Громов: Хозяин теней – 6 - Демина Карина

И главное, что-то подсказывало, что начало учебного года вовсе не означает, что он проникнется нашей занятостью и отстанет.

– Добавь сюда Серегу. И Елизара.

– Ну да, как-то оно… много. Особенно, с Серегой если.

Я отобрал у Метельки сухарь и разломил на две части.

– Не просто много. Слишком много, – тихо продолжил я, сунув хлеб за щёку. Странное дело, кормили и вправду вкусно, но вот этот сухой до каменного состояния хлеб, слегка пахший табаком, всё одно был лучше здешних пирогов. – Ладно… допустим, им понадобился целитель. И они во всей столице не нашли кандидатуры лучше Евдокии Путятичны. Ладно, пусть на должность инспектора этого пригласили нашего знакомца. Случайность. Совпадение. Но Серега-то здесь второй год учится! И не мог дражайший Алексей Михайлович сего не знать. Как не мог не знать, что Серега нашему появлению громко обрадуется.

– И это тебя злит?

– Не совсем это… – сложно объяснить, что чувствуешь, когда сам не особо понимаешь, что ты чувствуешь. – Скорее… знаешь, как-то обидно, когда человек, которого ты считал хорошим… ну или хотя бы неплохим, вдруг оказывается редкостной сволочью.

– Это ты про Алексея Михайловича?

– А про кого ж ещё. Или думаешь, Карп Евстратович сам по себе такое отчебучил? Нет, чего-то там он и сам по себе, но не эту вот фигню. Тем более по нему видно было, что идея с нашей учёбой тут ему не нравилась, – хлеб быстро закончился. – Ладно, мы с тобой. Мы и без того ходячая мишень, вечно куда-то влипаем, даже когда не хотим.

Метелька слушал и превнимательно.

– И то, что они нас в качестве наживки используют, это даже логично. Я сам согласился.

– Когда?

– А когда в больничке лежал. Не совсем, чтоб прямо, но… мне ясно дали понять, что тут будет интересно.

– То есть, одной латынью дело не ограничится?

– Увы…

– Скорее, ура, – сказал Метелька.

– Но… Слышнёв же Серегу фактически подставил. Вот прямо так. Чтоб тот увидел и обрадовался. Громко так. При всех. И это как раз нужно было. Иначе б с Серегой поговорили и он бы сообразил, как себя вести надо. Да, может, его завтра и уберут, но всё равно. Серега ж умный. Пусть не сейчас, но позже разберется, что да как. И простит ли, что его вот так использовали? Сомневаюсь. А если не уберут, тогда он окажется под ударом.

Тень, до того вившаяся вокруг беседки, встрепенулась.

– Сав, ты тут?

Серега. Лёгок на помине.

– Сав, ты не обиделся?

– На тебя? – я высунулся из беседки и помахал рукой.

– Да. Просто… вы так быстро ушли. Поели и раз…

– А, дело привычки, – отозвался Метелька. – Когда на фабрике, то перерыв короткий. Не успел? Твоя проблема. Вот и вышло, что поели и чего там делать? Сидеть, когда все на тебя глазеют? Ну, так тебе. Я себя натуральным элефантом чувствовал.

– А вы были в Зоосаду? – оживился Серега.

– Нет.

– Жаль. Там интересно! И слон тоже имеется! И ещё гиппопотам. Мы в Москве когда жили, то Алексей Михайлович водил. Там не как в зверинце, где звери в клетках, а интересно…

– Он тебе ничего не говорил?

– Кто? Алексей Михайлович? Про вас? Нет… он почти и не появляется дома. Мама переживает. Боится, что его убьют, – Серега забрался в беседку. – Я, наверное, неправильно там… ну, обрадовался. Просто… так вот… могли бы и написать. Или нет? Вы прятались, да?

– Да.

– А теперь…

– И теперь прячемся, – поспешил я заверить Серегу. – В конце концов, ты ж ничего-то не сказал. Да, имя… так имя у меня и осталось. Что в поезде ехали? Случается. Даже, когда выспрашивать начнут, спокойно расскажи, что на поезд тот террористы напали. И что мы чудом спаслись. Что там и познакомились.

– Думаешь, начнут?

– Почти уверен. Любопытные тут. И дети…

Тьма повернулась влево.

– И не дети, – завершил я. – Орлова знаешь?

– Да как сказать… слышал. У них своя компания. Несвятой троицей называют. Ну это так, в шутку… Они вечно что-то выдумывают. В том году, представляешь, поросят по классам выпустили. Семерых. И на спинах нарисовали номера. Один, два, четыре, пять, семь, восемь и девять.

– Погоди… – я хотел спросить, почему такая странная нумерация, а потом понял. И рассмеялся. – И долго искали третьего с шестым?

– Ага. До вечера почти. Зато потом Орлов забор красил. Не один, конечно. Он там за старшего, хотя Шувалов в жизни в том не признается.

– Они к твоей сестре сватались.

– Было. Только Алексей Михайлович им отказал.

– А они обиделись?

– Не думаю. Дело ж обычное, – Серега пожал плечами. А я вот смотрел. Троица.

Демидов возвышается над приятелями. Он если и меньше Тимохи, то ненамного. Широкоплечий, с виду неуклюжий, да только неуклюжесть обманчивая. Вон, движения какие текучие, плавные, что река.

Только каменная.

– Мама на всё это сватовство злится.

– Чего?

– Как бы… когда с Алексеем Михайловичем беда приключилась, то про нас будто все и забыли. Сразу стали шептаться, что это божье наказание, что, мол, она траур по отцу не выдержала. Брак этот без государева разрешения заключён был. И вовсе… – Серега опустил голову.

А вот Шувалов напротив, невысок и изящен. Прям образцовый аристократ выставочной породы. Хоть медаль на шею вешай за идеальный экстерьер. Но тоже по движениям ясно, что умеет он не только по дорожкам красиво вышагивать.

– Не то, чтобы навестить, хотя бы матушку, утешить, но даже открыток не присылали, с пожеланиями. А это вовсе уж нехорошо… а потом, ну… когда случилось, – Серега поёрзал и поинтересовался. – А ты знаешь, что случилось?

– По-моему, об этом вся империя знает.

– Это да… – он хихикнул. – Тогда-то и государь Алексея Михайловича совсем приблизил…

– И все сразу о вас вспомнили.

– Точно.

Орлов же на аристократа похож не больше, чем Метелька. Рожа рязанская, с хитроватым прищуром, который намекает как бы, что этому типчику доверять не след. Так ещё и волосы медным блеском отливают. Причём неравномерно. Одни прядки выгорели, другие тёмные, третьи этакими язычками пламени.

И сам он идёт, идёт, но слишком уж медленно движется эта троица. А потом Орлов то и дело срывается на быстрый шаг, обегая приятелей то с одной стороны, то с другой. Но главное, что движутся они прямо к беседке.

Случайность?

Тьма выползла и потянулась. А потом вдруг я увидел, как резко остановился Шувалов, выкинул руку, преграждая путь остальным.

– Назад, – я отдал команду, вбирая Тьму в себя. Взгляд Шувалова был устремлён на неё.

– …и вот теперь все желают породниться. Мне уже две дюжины невест предложили, причём некоторым – пятнадцать. Я ж когда вырасту, они состарятся! – это Серега произнёс с нескрываемым возмущением.

– Не боись. От невест мы тебя защитим, – Метелька качнул ногой.

Шувалов стоял на месте. Что-то сказал. Орлов мотнул головой и ответил. А вот Демидов, склонив голову, уставился на беседку.

– Скажи… а Шуваловы, они кто? Не охотники ведь?

Его сила была какой-то иной природы. И ведь была, хотя я и не чуял. Но Тьму он заметил.

– Нет, конечно, – Серега повернулся. – Некроманты.

– Ох… твою же ж, – вовремя спохватился Метелька и перекрестился. – Серьёзно?

– Так… да. Об этом же все знают. Только ты его не обзывай и вообще они не любят, когда об этом напоминают. Да и с Синодом у них сложные… взаимоотношения. Вообще со всеми сложные взаимоотношения. Они ж со смертью, считай, бок о бок постоянно. Ну и… а чего там?

– Можешь сказать, что мы тут? – спросил я. – А то ещё шмальнёт чем, некромантическим.

Потому что уж больно рожа у Шувалова была выразительной.

– Ты что! Использовать силу вне тренировочного зала запрещено! За это и выгнать могут…

– Всё одно, скажи.

Ибо думается, что одно дело – хулиганство, и совсем другое – тварь иного мира, на которой не написано, что она глубоко домашняя и в целом безобидная зверюга.

В общем, вариант «не бойтесь, она не кусается» тут не прокатит.

– Он тень мою заметил, – сказал я Сереге и тот кивнул. А потом высунулся из беседки и замахал рукой. – Эй, мы тут! Идите к нам!