Деревенщина кивнула и пошла куда-то в глубь полей. А я решила, что пора бы вмешаться в противостояние воительницы и Анадора. В их страстное противостояние… Или не надо?
Нет, надо!
Не могут же они до скончания века изображать скульптурную группу «воительница и дракон»!
Честное слово, лучше бы я не лезла…
— Прости, пожалуйста, я должна была так поступить, — я положила ладонь на руку воительницы. — Я действительно Елена. Для своих — Лена или даже Ленка. А ты?
— Амира, — с трудом оторвав взгляд от Анадора, обернулась на меня. — Признаюсь, ты меня удивила. Но я не в обиде, это было даже весело.
— Спасибо. Знаешь, ты можешь убрать меч. Мы с ним помирились. В последнее время он хорошо помог нам.
— Хм… Точно можно убрать? — уточнила она. Ей, очевидно, не хотелось прерывать их сдержанно-страстный контакт. — Может, мы все же будем его контролировать? Я могу.
— Да, присматривать будем. Но не так буквально. Тем более — он дракон. Ему твой меч не особо страшен.
— Ну да! — с бравадой усмехнулась Амира. — Думаю, отрезанная голова и у дракона не отрастет! Но ладно. Раз, говоришь, это не имеет смысла…
Амира нехотя убрала меч. А Анадор кивнул ей:
— Если на то пошло, позволю себе представиться. Анадор. Надеюсь, у тебя не устала рука «контролировать» меня?
— Моя рука и не такое выдержит! И да, слышала я, как тебя зовут, преступник! — бросила ему Амира и картинно развернулась. — Знай, я буду следить за тобой. Я не так доверчива, как мои друзья.
— Счастлив, что именно ты будешь следить за мной, — многозначительно сказал Анадор, буравя ее взглядом.
И тут Манечка, прежде спокойно сидевшая рядом с Бораном (то есть — где посадили) вскочила на ноги и уставилась на Анадора с Амирой.
— Что-о?! — рявкнула она. — Она, да?! Она, правда?! Ох… такое проклятье запороли! Ленка, ну как так?! Ну почему так?!
— Какое проклятье? — помрачнела Амира, посмотрев на Манечку.
…Тут-то Манечка ей все и выложила. Она такая. Фее проклятий — пусть даже всего лишь на четверть — палец в рот не клади. Она, видимо, еще не до конца простила Анадора.
Анадор по мере того, как Манечка говорила, менялся в лице. Он натурально побледнел! Я раньше такого у него не видела.
Амира же ни слова не говоря, развернулась и пошла помогать Агриту с магом-брюнетом… Когда она проходила мимо, я услышала:
— Вот ведь. И этот занят. Не женщиной — так проклятьем!
Потом вдруг резко остановилась рядом со мной и тихо-тихо, жестко, с болью сказала:
— И зачем ты меня подставила? Хотела ему хорошо сделать? А мне? Он ведь теперь не сможет в меня влюбиться по-настоящему. Только по проклятью. А такое мне не нужно.
«Проклятье! Тысячу раз проклятье», — подумала я.
В смысле, наоборот — не подумала. Вовремя не подумала, что ненастоящие чувства нормальной женщине не нужны. А Амира оказалась вполне себе нормальной.
— Прости меня… — растерянно прошептала я.
Мне стало больно до слез за этих двоих.
Ох! Хотела как лучше — а вышло хуже, чем всегда!
— Да что уж там, как сказала эта деревенская дура, — криво усмехнулась Амира. — Судя по всему, ты просто не подумала, что и я, и… и он тоже — настоящие.
И пошла от меня.
А я осталась стоять, как оплеванная. Даже глядеть на моего прекрасного истинного не слишком помогало.
…Когда я встретилась взглядом с Анадором, то увидела в его глазах неизбывную тоску. И насмешку над самим собой — последнее время он стал к этому склонен. Мол, я ведь тоже понимаю, что меня влечет к ней из-за проклятья.
Я подошла и прошептала ему:
— Перестань! Вот просто перестань! Не думай, что ты не можешь предложить ей ненастоящие чувства!
— А я действительно не могу, — усмехнулся Анадор. — Это мое проклятье. Не ее. И, знаешь, хромая гномиха была бы лучше. Было бы не так… больно. Спасибо, Елена, ты подарила мне искупление. Это болью.
От угрызений совести мне захотелось плакать. И стукнуть. То ли Манечку, то ли себя.
Спустя час мы ели принесенную деревенщиной. Звали ее Мошка, она была из ближайшей деревни, и вообще оказалась нормальной девицей, просто уровень культуры соответствовал ее положению.
Анадор и Амира сидели как можно дальше друг от друга. И старались друг на друга не смотреть.
Вот уж точно проклятье!
Глава 25
Когда мы поели, и ученые мужи — то есть Агрит, Анадор, Гардан и Дарток, принялись обсуждать, как же попасть в наш мир и его спасти, я отвела в сторону Манечку. Тем более что слушать было особенно нечего.
Все они склонялись, что нужно вызвать бригаду гномов, чтоб они просто продолбили выход из камеры. Обсуждали в основном, где именно взять гномов — бригаду, работающую в Академии или более крупную из Стеклянных холмов.
Боран с Верданом сидели с учеными мужами и кивали, мол, мы тоже решаем судьбы мира.
Кстати, мы с ребятами чувствовали себя уже полностью нормально, потому что нас подлечили магией. Сил теперь было хоть отбавляй!
И несмотря на паршивое настроение, я чувствовала себя очень бодро. Была готова долбить проход между мирами киркой или… или снимать проклятье любой ценой. Его тоже долбить киркой, если потребуется!
— Мань, а Мань, — криво улыбнулась я. — Ну ты же видишь — люди страдают.
— Человек из них только один — Амира, — слегка надулась Манечка. — А этот — мало того что дракон, так еще и ковырятель в чужих мозгах!
— Вот-вот! — подтвердил сидевший у меня на плече Пай. Он дожевывал домашнее печенье, которое ему в изобилии скормила Мошка. — Как специалист в области психологии заявляю — мозги у него нечеловеческие. Человек там только воительница, которая меня соблазняла, а я, опять же, остался верен тебе.
Мы с Манечкой не удержались от смеха.
— Когда это ты в добавок к интегральному счислению еще и психологию выучил? — осведомилась я и погладила маленького дракончика по шейке.
— Как когда? Пока я странствовал с твоим истинным и нашими друзьями, я изучал особенности и отличия человеческой и драконьей расы. И пришел к выводам…
— Ну и к каким? — улыбнулась я.
— Драконы от проблем в отношениях страдают сильнее, — вздохнул Пай. Это было неожиданно. Думала, он скажет что-то менее глубокое. — Но действуют решительно. Выводы сделаны на основе выборки из одного дракона в лице Агрита.
— Не слишком достоверные данные — статистически неграмотные, — заметила я. Но не стала занудствовать, а вернулась к нашей теме. — Так вот! А он — страдает и не действует! Даже не пытается завоевать ее! Просто страдает.
— Ну и пусть, — махнула рукой Манечка. — Собственно, этого я и добивалась, как ты помнишь. И хорошо, что получилось. Не так, как планировала — но тоже хорошо.
— Ман-н-я-я! Ну как так можно?! А про Амиру ты подумала? Она ведь тоже страдает.
— Проклятье у Анадора. Амира пойдет своими делами заниматься — и забудет его. У нее-то нет к нему патологического влечения.
— Но он же ей понравился! Она хотела бы романа с ним! Может, она влюбилась с первого взгляда! — не унималась я. — Мань, ну не важно, почему они страдают. Просто давай поможем… Скажи, как снять проклятье?
— А как? Никак, — пожала плечами Манечка. — Фея, что наложила проклятье, снять его не может. Нужна другая фея (или фей) проклятий или — еще лучше — благословений.
— Вот ведь! — топнула я ногой. — Ну тогда полетели искать этих фей! Пойду спрошу у Гардана, есть ли в этом мире такие!
— Погоди… — Манечка вдруг вздохнула, задумчиво глядя на меня. — Знаешь, мне плевать, что страдает ректор. Ну вот правда… я ему благодарна, что откачал нас, но все еще не считаю его образцом благородства. Мне жаль, что страдает Амира — но она мне пока никто. А вот то, что ты страдаешь и мучаешься виной и — не вздумай отрицать — меня винишь тоже! Вот на это мне не наплевать… В общем, вот что я скажу тебе… Может, и нет никакого проклятья .
— То есть как это нет? Ты так эффектно его проклинала! — изумилась я.
