Стажер Ли Су Джин (СИ) - Таймири Роман

Меня, к слову, вызывали на сцену ещё два раза, хотя, например, про нашего ирландца забыли совсем. Парень, кажется, особо не расстроился, но коситься в мою сторону начал.

Ну а, сейчас, я мог сконцентрироваться на уже привычном мне клавишном тренажере.

И если на прошлых занятиях я уже привык абстрагироваться от криков господина Яна, то в этот раз он особенно разошёлся. Настолько, что даже мне было трудно не прислушиваться к его очередным отсчитыванием Тхэ Гёна.

— Хватит! — не выдерживает Гю Бо, стоя рядом с Тхэ Гёном, которого сам же попросил исполнить сонату на белом рояле. — Всё. Стоп. Я больше не вынесу этого.

— Сонсэнним, — слышится робкий голос одной из девушек, что сидят за центральными инструментами. — Мне кажется, что Тхэ Гён очень старался. И сейчас…

— Девочка моя, — проникновенно сказал он, перебив ее. — Поверь, если бы все зависело только от стараний, то любой дурак смог лбом стену разбить, я не мучался рядом с вами бестолочами, а бедный Сантьяго не переворачивался в гробу, каждый раз когда эта извращенная пародия на музыканта, — указал он одним пальцем на парня. — Садиться играть его труд. Дело не в том что он не старается, а в том, что он музыкальный вредитель. Вредитель и бездарность.

— Это слишком жестоко, сонсэнним, — бурчит в ответ Тхэ Гён, опустив взгляд на клавиши.

— Жестоко — издеваться над инструментом, который тебе ничего не сделал… — на секунду он замолкает и задумывается. — Слушай, а может тебя в прошлой жизни рояль убил?

В зале зависает гробовая тишина.

— В смысле? — спустя несколько секунд раздумий, Тхэ Гён поднимает удивлённо взгляд на учителя. — Почему?

— Ну, говорят же, что когда душа переселяется в новое тело, то она начинает ненавидеть то, что её убило. Огонь, воду… Рояль, — словно гладя, проводит он рукой по белоснежному выступу инструмента.

От его слов слышится задумчивая тишина, которую прерывает юношеский голос.

— Господин Ян, — подаёт снова голос Тхэ Гён. — Я же правда стараюсь. Просто…

— Просто жизнь — жестокая штука, и в любой момент может придавить тебя тяжёлым инструментом, — кивает он. — Понимаю. Теперь точно понимаю.

— Но, сонсэнним…

— Так. Хватит с меня этого безобразия. Твоя ненависть к клавишным не должна отражаться на моём здоровье, и на здоровье окружающих, — он тяжело вздыхает. — Больше не могу. Иди отсюда и перепиши всю симфонию Сантьяго.

— Но, господин Ян…

— Быстро.

Сразу после этого Тхэ Гён поднимается с белоснежной банкетки и идёт в сторону парт, опустив голову, словно получивший выговор от директора школьник.

— Та-ак, — со вздохом произносит господин Ян, оглядывая свой класс. — Как же вы мне все… — он пробегается взглядом по присутствующим и, столкнувшись со мной взглядом, когда я повернулся к нему из любопытства, перестав играть на тренировочном инструменте, замолкает на несколько секунд. — Отлично, — произносит он, наконец. — Су Джин.

— Да? — удивлённо отвечаю ему.

— Иди-ка сюда, — пальцем приманивает он меня к себе.

Я поднимаюсь со стула и иду в сторону белоснежного рояля.

— Садись, — указывает пальцем на банкетку.

— Зачем? — не понимаю я.

— Меньше вопросов, больше дела, — произносит он и снова указывает на банкетку. — Садись.

— Ладно, — пожав плечами, сажусь на банкетку и сразу опускаю взгляд на аккуратные, гладкие клавиши рояля, за которыми явно очень тщательно следят.

— Так, — учитель берёт в руки нотную тетрадь и начинает листать. Остановившись на одной из страниц, он произносит: — О, в самый раз, — и ставит тетрадь передо мной на пюпитр, встроенный в инструмент. — Читай, — его указательный палец направлен на название, что большими буквами напечатано в начале страницы.

— Теодор Виллан, — читаю текст со страницы. — Тени минувшего.

— Так. Отлично. Читать ты умеешь — просто восхитительно, — кивает учитель. — Дальше, — он указывает на третью ноту внизу. — Это что за закорючка с палочкой?

— Соль-ди…

— И правда не соврал, — не дав мне договорить, перебивает он меня. — Значит, и нотный лист прочитать сможешь. А теперь, играй!

Глава 25

Игра на рояле и звонок с предложением

— Ну же, Су Джин, — вновь сказал господин Ян.

— Вы и правда надеетесь, что у меня есть навыки игры с листа? — спросил я и с сомнением посмотрел на учителя.

Ещё это называлось сайт-ридингом, и для меня прошлого это не составило бы труда. Но в данный момент мои руки просто не успевали за теми сигналами, которые я им посылал. Но интересно было другое: что он вообще от меня сейчас хочет? В его понимании я должен был оставаться обычным подростком, который когда-то занимался на клавишах и теперь старается вернуться в прежнюю форму, а не профи. Такого от новичков точно никто не потребует.

— С чего бы мне на это надеяться? — теперь уже удивился господин Гю Бо и, отзеркалив моё выражение лица, с таким же сомнением уставился в ответ.

Так, мы секунд пять и смотрели друг на друга.

— Ты хочешь сказать, что занимался уроками фортепиано, но при этом не знаешь «Тени Минувшего»? — мужчина первым нарушил тишину.

«А должен⁈» — так и хотелось мне задать встречный вопрос. Однако по выражению лица учителя, понимал, что, скорее всего, действительно «должен». По всей видимости, эти «Тени Минувшего» вместе с Теодором Виллианом здесь были нетленной классикой, которую должен уметь играть каждый первый, кто садился за рояль. Может, я, конечно, и утрирую, но во взгляде учителя читалось, что расклад именно такой.

«Ну и что делать?» — сложив губы в трубочку, как делает обычно сестра, задумался. Может ради разнообразия сломать шаблон поведения и ответить всецело правду? «Простите, господин сонсеним, но я тут переродился недавно, поэтому в душе не чаю, что это за тени минувшего, а о многоуважаемом Теодоре услышал только, что и от вас.»

Мужик он с юмором, должен оценить.

— Господин Го Бо, — вздохнув, из-за понимания какую чушь в очередной раз сейчас буду нести, начал я. — Я действительно не знаю «Тени Минувшего». Дело в том…

— Что, прости? — перебил он меня и повернувшись левым ухом ко мне, слегка пригнулся. — Я, кажется, не расслышал, или ты сказал, что никогда не слышал о композиции Теодора Виллиана?

— Нет, слышал, конечно… — покивал я, снова скосив взгляд на нотные листы, чтобы хоть немного вникнуть в контекст. — Просто я самоучка и…

— Ни слова больше! — вновь перебил меня преподаватель, подняв руку.

Сохраняя стоическое выражение лица, он без капли эмоций повернулся к классу.

— Тхэ Гён, — обратился он к парню. — Я сам в это не верю, но, кажется, у тебя появился конкурент.

По классу прошлись робкие смешки.

— Да, — продолжал наш преподаватель, нарочито повысив голос. — Я надеялся, что этот день не настанет. Я думал, что это агентство меня уже ничем не удивит. Но Тхэ Гён оказался только первым вестником моего нервного срыва, он был всего лишь предзнаменованием перед тобой Су Джин.

— Как по мне, слишком пафосно, — не сдержавшись, подметил я, после чего на класс опустилась звенящая тишина.

— Что, прости? — повторил он вопрос, который задавал недавно и манерно повернулся ко мне ухом. — При разговоре с тобой меня слишком часто стало посещать чувство, будто у меня начались проблемы со слухом.

— Вам не кажется, что для такого события как-то слишком много драмы? — спокойно спросил я. — Я точно помню, что мы с вами договорились, о том, что я спокойно тренируюсь, а вы не обращаете на меня внимания. Что вас теперь не устраивает?

— Всё, Су Джин! — резко ответил учитель. — Меня в этом агентстве не устраивает абсолютно всё. Ты думаешь, я здесь по своему желанию нахожусь? Или ты считаешь, что мне приносит моральное и эстетическое удовольствие докапываться до учеников, которым мои знания, что я преподаю, влетают в одно ухо и вылетают в другое? И ладно бы только это, но в чём конечная цель этих занятий? Весь этот чёртов класс, нужен только для того, чтобы агентство могло подать отчёт о культурном вкладе в образование. Всё. Точка. Это не моя академия, в учеников которых я вкладываюсь, ожидая результат, а агентство для певцов ртом, актёришек и прочей нечисти.