Джунгли, Секс и Чипсы! (СИ) - "Focsker"

Пока маг огня думала, пантера Лея, присев, подняла из грязи шарик, которым в неё стреляли. Маленький, сплюснутый. В прошлый раз, когда ей, молодой, и её матери довелось столкнуться с «захватчиками», подобного оружия не было. Да и того, коим стреляли со стены, майор Добрыня и его «подлизы», она тоже не знала. Кетти очень боялись этих штук, сами с радостью учились ими пользоваться, когда её это «нечто» даже оцарапать не смогло. Поглядев на плечо, Лея ещё раз усмехнулась. И наглая, ехидная улыбка её, а также блеск голубых глаз, окончательно добили противника, стоявшего напротив.

— Мы сдаёмся. От своего имени отрекаюсь я от своего бога, — говорит маг огня, срывая с кисти амулет своих предков. «Как может эта сука, безоружная самка смеяться с величайшего творения науки⁈ Гнусные варвары… мы опозорены, нам нечего противопоставить их звериному естеству и прочности их тел».

— Правильное решение, — выкинув из пальцев кусочек металла, говорит пантера. — Ты умная, умнее остальных, потому тебе одной, самой храброй и первой из твоего рода, я позволю познакомиться с ним.

— С ним? — Подумав, что сейчас, когда последняя защита для отряда, ледяная стена пала, их всех перебьют, взглотнув, напряглась огненный мог из рода Магов Тигриц. — То есть с богом?

Тигрица сглотнула так громко, что волнение её, страх передалось остальным.

— Истинно так. — Положив невысокой, щуплой волшебнице руку на плечо, ответила Лея. — Но это касается только тебя; остальным данную возможность придётся заслужить. Идём.

Прихватив тигрицу за плечо, берётся сопроводить ту с Эрной Дис, Лея. Страх охватил выживших, Кетти, пантеры, Гончьи с Медоедами окружили последних из спецотряда. Баррикад на пути больше нет, нет ледяных стен, грязевого рва, ничего нет… Офицеры мертвы, мертв сотник, огненная Шошо по прозвищу Молютка, тоже в руках противника.

— Наш бой окончен, — кидает на землю посох льда последняя из магов, и примеру её следуют оставшиеся.

Приблизительно семьдесят боеспособных женщин из числа армии Республики взяты в плен. Ещё тридцать, будучи ранеными, находятся на грани жизни и смерти. С учётом отрядов, подчинившихся воле Алексея, суммарное число пленников перевалило за полторы сотни. Гораздо больше, чем армия Кетти имела в своём распоряжении готовых к бою кошек. Наблюдая за всем происходящим со стороны, старик Добрыня не мог сдержать эмоций. Его переполняла радость, чувство победы, свершённого подвига, вместе с очередным поднятым уровнем, будоражило кровь и придавало сил на новые и новые подвиги.

— Храбрость города берёт… — смеясь, глядя в спину удалявшейся Леи, пленницам и отряду медоедов, говорит старик.

— Из-за Агтулх она стала сильнее меня, но это временно, я стану сильнее без ритуалов и непременно убью её! — Так же, следя за Леей, рычит от ненависти и недовольства Рабнир. Она ненавидит пантеру, хочет смерти ей и в последний момент решается на гнусность. В ту же секунду в голове её звучит неизвестный, божественный голос: «Навык „Уравнитель“ активирован!»

На смену неконтролируемой ненависти, желанию убить, выпустить кишки приходит новая, не менее важная для медоеда мысль: сможет ли такая сильная Пантера заботиться о Агтулх, их совместных детях, пока сама Рабнир будет отвоёвывать у захватчиков новые и новые земли.

— Хотя… было бы хорошо, позаботься она о нашем потомстве. Добрыня, как думаешь, наши дети с Агтулх и этой Пантерой смогут поладить? — Сменившийся тон Рабнир не на шутку напугал Добрыню. Поглядев на медоеда глазами, полными удивления, в низ, вместо ненависти, старик видит тепло, некую привязанность и даже любовь к удаляющейся Леи.

— Мда… думаю, да, всё у вас будет хорошо, — взявшись рукой за голову, ещё разок обматерив «баб» и то, что творится в их «тупых черепушках», Добрыня отправляется подсчитывать трофеи.

То же время. Резиденция адмирала Глатческо. Пляж Омаха.

— Итак, что мы имеем? — Сидя за столом в окружении своих капитанов, спрашивает Рогиния Глатческо.

— Непогода стихает… — На попытку сменить тему капитан, допустивший огромные потери среди водоносов, в лицо получает кубком, наполненным вином. Напиток разливается по картам, окрапляет вином всех сидящих, включая ту, которую в проблемах всех Рогиния считала виновной.

— Я и сама вижу, какая погода на море! — кричит адмирал. — Что с Дикарями⁈ Их время, когда они хоть на что-то способны, проходит. Мы должны ответить им, отомстить за водоносов, пока они в край не охуели и не сотворили чего-нибудь ещё!

Под раскат, очень напоминавший выстрел пушки, прогремевший где-то далеко, многие, включая адмирала, с опаской обернулись. «Уже второй раз за несколько часов», — подумала адмирал. В ходе последних событий все в штабе очень нервничали, чувство безопасности в форте растворилось с последним, упущенным судном и его вооружением. Теперь находящийся в низине второй форт являлся легкой мишенью, при условии, если аборигены каким-то образом смогут подтянуть к возвышенностям орудия. Республиканцы никак не смогут ответить на их обстрел, в то время как племена смогут убивать их до тех пор, пока не иссякнут запасы пороха.

Ответа на вопрос Глатческа так и не последовало. Вслушиваясь в тишину, не слыша новых далеких залпов, адмирал тяжело вздохнула и, усмирив гнев, спокойно спросила:

— Удалось ли узнать, чьей тактики придерживаются местные? Оружие, построение, манера нападения?

— Они не оставили следов, никто из бежавших не вы… — Пытается ответить сотник, главная по обеспечению и снабжению.

— Вообще никто⁈ — Очередной всплеск агрессии, удар по столу кулаком от адмирала. Тишина ей ответ. Никто. Из водоносов некого наказывать, некого допрашивать, никто не уцелел. Враг настолько изящно и красиво взял их в кольцо, что у отступающих даже шанса не осталось. Более того, уже после звука начавшегося боя, когда форт отправил в джунгли подкрепление, начался другой бой. Их замедлили, оттеснили в сторону, попытались завлечь в джунгли и… просто сбежали, выиграв основному отряду недостающее время.

— О боги, что за мерзостью мне приходится командовать… — Упав в кресло, под скрежет зубов капитанов, глядит на свою свиту адмирал. Карта побережья, рельефов, местности, предположительных секторов обитания разных племен, не давала ровным счетом ничего. Ведь они даже выйти из своего форта не могли. — И что дальше? Долго мне ждать главный ответ?

С места встаёт самая худощавая, зашуганная, опирающаяся на трость мышь с бледным цветом кожи и белым кудрявым париком на седую голову. Когда-то давно ей чудом удалось сбежать с этого острова, её семья была одной из последних из своего рода, и захватчики стали ей новой семьей. Стали теми, кто спас еот когтистых лап Кетти.

— Госпожа адмирал, моим сёстрам удалось то, чего вы так желаете… — говорит Крысиния.

— Удалось? — переспросила адмирал.

— Верно, — ответила лысохвостая, передав свиток с договором и четырьмя печатями. — Чав-Чав и их выводка, контролирующая перешейк у гор, более не существует. Медоеды разрознены, Гончьи разбежались. Кетти не представляют из себя особой угрозы; сказались десятилетия издевательств и истощение рода. Вы сделали правильное решение, что доверились мне план по захвату территории; моим сёстрам удалось устроить переговоры, договориться. Новые владыки племён Пандца, Беа и другие идут вам на встречу, готовы сдать на эксплуатацию других, если вы сделаете их наместницами, правителями региона.

— Правителями, коими будешь управлять ты, Крысиния, верно? — Оперевшись на подлокотник, не видя иного выхода, кроме как довериться этой лысохвостой интригантке, спрашивает адмирал Глатческо.

— Я буду управлять ими, а вы мной, мой адмирал, — с показушной верностью, преданностью и готовностью облизывать и вылизывать своего благодетеля говорит крыса.

— Хоть одна хорошая весть, — скривившись от собственных слов, говорит адмирал. На такую уступку, на пощаду одного вида во благу всей страны, она могла пойти. Ведь кому-то следовало делать самую грязную работу, торговать рабами, снискать среди всех аборигенов ненависть, злобу, которую в последующем, смещением режима может утолить сама Республика. «Эта крыса хорошо на это подходит», — глядя на уродливую, старую Крысинию, адмирал Глатческо кивнула. — Действуй!