Изнанка модной жизни (СИ) - Ром Полина

Она махнула рукой камердинеру.

-Проводите сюда господина Гейдемана!

В комнату вошел возбужденный человек.

-Елена Васильевна, голубушка, что же вы меня без ножа-то режете!

Вдова полковника закатила глаза.

-Да как же быстро слухи разносятся! Невероятно просто! Господин Гейдеман, вы уж простите меня, я давала вам обещание, но вы решили еще подумать и бумаг мы не подписывали. А тут графиня Апраксина интерес проявили, сама императрица за этим делом следит. Модный дом открывать будут.

Гейдеман круто развернулся ко мне и посмотрел, не скрывая презрения.

-Кто? Что? С каких пор дамы делами занимаются? А еще благородные!..

На его лице было написано такое отчаяние, что мне стало не по себе. Имею ли я право так менять историю? Зная много об истории моды, я прекрасно помнила имя портного Гейдемана. Может быть, я что-то не то делаю?.. Однако, рассуждать об этом было поздно. Екатерина ждала продвижения с домом, отказываться мне совсем не улыбалось и я решительно поставила на договоре свою подпись.

Гейдеман еще раз взглянул на меня испепеляюще и вышел, не прощаясь.

-Мария Андреевна, не переживайте. Уж всяко императорский дом должен быть лучшим.

-Это правда, - вздохнула я. - Прощаюсь с вами, Елена Васильевна до завтра. А Её величеству отчет отправлю сегодня же.

Хозяйка проводила меня самолично до дверей и я поспешила домой проводить мужа в дальнюю дорогу.

72

У меня без тебя хмарь

На душе, не дышу — плох:

Обратился в тоску-гарь,

Застревает в груди вдох.

У меня без тебя свет

Наизнанку и в шесть нот

День, что мне не тобой спет,

И ценой этот день - в год;

Без тебя что ни ночь — век,

И лишённый звезды путь,

А по руслам из снов-рек

Катит тусклой волной муть.

Без тебя для меня — край.

Не дышу, на душе смрад...

Говорят, что любовь — рай.

Но в разлуке она — ад.*

Миша уезжал. В суете собственных забот, как-то казалось, что этот момент наступит когда-нибудь потом, не сейчас. И когда пришло время прощания, я была к нему совершенно не готова. Пальцы леденели, голос дрожал и срывался настолько заметно, что предпочла просто молча прижиматься к мужу, подавляя желание разреветься, как маленькая девочка.

- Не раскисай, родная, мне тоже впервые настолько тяжко уезжать из дома, что хоть вой. Давай просто думать о том, что наступила пора считать дни не до разлуки, а до встречи. Это хорошо, что у тебя сейчас такое множество дел - они помогут скоротать время. К тому же Софи - рядом. - кажется, муж сейчас больше успокаивал себя, а не меня, нежно гладя по волосам и целуя бледное лицо.

Наступил момент, когда ему всё-таки пришлось оторвать руки и уехать в хандрящую, больную слякотью весну. Даже странно, что вырвалось такое определение - обычно ведь эта пора должна наоборот вызывать позитивные эмоции, являя свету признаки возрождения природы и прочие прелести. Но угнетённое настроение не располагало к возвышенным мыслям, усиливаясь тёмными хмурыми тучами, как на грех, бродившими по мрачному небосводу.

Сзади тихонько подошла Софи и обняла за плечи, уводя от окна, в которое я следила за удаляющейся каретой:

- Я понимаю твои чувства, дорогая, но не нужно так себя изводить. Всё будет хорошо.

- Да, Софи, всё будет хорошо. - тихо согласилась я, надеясь в этот момент, как и мои предшественницы, что ладанка, припрятанная в нагрудный карман Миши, убережёт его от беды в долгом путешествии.

На следующее утро очень хотелось остаться в постели и немного позволить себе погоревать. Однако, я как никто понимала, что это плохая идея. Поэтому, вытащила себя из кровати и заставила привести в порядок. Что было очень своевременно. Потому, что вскоре в доме появилась гостья, о которой я совершенно позабыла - посланница императрицы, выделенная мне в помощь для ускорения решения рабочих вопросов.

Елена Дмитриевна Подорожская оказалась худощавой уверенной в себе женщиной средних лет. Голубые, немного водянистые глаза, смотрели на меня деловито, остро и без лишних сантиментов. Это вовсе не означало, что новая знакомая не испытывала ко мне симпатии, как потом выяснилось, совсем даже наоборот - люди с хорошей деловой хваткой вызывали у неё уважение. Просто эта, немного даже жестковатая характером женщина в застёгнутом под самое горло сером строгом платье, вообще мало склонна была к витиеватым любезностям и расточительным улыбкам.

Будучи дворянкой не самого древнего и именитого рода, она нашла для себя пути стать полезной при дворе. И теперь была направлена ко мне в качестве решительной, знающей и распорядительной помощницы.

Ну что ж, моё эмоциональное состояние полностью совпадало с настроем Елены Дмитриевны - в том отношении, что самой тоже категорически не хотелось растягивать губы в любезных улыбках, поэтому мы очень быстро, без лишних экивоков нашли общий язык и согласовали план дальнейших действий.

Кажется, эта женщина знала в Петербурге всё. Либо очень хорошо подготовилась к нашей встрече - в любом случае, она была в моём положении просто подарком судьбы.

Куда ехать подбирать необходимые ткани, фурнитуру, оборудование , где набирать работниц - на любой вопрос у неё были либо готовые ответы, либо готовность в кратчайшие сроки прояснить ситуацию.

В её сопровождении я планомерно объездила самые лучшие магазины, подбирая необходимые материалы для дальнейшей работы, оформляя заказы на доставку того, чего не имелось в наличии, но можно было привезти.

С заботами по переустройству огромного особняка она тоже прекрасно справлялась и в порядке рекомендаций, и в плане живой организации необходимых процессов. Не так просто, на самом деле, в короткие сроки переоборудовать жилое помещение в выставочный зал и хорошие мастерские. Комнаты, предназначенные для работы швей при ближайшем рассмотрении всё-таки не устроили меня в отношении освещения. Окна требовались большие и с двойным остеклением - такие были только на первом этаже, а гробить здоровье работниц перед тусклыми свечами я совершенно не планировала.

Конечно, задуманные переделки в таких масштабах стоили не мало, но мне удалось убедить практичную Елену Дмитриевну в том, что лучше сразу сделать всё так, как положено, чем потом терять время и средства на обучение новых швей, взамен потерявших на производстве зрение. Само по себе здоровье крепостных (а именно крепостные должны будут выполнять львиную долю работ) не очень-то волновало эту сухаристую тётку, поэтому пришлось искать аргументы финансового порядка.

Боже мой, дни полетели кубарем, один за другим - я просто не успевала за всем уследить. Спасибо моей доброй Софи - она добровольно взяла на себя роль профессионального секретаря, фиксируя планы, отмечая всё, что не успели и объявляя каждый вечер замотанной мне о том, какой именно забег ожидается завтра.

Елена Дмитриевна, очевидно, состояла из железа, ибо на её лице я не наблюдала ни следов усталости, ни раздражения - бесконечно одинаковая деловитость и готовность к действию. Не удивительно, что она не замужем, сдаётся, единственным достойным кандидатом, способным выдержать её темп и неэмоциональность, мог бы стать только Терминатор.

У меня лично голова уже шла кругом. Нет, всё ж понятно, этот путь я проходила не впервые, но масштаб и скорость действия ошеломляли. Надо думать, ни больше ни меньше - почти государственный проект. Сильно напрягало, что не оставалось сил и времени порисовать. Идеи были, немало, есть что отдать в разработку, но выпадение из творческого процесса - вещь угнетающая для самого творца.

Вместо того, чтобы закутаться мягким пледом и за чашкой кофе отдаваться на волю фантазии, я носилась, как угорелая, контролируя ремонтные и строительные работы, стараясь отследить их качество. Конечно, всем этим занимались специально обученные люди, но, не всегда понимая назначения вносимых изменений, могли сделать что-нибудь не так. В общем, это я погорячилась, изначально решив, будто особняк под все мои замыслы можно будет переоборудовать "малой кровью".