Das ist Grey (всё началось с иго-го) (СИ) - "Qrasik"

Собственно вся понячья промышленность перестала плавить новое железо и сосредоточилась на переработке поступивших материалов, готовя броню для второго и третьего эшелонов обороны. Когда вулканический пепел хрустит на зубах, надежда на то, что всё рассосется и удастся как-то пропетлять, угасает. Так что лошадки уже составляли списки кому что хватать и куда бежать. А так же списки тех, кто останется, и напялит на себя труды специалистов по обработке стали.

Патина, наша вороная принцесса с явно криминальными наклонностями, пошарила по своим многочисленным нычкам, и с платиной у нас не просто не было проблем — её оказалось в таком избыточном количестве, что я, смеха ради, оформил лишними брусками нужник и требовал от провинившихся пони, чтобы тут «прям блестело».

К сожалению, всей курьезности ситуации никто не понял, но лошадки были не против гадить не просто в дыру, а в дыру, оформленную красивыми, отполированными брусками. В общем, и моим коллегам по объекту понравилось, и я детский гештальт закрыл.

Это ведь у людей, у этих нищебродов, были в моде золотые унитазы — верх пафоса, показатель бессмысленной роскоши. А у меня? У меня тут весь пол в сортире, внимание, на десять посадочных мест (чувствуете размах?), был щедро выложен не какой-то там банальной плиткой, а массивными брусками платины. Золотых слитков было конечно поменьше, но и они присутствовали. Не отделка, не напыление — чистейший металл, переливающийся теплым солнечным и лунным светом. Шагай и чувствуй себя то ли королём, то ли каким-нибудь особенно удачливым авантюристом, который слишком буквально воспринял выражение «ходить по золоту».

Один, правда, нюанс — вес. Даже трёхсантиметровый слой этого благородного металла оказался весьма ощутимым в плане нагрузки. Пришлось серьёзно заморочиться с усилением перекрытий, потому что, как выяснилось, красота — это не только страшная сила, но и внушительные дополнительные тонны, готовые в любой момент отправить тебя на незапланированную экскурсию прямиком в кучу будущего удобрения.

Но то дела здешние, не менее интересные вещи творились и в 1978 году.

В отличие от моего родного мира, где мне приходилось выдирать технологии буквально зубами, тут времени было хоть отбавляй. Включения портала шли одно за другим, позволяя таскать добро не спеша, со вкусом, с наслаждением. Не то, что в родном мире — где были считанные часы, бешеная гонка, нервное ожидание жалких крупиц перед тем, как портал схлопнется, оставив тебя с тем, что успел ухватить. Хорошо хоть, что эти крохи оказались весьма высокотехнологичными. Друзья реально сделали невозможное за столь короткий срок.

А тут я мог позволить себе кривить морду и перебирать компоненты выбирая комплектующие получше. С процессорами, конечно, получилось нехорошо, но нашлась серия z80, которые не только выдерживали переход через портал, но и дальнейшее соседство с копытокинезом. А ещё у них было сразу три важных преимущества:

Во-первых, им требовалось одно напряжение питания, а не целая пачка как у прародителя.

Во-вторых, у них была внушительная горсть регистров, благодаря чему для некоторых задач требовался только процессор и ПЗУ. Как не прискорбно это признавать, но оперативка в конце 70-х милипусечная по объемам и безумно дорогая. И, да, только православный SRAM, ибо DRAM лошадкам противопоказан. Благо лишь одного сожжённого телефона хватило мне для осознания проблемы, и теперь я активно дул на воду.

В-третьих, у меня был не какой-то там классический компилятор из восьмидесятых, а чудесный кодогенератор, и да, у него был флаг настраивающий выдачу под эту архитектуру и я даже смог подружить его со своей нейросетью. Так что теперь не надо было быть гениальным программистом на ассемблере, чтобы выжимать из этой устаревшей платформы все соки.

Но вернемся к процессорам и памяти. Я взял с запасом. Как показала практика, камни 1978-го года вполне себе доживали до моих дней, а значит, лет на пятьдесят этого хватит. А там, если живы будем, пони и сами себе архитектуру придумают и воплотят.

=*=

Вложив паяльник в паяльную станцию, я привычным движением вернул заземлённые зажимы в держатель, после чего наконец-то снял с морды налобник с линзами. Мир перед глазами сразу перестал быть размытым месивом из микросхем, припоя и тонких проводов, а принял более осмысленные формы. И тут меня посетило запоздалое осознание: ко мне в мастерскую ввалилась не очередная толпа подопечных лошадок, а сама принцесса собственной персоной.

— Здаров, чёрная, — махнул я копытом, особо не удивляясь. — Чего это ты лично явилась?

— Мы тут посовещались с депутатами от полисов, — коротко кивнув в ответ, она сразу перешла к делу. Без прелюдий, без церемоний — значит, что-то серьёзное. — Помнишь свой проект «Дирижёр»?

Я на секунду завис, пытаясь сообразить, о чём вообще речь. Название вроде знакомое… А, ну да!

— Ааа! Ты про государственный радиоканал. Конечно, помню, — кивнул я, поёрзав на пуфике.

— В общем, мы повертели твои макеты детекторного и транзисторного приёмников и решили, что в условиях творящегося дурдома это нам жизненно необходимо.

— С приёмниками проблем нет, — я почесал затылок, мысленно перебирая запасы. — Диодов у меня на складе тысяч на тридцать приёмников точно хватит. С транзисторами сложнее, но на две-три тысячи комплектов наскрести можно. Самая большая засада — передатчик. В университете, конечно, пытаются выдувать лампы, но, скажем так… пока это далеко не те килопони, что нам нужны.

— Я это знаю, все доклады уже прочитала, со всеми специалистами поговорила, — отмахнулась она, нетерпеливо переступая копытами. — Вопрос в другом: сможем ли мы в обозримом будущем наладить производство таких ламп?

Я задумался, оценивая перспективы.

— Водоохлаждаемые? Ну, если лет через несколько, с маленьким ресурсом и кучей сопутствующих проблем — тогда да, вполне. Но даже если мы их сделаем, это всё ещё не решает вопрос инфраструктуры. Нам нужны усилители, микрофоны, электросеть, километры проводов и вообще куча всего, о чём я даже сейчас не вспомню. С большими мощностями всегда так — мелочевкой не отделаешься.

— Понимаю, — она кивнула, а потом выдала то, от чего у меня аж уши слегка дёрнулись. — А что ты думаешь насчёт того, чтобы… ну, скажем так, слегка обнаглеть и напасть на существующий передатчик? Вывезти его к нам?

Я уставился на неё, прикидывая, не шутит ли.

— Думаю, что это фантастически рискованное мероприятие, — медленно протянул я. — Людишки — это тебе не зебры. Если поймут, кто их разул, могут такого леща отвесить, что потом на копытах не устоим.

— У меня есть… кое-что со времён Восстания, — она запнулась, явно не желая вдаваться в подробности, и резко перевела тему. — Но вообще, я сейчас не об этом. Мы и так строим плотину для твоих генераторов, и она будет готова раньше, чем цех электролиза. Так что излишки энергии можно было бы направить на этот проект.

Она сделала паузу, затем чуть тише добавила:

— Раз уж этот мир скоро станет недоступен… может, стоит его хорошенько попустить напоследок?

Я фыркнул, глядя на неё с прищуром.

— Черная, ты меня пугать начинаешь своим замашками… впрочем, разворачивайся.

— Зачем? — удивилась кобыла, тем не менее, разворачиваясь.

— Сколько ты уже у нас в табуне? И сколько раз мы провели вместе?

— Если не учитывать случай в день табуна, то ни разу, — кобыла кивнула. — Заодно и вздремну тут у тебя… Погоди, схожу за подстилкой.

=*=

Я несколько дней гонял в голове слова принцессы, взвешивал все «за» и «против», выстраивал планы и контрпланы, но в итоге пришёл к неизбежному выводу: нет, не потянем. Хоть мяском наружу вывернись, но нет.

Достаточно было просто заглянуть в материалы из моего мира, прикинуть расположение радиостанций, которые можно было бы… скажем так, экспроприировать, и ответ становился очевидным, как утреннее похмелье. Мы могли бы разгромить любую из них. Да что там — при должном энтузиазме и наглости мы могли бы даже прорваться на какой-нибудь английский реактор и обфукусимить там всё! Но дальше? Дальше подошли бы регулярные войска, и пусть не сразу, но нас бы методично, без спешки и нервов, перестреляли.