Кодекс Крови. Книга II (СИ) - Борзых М.

— Отчего же, позвольте спросить? — с искрящимися от смеха глазами и максимально серьезным лицом, произнесла Светлана, уже догадавшаяся, кто перед ней.

Сейчас, глядя на них рядом, не возникало сомнений, что они самые что ни на есть близкие родственники.

— Вы не успели появиться, а уже украли мой сладкий сон, душевный покой и жаркое сердце! — при этом у мальчика было выражение лица не меньше, чем у принца, признающегося в чувствах принцессе. — Пссс, Имяул, помоги! — услышали мы тихий шёпот, — любой цветочек, будь добра!

Кошечка исчезла и через мгновение принесла в зубах садовую астру, выдранную с корнем из ближайшей клумбы. Андрей не растерялся и, отломив корень с ещё свежей землёй, вручил цветок Светлане:

— Это вам, о прекраснейшая из виденных мною женщин!

— Благодарю, но я не могу принять сей дар от незнакомца, — Светлана потупила глазки, — не устранит ли хозяин дома сие досадное недоразумение?

— Да, Михаил Юрьевич, будьте добры, представьте мне богиню, сошедшую к нам с небес, дабы я смог узнать прекраснейшее из имён.

Я представил их друг другу, едва сдерживая смех со всем возможным официозом и церемониальностью, на которую был способен.

— Учись, как нужно за девушками ухаживать, а не сразу к ним в душ вваливаться, — хихикнула Светлана.

— Эй, сначала было одеяло и защита от хулигана, и лишь потом душ! — попытался возразить я, но был перебит.

— Ничего не знаю. Приличные мужчины начинают с цветов, как Андрей Вячеславович! Так что пока счет один-ноль в его пользу! — рассмеялась Светлана. Андрей предложил даме руку и повёл её показывать особняк. Я с улыбкой смотрел им вслед, готовый растянуться прямо здесь на полу. Имяул забралась мне на плечо и потёрлась мордочкой о щеку.

— Андряу хороуший. С ним веселяу! А Маура строгау, но тоже хороушауя.

Я погладил кошечку за ушком от чего та заурчала довольно. Всё, чего я хотел, это просто лечь спать. Из глубины дома послышался хоровой крик:

— Имяул, малина!

Эта пушистая предательница исчезла на середине мурчания даже не попрощавшись. Вот такие они эти дамы. Стоит на горизонте появиться голубоглазому блондину с цветами и малиной, как они исчезают в неизвестном направлении.

Я, посмеиваясь, отправился к себе в комнату, на ходу давая распоряжения Арсению подготовить для нашей гостьи комнату и поздний ужин. На большее меня не хватило. Малодушное желание завалиться на кровать прямо в одежде отмёл и отправился в душ. Выйдя оттуда спустя пятнадцать минут в одном полотенце, я никак не ожидал увидеть в своей спальне Тэймэй. Шёлковое кимоно сочетало в себе черный и вишнёвый цвета, оттеняя белизну нежной кожи. Пояс отсутствовал, из-за чего полы сего чуда дизайнерской мысли то и дело соскальзывали с груди девушки, оголяя и без того призывно торчащие соски, плоский животик и стройные ножки.

Я сглотнул. Усталости как не бывало. Такая картина воскресила бы мёртвого похлеще любого мага смерти. Мы смотрели в глаза друг к другу, не решаясь сделать последний шаг. Меня останавливал не её статус, а зависимое, по сути, положение. Не хотелось, чтобы она пришла ко мне потому, что дважды обязана жизнью.

С усилием отвернулся от столь близкой и такой же недостижимой пока девушки.

— Сейчас ты зависима от меня. Если я воспользуюсь твоим даром, это будет неправильно. Пройдёт время, и ты меня возненавидишь за это, — я плеснул из бутылки коньяк в пару снифтеров, один из которых не глядя, подал Тэймэй. Та безропотно приняла напиток и сделала глоток. Зубы её выбивали мелкую дрожь по стеклу. — Я хочу, чтобы ты пришла ко мне так, когда станешь свободной от клятв и долгов, когда возглавишь одну из влиятельнейших ветвей Японского императорского дома, дома Инари. Вот тогда и только тогда это будет союз равных, не господина и рабы, а мужчины и женщины!

Я залпом опрокинул в себя коньяк, мысленно костеря себя на чём свет стоит. Единожды в прошлой жизни я поддался искушению в схожей ситуации, и это стало началом конца. Тёплая ладошка коснулась моего плеча, а следом пришло ощущение практически невесомого поцелуя.

— Спасибо!

Чего мне стоило не обернуться и не притянуть к себе юное прекрасное тело, знали только Боги. Но на этом мои испытания не окончились.

— Приляг, я помогу снять усталость.

— Женщина, я не железный! — простонал я, укладываясь на постель и зарываясь лицом в подушку. — Могу же и не сдержаться!

Ответом мне был тихий смех, гуляющий по комнате перезвоном серебристых колокольчиков. А дальше я забыл про всё на свете. Нежные руки Тэймэй разминали каждую мышцу в моём уставшем теле. Мягкие разогревающие движения сменились сильными, а ещё спустя мгновение алые капли ещё горячей крови стали впитываться мне в кожу.

Вместе с ними пришла иллюзия, прекрасная в своём совершенстве. Зеленый бамбуковый лес, переливы птичьих трелей, мягкая трава, щекочущая босые ступни, и обнаженная Тэймэй, обнимающая меня со спины. Последнее, что я услышал, было тихо и страстное:

— В иллюзии мы свободны от предрассудков! Здесь можно всё, ведь этого никогда не было и не будет!

Тэймэй Инари

Друзья, не могу не поделиться! Вот такую красоту мне прислала читательница irafly под впечатлением от последней главы!

Это воистину волшебно!

Тэймэй Инари глазами читателей:

Глава 4

Проснулся я отдохнувшим и со светлой головой. Давненько у меня не было подобного ощущения, как бы ещё не с прошлой жизни. Память подбрасывала подробности прошлой ночи. После такого я понимал клиентов борделя мадам Жу-Жу. Отличить иллюзорные впечатления от настоящих просто нереально. Я, конечно, и раньше не особо страдал от гормонов молодого тела, а уж после такой ночи и подавно.

Стоя под душем, я размышлял над моральной стороной ситуации. С одной стороны, есть Светлана, недвусмысленно намекающая на ухаживания с моей стороны. Я, в общем-то, и сам не против этих отношений. А с другой стороны, есть Тэймэй с её эротическими порывами. Пока это всё можно списать на иллюзию, считай, сон. Но как быть в дальнейшем? Девушка весьма напориста и, чего греха таить, изобретательна.

В прошлой жизни я менял женщин без сожаления. Частично этому способствовала атмосфера вседозволенности и разнузданности, царившая в цитадели и башне Великой Матери Крови. Когда несколько сотен лет живёшь на грани жизни и смерти, все чувства и инстинкты обостряются. Корвусы сходились и расставались без особых сожалений, скорее, принимая физиологическую сторону партнёрства, а не эмоциональную. Да что уж там, если отбросить всю высокопарную чушь, то мы сношались везде и всюду, как кролики. Устроить оргию прямо в кровавом месиве на поле битвы? Это было лишь пикантной вишенкой на торте чувственных и развратных удовольствий.

Когда в моей жизни появилась Лана, всё перевернулось с ног на голову. Оказалось, что я тоже умею чувствовать. Букет ощущений был настолько пряным, что совсем молоденькая девчонка утонула в нём. Вот только я не научился любить, годами лишь пользуясь женщинами. Я жаждал обладать, безраздельно владеть одной единственной женщиной. Лана стала моим клином, болезнью, помешательством. Она стала моей слабостью, что, по итогу, не просто не принесло нам счастья, но и стоило жизни обоим.

Поэтому сейчас я старался сдерживать порывы молодого тела Михаила. Хотя, если уж на то пошло, то его гормонам было далеко от эйфории после кровавого марша по прорывам изнанки. Местная система многожёнства, как и любому мужчине, была мне приятна и привлекательна. Вот только вокруг меня сейчас были женщины, которые по нраву ни разу не являлись кроткими овечками. Что кицунэ с её развратными фантазиями, что Тильда с её полуторасотенным опытом совместных оргий в цитадели не были образцами скоромности. Подорожница в этом плане была гораздо целомудреннее, но, глядя на характер девушки, уже сейчас можно было предположить, что темперамент там о-го-го. Пока по отдельности и даже все вместе в качестве спутниц они меня устраивали, но вот, что сами девушки думали по этому поводу, ещё предстояло узнать.