. Погоны!
- Олена! - возмутился староста. - Сколько можно меня обыгрывать? Я снова буду писать Велесу Романовичу, чтобы он на тебя управу нашел!
- Дак это вы пишете доносы?! - ахнула я. - Все же честно! И чего вы сразу военачальнику на меня жалуетесь? У меня, вообще-то папочка имеется!
- Да твой папочка - жулик тот еще! Потакает тебе во всем!
- Но-но! Не гоните баранов на наш курятник!
Двадцать медяшек перекочевали в мою кучку. Казино что ли открыть в нашем тихом месте? Делайте ставки, господа! И переименую наше Речное в Лас-Вегас. Лишь бы в Чикаго не превратилось.
Через день мы отправились в путь. Папуля опять арендовал у соседей Смолку и договорился, чтобы Тихон приглядел за нашим скотом. Загрузил в сани несколько шкатулок и табакерок, а я сложила самовязы: три шали, три комплекта шапок с ушами под котиков и один пояс из узелков с бусинами. Две шали я отложила на подарки бабуле и маме Виктора. Перчатки без пальцев, но с накрывающимся чехлом на пуговице, для Тимура. Для Олии тканевую куклу с волосами из разноцветных помпончиков, что наделали Марита и Владимир. Девчонке только четыре, вот в самый раз подарок для нее. Для Виктора я связала балаклаву с вязаным же забралом в качестве намордника. Бабка внутри меня была против того, что он ходит без шапки.
