Пилот (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

Весь день рейдеры «наслаждались» потоками по большей части лживых обвинений в свой адрес, щедро изливавшихся из радиоприемников. Возникало полное ощущение, что на приватиров кто-то очень могущественный организованно спустил всех собак. Особо досталось самому Зимину, ему припомнили все, к тому же изрядно прибавив бредней. Что до Колычева, то после появления в утренних газетах фотографии с ним и погибшим адмиралом, у большинства не осталось и тени сомнений в виновности молодого пилота.

Зимина больше всего тревожило то, что Март пока так и не вышел на связь. Обыск в номере отеля подтвердил, что вещи все на месте кроме меча. При этом свидетели в один голос утверждали, что в «Империале» Колычев был без гунто. Да и на фото в его руке был только пистолет.

Несмотря на уверенность Зимина в непричастности воспитанника к этому преступлению, общая атмосфера подозрительности захватила и его.

И все же он безусловно знал одно, Март — не предатель. Если что и произошло, то по сугубо личным причинам. И конечно он был готов помочь сыну лучшего друга в любом случае. Даже ценой полной потери репутации.

За следующие сутки он так толком и не прилег. Компанию ему составлял Беня, с ходу назначенный адвокатом Марта и на этом основании бесцеремонно совавший свой длинный нос в ход официального расследования.

Под утро они все еще сидели в комнате управляющего «Одессы», поглощая очередную порцию двойного крепчайшего эспрессо, когда в который уже раз зазвонил телефон. Трубку как обычно взял хозяин кабинета.

— У аппарата, — угрюмо буркнул он в динамик, но после услышанного явно приободрился. — Что? Да ладно! Спасибо, с меня причитается.

— Неужели хорошие новости? — заинтересовался Зимин, впрочем, без особой надежды в голосе.

— Танцуй, Володя! На аэродроме Сеула только что приземлился «Цесаревич» под флагом Макарова.

— Не может быть!

— Еще как может! Но главное не в этом. Его высокопревосходительство сильно не в духе, и сейчас с тамошнего начальства летят пух и перья. Судя по всему, следующий на очереди Толубеев…

— А нам с этого какая радость?

— Но ведь вы с Вадимом Степановичем состояли в приятельских отношениях? — немного растерялся от отсутствия энтузиазма Бэнчик. — Разве не так?

— Да, но это было до того, как завелись орлы на его эполетах. Впрочем, кое в чем ты прав. Макаров — адмирал дельный. Пока он тут, возможно, будет полегче.

— Обязательно будет! — с уверенностью заявил компаньон. — И самое главное, я уверен, он непременно захочет увидеть тебя. Поэтому я бы на твоем месте переоделся в парадный мундир.

— В парадный не буду, — отказался приватир, — но ордена, пожалуй, прицеплю.

— Как знаешь, — не стал спорить Семен Наумович, отвлеченный новым звонком. — У аппарата!

Что ему ответили, было не слышно, но через мгновение управляющий подобрался, как тигр перед прыжком и отчаянно замахал рукой компаньону, дескать, послушай.

Сообразив, что произошло нечто экстраординарное, Владимир Васильевич схватился за прикрепленные к телефону наушники…

— Енто Игнатий, — подчеркнуто простонародно сообщил Вахрамеев. — Тут с моим крестничком оказия приключилась. Надо бы встретиться. Потолковать…

— А вы где сейчас? — осторожно поинтересовался Семен Наумович.

— Так ить недалече.

— Он думает, что телефон прослушивается! — возбужденно прошептал Бенчик.

— Правильно думает, — кивнул Зимин. — Спроси, где они?

— Так мы ето, у старого дебаркадера! Того самого, что едва ураганом не развалило в прошлом году.

— Ты что-нибудь понимаешь? — изумился Семен Наумович.

— Кажется, да. Нам нужно три закрытых автомобиля и охрана.

— Это не проблема, но зачем целых три?

— Чтобы никто не догадался, — жестко усмехнулся командир «Бурана».

— А если тебя вызовет командующий?

— Подождет!

Через полчаса к выезду с территории «Одессы» подъехала маленькая автоколонна. Сидевший на переднем сиденье Акинфеев предъявил начальнику караула пропуск, после чего небрежно бросил в сторону остальных машин — «это с нами» — и дал газу.

Судя по всему, в контрразведке предполагали, что Зимин может отправиться на помощь к своему воспитаннику и потому за ними сразу же увязался неприметный «форд». Однако стоило им пересечь черту города, как кортеж разделился. «Паккард» Зимина рванул в сторону Итевона, «Бьюик» Беньямина помчался к железнодорожному вокзалу и только невзрачный легковой «Забор» неспешно покатился в направлении Чемульпо.

Наблюдатели после недолгих раздумий увязались за «Паккардом», а творение московского автозавода потихоньку добралось до одной из укромных гаваней, которыми изобиловали корейские берега. Там и впрямь имелось нечто вроде полузатопленной плавучей пристани и развалины складов на берегу.

— Куда нас черт занес? — хмыкнул Беньямин, выбираясь наружу.

— Если я правильно понял, — отозвался последовавший за ним Зимин, именно об этом месте говорил Вахрамеев.

— Ни хрена тут нет! — хмуро отозвался его компаньон, скептически осмотрев непритязательный пейзаж.

— Думаю, ты ошибаешься, — покачал головой Зимин, скользнув в «сферу».

Стоило ему это сделать, как из-за груды камней и бетонных блоков некогда служивших опорой какому-то сооружению вышел Колычев.

— Я здесь! — негромко сказал он.

— Явился-не запылился, — хмуро отреагировал Беньчик. — Не хочешь нам ничего рассказать?

Если вы про убийство Ландсберга и Козырева, то я к нему не причастен.

— А кто причастен, дед Мороз?

И без того выглядевший усталым Март тяжело вздохнул и испытующе посмотрел на молчавшего до сих пор опекуна.

— Вы мне тоже не верите, Владимир Васильевич?

— Верю, — дрогнуло суровое лицо приватира. — Ты не мог совершить подобного. Но…

— Так, господа, не надо меня лечить! — решительно прервал их Семен Наумович. — Если вы хотите поговорить за веру, то я могу вам дать адрес хорошего раввина. И если вас это устроит, он даже может выступить в суде. Но если вы хотите, чтобы это сделал я, так расскажите мне за факты!

— Факты?

— Да, молодой человек! А они, чтобы вы знали, чертовски убедительны!

— Насколько?

— Нет, вы только посмотрите на этого поца! Его фотографии расклеены по всему Сеулу, а он спрашивает меня насколько? Настолько, что этого вполне хватит на виселицу! Кстати, если вам мало тех фотографий, то во всех газетах есть другие, где вы с пистолетом стоите над трупом адмирала и делаете вид, что прогуливаетесь! Но что интересно, вам никто не верит…

— Я был с адмиралом, когда на него напали японцы. К сожалению, я не успел ему помочь, но мне удалось одного из них подстрелить, а затем выследить и остальных.

— Хм, — немного подобрел Беньямин, — если вы мне покажете хоть один труп, у которого будет справка, что он японец, дело таки не совсем дохлое…

— Я оставил трупы шиноби и членов экипажа в порту в одном из доков, где они прятали свой корабль.

— Корабль? — насторожился Зимин. — Где он?

— Здесь, — просто ответил Март и послал ментальную команду «Ночной птице».

Спокойное до сих пор море заволновалось и скоро из волн появились сначала перископ, а затем и рубка подводной лодки.

— Вейз мир![1] — перешел от удивления на идиш Беньямин.

— Одного шиноби мы взяли в плен. Он сейчас на борту. А еще у меня есть генерал, — скромно обозначил Колычев.

— Какой еще генерал?

— Японский. Нисидзо Цукахара.

— Мальчик мой, — с трудом сглотнул Зимин. — Ты должен нам все рассказать!

— Обязательно, — кивнул Март, — только для начала давайте переберемся на «Птицу». Там все будет нагляднее. Опять же, насколько я понимаю, в городе не спокойно. Вдруг патруль появится, начнется стрельба, суета… оно нам нужно?

— Вот чтобы да, таки нет! — осторожно согласился все еще находящийся в прострации Семен Наумович.

— Так а я вам за что! — изобразил одесский акцент Колычев.

— Вокруг черт знает что творится, а у нас опять балаган на гастролях! — сокрушенно покачал головой командир «Бурана». — Ладно, командуй своей пернатой субмариной. Пусть трап подаст или что там она делает…