Спартак — воин иного мира (СИ) - Вульф Владимир

Их последняя встреча показала, что Вэон больше не тот грозный мирадон, который смог в одном бою справиться сразу с тремя противниками. Он настолько ослабил бдительность, что позволил какому-то разбойнику подкрасться к нему со спины, пока разговаривал с младшим братом. Ошибки подобного рода, обычно, всегда заканчивались только одним — смертью.

«Я потерял былую хватку, — огорчился Вэон, когда всерьез задумался над своей маленькой промашкой. — Видать, нет во мне больше того пыла, что гнал меня сражаться на арену против любого противника. Теперь я предпочитаю наблюдать за ходом боя, чем самому держать меч в руках…»

Нелегко признавать горькую правду, когда большую часть жизни твердо веришь, что еще по силам биться на равных с молодыми мирадонами, чьи сердца жаждут славы и громких побед. Вэон давно перестал быть воином: он сменил тесные доспехи на роскошные одеяния слуги, а меч повесил на стену, как военный трофей, служивший напоминанием о былых подвигах и славных временах. Пока молодые рьяно сражались на арене да под знаменами, те, кто сложил оружие, тешили себя воспоминаниями.

В слегка приоткрытую дверь гулким эхом проник стук сапогов, послышалось слабое шуршание. Некто остановился возле комнаты, постоял с несколько секунд, затем, словно набравшись смелости, вошел.

— Прошу простить меня, господин, — виновато заговорил Тирон, одетый в легкую белоснежную мантию, края подола которой, слегка касаясь, скользили по каменному полу, — некоторые неотложные дела требовали обязательного моего присутствия.

— Не стоит, прошу вас, — прохрипел Вэон. Во рту все пересохло, язык с трудом ворочался, а каждый глоток слюны буквально раздирал горло. — Лучше дайте воды.

На тумбочке рядом с кроватью стоял кувшин с холодной водой и небольшая пиала с глубоким дном. Тирон бережно наполнил пиалу водой, потом медленно поднес ее к сухим губам Вэона, который тут же жадно к ней припал.

— Не торопитесь, — поспешил предупредить магистр белой магии, — пейте маленькими глотками.

Вэон с трудом последовал совету мага, так как жажда, терзающая его, становилась с каждой секундой все невыносимей. Он пил небольшими глотками, чувствуя, как живительная влага буквально наполняет его измученное тело силой. Вскоре прошла и вязкая сухость во рту, когда язык чуть ли не намертво прилипал к нёбу.

— Отлично, — заботливым тоном прошептал Тирон. — Я смотрю, вам даже полегчало, господин.

— Да, — через силу улыбнулся Вэон.

— Так зачем я понадобился молодому господину? — полюбопытствовал магистр белой магии, ставя пиалу обратно на тумбочку. В комнате было темно, поэтому он быстро наколдовал летающий магический шар на подобие того же, что совсем недавно кружил под потолком. Помещение заполнил яркий ослепляющий свет, который через несколько секунд потускнел и напоминал одинокий огонек свечи, что трепыхался от каждого движения или легкого дуновения сквозняка.

Этого хватило с лихвой, чтобы магистру заметить на голове измученного Вэона небольшую повязку, сделанную на скорую руку. Тирон недовольно пробубнил язвительные оскорбления, ругая криворукого лекаря, что так неаккуратно и небрежно перебинтовал больного.

— Разрешите ли вы мне осмотреть вашу рану, господин? — вежливо спросил магистр белой магии, садясь на край кровати.

— Конечно. — Вэон осторожно повернулся набок.

Тирон ловко развязал повязку, но не спешил ее убирать: в месте, где она вся пропиталась кровью, ткань прилипла к ране.

— Придется повязку смочить водой, иначе вам будет очень, — магистр особенно сильно акцентировал внимание на этом слове, — очень больно.

— Для мага-целителя вы довольно неплохо разбираетесь во врачевании, — заметил Вэон.

— А вы не очень походите на других чистокровных эльфов, — в свою очередь поделился наблюдениями Тирон, пока наполнял пиалу холодной водой.

— Несмотря на то, что им являюсь?

— Да.

Целитель осторожно полил рану и повязку водой. Вэон невольно дернулся, по телу пробежали мурашки, кожа покрылась мелкими пупырышками.

— Вы же, магистр, смешанных кровей? — позволил себе нескромный вопрос мастер-переводчик, чтобы хоть как-то отвлечься от пульсирующей боли в затылке.

— Мой отец — чистокровный орк из старейшего племени, что жило на просторах Огненных земель еще до строительства Архейма. Он известный мастер кузнечного дела, его броня — одна из лучших, — голос Тирона стал мягким, спокойным, а на губах заиграла блаженная улыбка.

— А мать? — скривившись от новой волны острой боли, прошептал Вэон.

— Мать — чистокровная эльфийка, одна из немногих, что осмелились покинуть Даэртаур после смерти Саираэ, — наставник не мог видеть, как переменился в лице магистр белой магии, как в ясных и чистых глазах загорелось яркое пламя ненависти. — Она умерла. Ее убил один из членов таинственного «священного» ордена «Чистой крови». Они преследовали всех, кто вступил в брачный союз с представителем другого народа, тем самым нарушая неписаные законы божьи.

Тирон осторожно убрал повязку, когда убедился, что ткань частично отстала от раны. Он принялся осматривать ее с сосредоточенным и серьезным выражением на лице, когда глубоко в его душе разразилась буря из противоречивых, но достаточно сильных эмоций, которые ему пришлось подавить при помощи развитой силы воли и самоконтроля. В подобные моменты чувства отодвигались на задний план, а если требовалось — и вовсе забывались, даже если недавно он всем сердцем желал разорвать своего оппонента.

— Вам повезло, господин, — проговорил магистр белой магии, поглощенный осмотром раны. — Тот, кто ударил вас, мастер своего дела. Он бил наверняка.

— Почему я еще жив? — удивился Вэон.

— О нет, господин, он намеренно оглушил вас, — радостно сообщил целитель. — Удар недостаточно сильный, чтобы проломить череп. К тому же, били эфесом меча, судя по всему.

— А вы мастер своего дела, магистр! — Вэон был восхищен познаниями белого мага, которыми, обычно, обладали немногие лекари. Им это не требовалось, так как при помощи магии они могли исцелить любую заразу или рану, даже не ведая о ней.

— Мне лестно слышать столь высокую похвалу от вас, господин, — вежливо ответил Тирон. — Но сейчас я займусь вашей раной.

Целитель с присущей лекарям осторожностью прикоснулся пальцами к ране. Больной болезненно застонал, но старался стойко выносить острую ноющую боль, ломающую все тело.

— Осталось совсем немного потерпеть, — по-отечески заботливо прошептал магистр белой магии, словно лечил не мужчину, а юношу или мальчика.

Вэон ощутил, как холодные пальцы Тирона в мгновение ока стали теплыми, чуть ли не горячими. Потом всем своим существом он почувствовал очень слабые колебания магической энергии, а за этим — жар, что медленно разливался по телу от затылка. Острая ноющая боль потихоньку отступала, пока на смену ей не пришло чувство полного облечения, свободы и долгожданного покоя.

— Я закончил, — сообщил довольный собой Тирон. — Рана затянулась, даже шрама на память не останется.

— Так быстро? — несколько опешил изумленный Вэон. — Я ожидал, что лечение будет болезненным и более ощутимым.

— Не путайте, господин, магию с лекарскими зельями, мазями и другими премудростями врачевания, — наставническим тоном сказал магистр. — Мы, целители, лечим немного иначе: мы не вмешиваемся в естественные процессы организма, а помогаем ему правильно распределить силы и энергию. Это как с тренировками мирадонов: опытный тренер сначала замечает сильные и слабые стороны воина, помогая ему развить первые, а вторые, путем упорный занятий, превратить в силу. Мы делаем почти одно и то же, только наш труд дает немедленный результат.

— Вы неплохо разбираетесь в обучении мирадонов, магистр, — в который раз мастер-переводчик оказался под впечатлением от познаний Тирона. Он явно выделялся среди других подобных ему магов любознательностью и широтой взглядов.

Вэон улегся обратно на спину, осторожно ощупывая затылок, а точнее то место, где совсем недавно была рана, серьезно повлиявшая на его самочувствие.