Держи врага ближе (СИ) - Джейкобс Хэйли

- Можешь ее осмотреть? Кровь не должна быть такой яркой, прошло пять минут, а она не запеклась и не остановилась, - с ходу говорит Эйдж, обращаясь к стоящему нам спиной мужчине в белой рубашке и темных брюках.

Высовываю язык, касаясь ранки на губе. Даррг, так и есть. Укус совсем небольшой, но продолжает кровить. Это ненормально.

Тот, кто, судя по всему, является лекарем, оборачивается.

Я замираю, удивленно округляя глаза.

- Это вы!

Молодой человек со светлыми волосами, карими очами и добродушным выражением лица.

Тот из храма, что разбудил меня после того, как я там заночевала!

- Добрый вечер, - радушно отвечает мужчина с теплой улыбкой, и приближается, всматриваясь в мое лицо. Вернее, осматривая мои губы.

До чего же неловко. Раздул из мелочи проблему! Эштон совсем уже, подумаешь, ранка, не ногу же или руку мне оторвало.

- И впрямь странно.

Соглашается с тревогой полковника молодой священник и знающе прищуривается.

- Вы в последнее время не принимали яд?

Кровь отливает от лица. Как он…

- Розоватый оттенок и проблемы со свертываемостью крови…все признаки отравления. Меня смущает только то, что вы выглядите вполне здоровой и живой, учитывая, что употребленное вам количество экстракта корберы густолистной ведет к скоропостижной кончине.

Эш отпускает мою руку и резко оборачивается.

Сегодня, видимо, день прижучивания Вивиан Велфорд. Все мои секреты один за другим перестают таковыми являться.

Две пары глаз – серые, смотрящие с укором, и карие, в которых одно лишь искреннее любопытство и недоумение - впиваются в меня клещами.

- Если только, - продолжает священник, - вы не разбили смертельный объем яда на порции, принимая его в малых дозах.

Каюсь, святейшество, грешна.

- Вивиан, даррг задери, зачем?!

На Эштоне лица нет. Глаза налились кровью, если ранее он был зол, потом довольно мил, теперь же пребывает в самом настоящем бешенстве. И это тот самый Эйдж, которого я звала за глаза камнем? Вот дела. Похоже, он и впрямь переживает обо мне. Так реагировать может только человек, которому ты глубоко не безразличен.

Лекарь улыбается. Вот кто здесь самый странный.

- Хотели выработать устойчивость к ядам?

Сжимаю зубы и молча киваю. Догадливый какой. Каждое слово сейчас может быть использовано против меня же.

Эш принимается наворачивать по небольшому лазарету круги и зарывается пальцами в все еще влажные волосы.

- Как долго?

- Ч-что? – пищу переспрашивая.

- Как долго ты занимаешься подобной глупостью? И почему, удосужься объяснить!

Светловолосый храмовник понимающе ухмыляется и передает мне в руки кусочек смоченной в какой-то целебной мази ткани. Видимо, чтобы приложить к губе.

М-да.

Вот так поворот событий. Не думала, что неудачно мазнувший по губе клык главного героя приведет меня к разворачивающейся в данный момент сцене. Плюс только один, о прошлой беседе под дождем и лобызаниях мы пока забыли.

Яд. Да, так и есть. В малых дозах я принимаю его уже почти два года. С той самой ночи в приюте, когда я заставила Эша уехать, присоединившись к армии.

Причина?

Тоже очевидна.

И довольно глупа, если так посудить.

Я…не хочу умереть от отравления. Точнее, от отравления во время ожидания смертной казни в темнице.

С той ночи кошмары не прекратились. Они стали моими еженощными спутниками. Каждый раз, проваливаясь в сон, я видела того Эштона, пришедшего навестить меня в темной холодной камере под дворцом.

Он был с мечом из сокровищницы покоренной им страны, смотрел так холодно и презрительно, и вопреки тому, что лицо его было тем же, что и у того парня, с которым я провела бок о бок столько дней, казался незнакомцем.

Иногда сон повторял события прошлого. Но чаще, он менялся. В одной версии Эш заливал мне в глотку яд и смотрел, как я задыхаюсь, корчась на полу, расцарапывая ногтями горло. В другой раз, он пронзал меня клинком. Бывало, что сносил голову с плеч. Иногда события смешивались: отравление, потом уже клинок.

Никакие мольбы или клятвы, никакие просьбы, угрозы, слезы – ничего не могло его остановить.

Я просыпалась в холодном поту посреди ночи не могла больше уснуть. Было страшно.

Яд корберы если его принимать понемногу, но регулярно, не смертелен. Тело постепенно привыкает к токсину и учится ему сопротивляться. Лишь один этот факт существенно меня успокаивал. А бонусом шло то, что после его принятия я могла уснуть. Кошмары стали редкими. Но, как бы того не хотелось, сниться они мне не перестали.

Эш прекращает ходить туда-сюда и резко останавливается, решительно протягивая ко мне руку. Отдаю ему его меч, но он качает головой.

- Давай сюда. Яд. Он же сейчас при тебе.

Как он узнал? Мысли мои читает?!

- Точно при тебе… - этим тоном голоса можно резать сталь.

Оказывается, до этого были цветочки.

Тогда мне, хоть я и думала так, страшно на самом деле не было.

Не когда он обвинил меня в слежке, не когда сообщил, что адресованные мне письма прошли через его руки, даже не тогда, когда он безапелляционно заявил, что я уже порядком причинила ему боль и отныне ему решать, дар я его или проклятье.

Поджимаю губы и молча лезу во внутренний карман мундира, где с тех пор, как его принес мне Сойер, хранится злополучный пузырек.

Эйдж сцапывает вещицу и тут же бросает на пол. Закаленное стекло лязгает по плитке, но мужская нога что есть силы придавливает сверху, заставляя склянку превратится в кучку осколков. Содержимое пузырька растекается по полу. Зловеще, но лучше пусть вымещает гнев на стекле, чем на мне.

Молчание.

- Тренировка уже закончилась? – подает голос целитель, поднимая к глазам запястье с часами.

- Начался дождь.

Не смотрю на Эша, прижимаю к губе ткань, боли практически нет, губу не саднит и не жжет, как до этого.

- О, я мог бы догадаться, с вас уже накапали лужи на мой пол.

Жалкие попытки разрядить обстановку от священника похвальны, но едва ли помогают. Смотрю вниз, вместе с капающей с одежды водицей смешался буро-коричневого цвета пролитый яд.

- Вы… - начинаю я, приподняв брови.

- Прошу прощения. Вторая наша встреча, а я так и не представился!

Многозначительный взгляд молодого храмовника в мою сторону заставляет Эштона напрячься. Однако, я не чувствую от этого добродушного ангелоподобного невинного человека никакой угрозы.

- Адэр Ниол, послушник столичного храма богини Алетеи.

- Послушник?

- Готовлюсь принять сан, но никаких обетов еще не давал. Когда началась война, я решил присоединится к армии в качестве лекаря поскольку…

- Ты спрашивала, кто пятый мастер, - перебивает Адэра Эйдж недовольно. - Это он.

Мои брови ползут вверх. Ничего себе.

Добродушное лицо этого Ниола и его религиозность никак не вяжутся с образом искусного мечника, готового убивать врага. Его имя кажется мне знакомым. Нет, не тогда в храме, где-то еще…

- Вы – брат Селесты! Тот, за которого она просила спросить о переводе в столицу! Я – Вивиан Велфорд, мы с вашей сестрой подруги, учились вместе на курсе.

Широко улыбаюсь, протягиваю руку, перехватив клинок Эштона другой рукой, и жизнерадостно пожимаю протянутую ко мне ладонь послушника храма, всматриваясь в его лицо. Сходство с Селестой минимальное.

Да, точно! Помню, я же пришла к отцу поведать о его любовнице и ребенке в ее чреве, который был не его, и взамен попросила исполнить просьбу, о которой подруге так неловко было меня просить.

- Верно. Значит, уже три раза. В таких случаях люди говорят, что судьба.

В небольшом лазарете снова воцаряется неуютная тишина. Но, кажется, испытываю дискомфорт только я.

- Это ваш меч?

- Нет, это…

Стреляю взглядом в мрачного Эйджа, но он не помогает. Таскал его при себе два года, молча принял в качестве подарка, уже тогда зная, но не возмущаясь, что Деккер не мог быть дарителем подобной вещи, а теперь без причины вдруг всучил обратно. Сами не без греха, сударь!