Леди Ведьма (СИ) - Лита Ксения

Что тут скажешь? Я заранее невзлюбила идущую под руку с королем Юри. Они шли впереди, а мы с Конором плелись следом за ними. Причем с лица Конора так и не слетело то мечтательное выражение: без слов понятно, что он безответно влюблен в Юриэль. Пусть бы забирал, видно же, что он эльф хоть куда. А мне пусть оставят короля!

В королевском дворце было как… во дворце. Высокие сводчатые потолки, серебристые стены, много свечей в узорчатых канделябрах, отчего было светло как днем. Мы прошли по широкому коридору и свернули куда-то вправо, а затем оказались в комнате, которую с большой натяжкой можно было назвать гостиной или каким-то музыкальным салоном. Потому что на одной стороне в ней стояли диваны и кресла, другую часть занимали разные музыкальные инструменты. Сильнее всего выделялись инструменты, больше всего напомнившие мне виолончель и арфу.

Амаэль помог Юри расположиться на диване, что было проблематично, учитывая ее длинные одежды, а еще ее волосы в пол. Как она вообще ходила и не спотыкалась об них? Конор же сделал вид, что он не при делах, и мне пришлось самой усесться напротив короля и его невесты. Чтоб ее в другой мир засосало и там выбросило!

— Итак, — начала я. — На ком проклятие, и кого мне надо спасать?

Эльфийский король посмотрел на Юри и переплел их пальцы привычным жестом.

— Проклят я, а вот спасти от меня нужно и мою невесту, и весь мой народ.

Глава 9

Я широко распахнула глаза: это было настолько неожиданно, что я даже про переплетенные пальцы позабыла и о том, как это меня коробит.

— Проклят? — переспросила я. — И как это проявляется? — На ум приходил только момент, когда он меня спас. Дар у него было не сказать, чтобы обычный. — Вы замораживаете всех вокруг?

Теперь на меня посмотрели как на дуру. Ну ладно, Амаэль и Юри просто удивленно, а вот Конор чуть во мне дырку не прожег своим высокомерным возмущением.

— Нет, — качнул головой король, — умение останавливать время — дар, который я унаследовал от отца и деда. Он передается лишь по королевской линии и скорее помогает мне оттянуть неизбежное — смерть всех, кого я люблю.

Он нежно посмотрел на Юри, а я инстинктивно сжала кулаки. Сжала и тут же разжала, чтобы аккуратно положить ладони на колени. Кто бы мне сказал, что я буду ревновать до дрожи в пальцах какого-то эльфа, не поверила бы. Я даже Рому не ревновала, пока он к своей другой не ушел, и даже тогда чувствовала скорее злость, чем обиду. Теперь мне было обидно и очень завидно, потому что на меня никогда так нежно не смотрели. Будто на самое хрупкое и ценное.

Может, поэтому я поторопила Амаэля:

— Мне нужны подробности. Кто проклял? За что? Навсегда или это можно разблокировать?

— Разбло… что? — Голос у Юриэль тоже был нежный. А еще нежная кожа, волосы и улыбка. Но сейчас она не улыбалась, пыталась меня понять.

— Нейтрализовать, — нашла я синоним. Кажется, стало не сильно понятно. — Повернуть вспять. Развеять. В общем, избавиться от этой боли.

— У меня ничего не болит, — по-своему понял Амаэль. — Болит у всех, кто рядом. Юриэль досталось больше всего, потому что мы обручены с детства. Но если тебе нужны подробности, ведьма Яна, я конечно же расскажу все, что знаю.

Он все-таки поднялся и отошел к аналогу камина, в котором не было пламени, на каминной полке лишь застыли свечи, мерцающие голубым. Юриэль, кажется, расстроилась, а вот я, наоборот, обрадовалась: меня их обнимашки не вдохновляли.

— В младенчестве меня прокляла ведьма, — сообщил, глядя мне в глаза, Амаэль. Словно в душу заглянул, меня даже пробрало. Не знаю, какие претензии к ведьмам были у тех селян, но его нелюбовью к ведьмам я прониклась. — Она захотела корону, стать женой моего отца, очаровать его и завлечь в свои сети.

Я нервно сглотнула, потому что у меня пересохло в горле. Может, у ведьм такой пунктик — хотеть королевских эльфов, а я теперь тоже ведьма. А может, в их темно-эльфийском роду настолько привлекательные мужчины. Амаэль настолько внимательно за мной следил, что мне казалось, что он видит меня насквозь. Все мои мысли, планы и желания.

— Ни ее магия, ни зелья не сработали, потому что мои родители по-настоящему любили друг друга. Об их любви даже барды слагали поэмы. Поэтому ведьма пригрозила проклясть мою мать, носящую меня под сердцем, если отец откажется быть с ней. Отец посмеялся над ней, приказал больше к нему не приближаться, а обиженная ведьма возьми — и выполни свою угрозу.

Прямо Малефисента какая-то.

— Моя мать умерла во время родов. — Теперь Амаэль не смотрел даже на меня, а его взгляд стал будто стеклянным, темным и потухшим. — Я забрал ее жизнь. Оказалось, что в этом и есть суть проклятия — я становлюсь причиной смерти каждого, кого полюблю. И тех, кто полюбит меня в ответ.

Холодок по спине вовсе не напоминал приятные мурашки, скорее сильнейший удар сквозняка, из тех, что опрокидывают стулья или выбивают стекла. Так, секундочку! Сначала невеста, а теперь страшное проклятие? Значит, вот в чем подвох. Но это почему-то совсем не остудило мой романтический пыл. Понятное дело, что в моем среднем возрасте идеальных мужчин не существует, а проклятие — не самый страшный вариант. Не страшнее разбросанных носков или зависимых от мнения мамочки сынков!

Глава 10

Поэтому я мысленно приободрилась: мой рабочий опыт подсказывал, что безвыходных ситуаций не бывает. К счастью, я родилась в мире, где очень много сказок с проклятиями. Откуда-то же писатели и сценаристы черпают эту информацию, не из головы же берут! Значит, проклятия здесь такие же «сказочные», как у нас, и, значит, у меня больше вводных данных. Например, я знаю, что проклятия обычно снимают те же ведьмы, что их и накладывали. Это каждому ребенку, выросшему на Диснее, известно! А так как мы уже выяснили, что его наложила не Шаенна…

— Ты не пробовал найти эту ведьму? — Я на автомате перешла на «ты», мне так удобнее было общаться, но король и бровью не повел, будто ждал от меня чего-то подобного.

— Ее бесполезно искать, — ответил Амаэль. — Отец убил ее после смерти матери. Отыскал и уничтожил. Поэтому я искал другую.

Я нервно потерла горло.

— Только меня убивать не надо, — уточнила на всякий случай, за что получила странно-теплую улыбку, от которой сердце забилось уже не от паники.

— Ты мне нужна живой, ведьма.

Вот будь мы наедине, я бы его поцеловала. Может быть. Так проникновенно звучало это «нужна». Но за нами внимательно следили Юриэль и Конор.

— Так… — Я сделала паузу, пытаясь собраться с мыслями. — А она что-нибудь сказала перед смертью? Эта ведьма. Что-то вроде… «Проклятие падет, если тебя кто-нибудь полюбит чудовищем до того, как завянет роза»?

— Что за бред⁈ — подскочил Конор. — Ты издеваешься над моим королем?

— Сидеть, — я смерила его уничижительным взглядом. — Кто тут ведьма: ты или я? Я в проклятиях побольше вас, эльфов, знаю. — А вот королю подарила снисходительно-уверенный. — У каждого есть свои условия. В общем, ведьмы всегда оставляют лазейку.

— Почему? — вклинилась в наш разговор Юриэль. — Разве не логичнее было бы заставить страдать проклинаемого?

Сказать королю, что у него кровожадная невеста? Хотя, наверное, он и так все прекрасно видит и слышит.

— Из тебя бы получилась хорошая ведьма, — похвалила я Юри под возмущенное шипение Конора. — Не пробовала поменять род деятельности?

С моей стороны это была пассивная агрессия и та еще токсичность, но эльфийская невеста ничего не поняла, потому что грустно на меня посмотрела:

— Амаэль останавливает мое время на весь день, и только ночью на несколько часов я могу жить, ходить и разговаривать.

Это было грустно. Я даже прониклась. Совсем чуть-чуть. Чего нельзя было допускать, потому что Юри — моя соперница. Мы точно не подружимся.

— Я не знаю, зачем существуют эти лазейки, — вернулась я к обсуждению нашего важного дела, — но они существуют. Возможно, для того, чтобы жертва проклятия не пошла прыгать со скалы, а продолжала надеяться на волшебное исцеление. Хорошая новость: все проклятия, о которым мне известно, были сняты. Так что там с последними словами той ведьмы?