Дипломатия фронтира (СИ) - Денисов Вадим Владимирович

Мы медленно ехали вверх по течению и обсуждали, сколько же было тяжёлой грязи на сапогах у тех, кто периодически ковырялся здесь в поисках золота.

Пикап выехал на горку, и Дино молча показал рукой вперёд: недалеко от воды, под сенью полузасохшей ивы, стояла чуть покосившаяся плита надгробного памятника.

— Разомнём ноги? — предложил я, взглянув на наручные часы. Нормально идём, полпути за спиной, а до темноты далеко.

Надпись выцвела:

Неизвестному. Упокойся с золотом в горсти. 0002

— Наверное, от болезни умер, простыл, — тихо промолвил adottato, погладив рукой лежащий рядом треснувший деревянный лоток. Желобки на дереве словно хранили следы чужой надежды.

— Или пуля конкурента достала… — я поправил на носу «авиаторы», затеняя глаза от призрачного рассеянного света. — Думаю, что люди здесь заживо сгнивали от ран чаще, чем от болезней или голода.

Двинулись дальше, минуя старицу — бывшее русло, где вода застоялась, как прокисшее вино.

Твою душу…

Возле берега прямо в ручье белел человеческий череп. Поток отполировал глазницы, и теперь Эллис-Крик, просачиваясь сквозь них, играл со светом, словно впуская в мертвые орбиты душу горного потока. Бернадино открыл дверь:

— Смотри, он… словно дышит! Достану?

— Не трогай! — я схватил его за плечо. — Или ты решил преподнести подарок Селезнёвой? Пусть ручей сам похоронит свои тайны.

— Череп сверху принесло. Прикатило… Бр-р… Костей скелета нет.

— Кости могли растащить. Останки человека мелкие хищники и птицы-падальщики разбирают без проблем, — возразил я

Тропа уже не петляла. Стали попадаться следы животных: козьи копытца, а рядом — широкие отпечатки медвежьих лап с длинными когтями.

— Всего пару дней назад амикан прошёл… Надо быть начеку.

— Оружие проверь, — сказал я. Над головой в разрыве туч, кружили уже два стервятника, — черные кресты на фоне серого полотна. Это ничего, это нормально. Лишь бы не грифоны-гаруды.

— Мы далеко от шахты? — голос у Дино был хриплый, ломающийся.

— Скоро доберёмся! — ответил я, стараясь сохранить в голосе прежнюю уверенность.

Глава 21

Крест

Впереди слева показался широкий, но не очень глубокий распадок, что угадывалось по очертанию горных хребтов. Тропа решительно вильнула в ту сторону. Ручей Эллис-Крик что-то бормотал за кормой пикапа, унося в тихие омуты где-то возле Мичигана свои безымянные истории, а возле старицы, под переливами воды, череп старателя продолжал смеяться беззвучным смехом,

«Апач» обогнул скалу, и нам открылась боковая долина распадка, которую наискосок перерезал почти невидимый ручеёк. Деревьев в этом ущелье было совсем немного — ближе к ручью жались низкие, приглаженные ветрами искривлённые кусты, а остальное пространство распадка занимали альпийские травы и разноцветье.

А полянка-то вполне зачётная, хоть накрывай! Горный курорт! И посреди этой дикой красоты чернело огромное пятно пожарища.

Приехали…

— Вот, Дино, это и есть объект «Счастливая локалка», некогда битком набитый дефицитными лакокрасочными материалами, — сказал я, открывая дверь и собираясь выходить из кабины.

— Других вариантов нет, — согласился отрок. — Кто-то специально устроил этот пожар?

— Ты же не думаешь, что где-то здесь бродит Хранитель Ущелья? — ухмыльнулся я. — Не могу поверить, что абсолютно добротное строение, срубленное из толстенных стволов вековых сосен, после отъезда Дария Квачина оставалось бесхозным. Ушлый Полковник какое-то время наверняка продолжал вывозить отсюда драгоценные банки и канистры.

— Но полностью вывезти не успел! — уверенно добавил Бернадино.

— Да, кто-то из его людей баловался со спичками, злостно не отключал утюг, воровал огнетушители и вообще грубо и неоднократно нарушал правила пожарной безопасности. Эх, ребята… Инспектора Повалихиной из Пожарно-спасательной части № 76 славного города Енисейска на них не было!

Горело здесь страшно. От пакгауза не осталось ничего, ни обгоревших бревен стен, ни содержимого, температура в эпицентре была адская.

По сути, перед нами предстали последствия техногенной экологической катастрофы. Может быть, пока что самой крупной в этом секторе Платформы-5. Даже хорошо, что горючие вещества сполна обеспечили энергией этот филиал ада. В диоксиновых клубах над Чёрными Горами, которые люди наблюдали за много километров отсюда, рассеялась в атмосфере практически вся ядовитая химия. Иначе бы эта гадость надолго отравила ручей и реку.

— Осматривать будем?

— Не знаю… В таких местах могут греться на солнце ядовитые змеи, — ответил сын.

— Да ты что! — нервно крикнул я, быстро втягивая уже почти опущенную на траву ногу и захлопывая дверь. — Ненавижу змей! Наши енисейские края, знаешь ли, этими мерзкими тварями не богаты. Гадюка изредка встречается, и та не ядовитая. Говорят… Знаешь, давай просто объедем это пожарище по кругу!

— Только близко не прижимайся, чтобы не пробить шины каким-нибудь куском железа, — рассудительно посоветовал Дино.

— Поучи ещё.

Смотреть, в общем-то, было не на что. Надежды на, что на пожарище можно будет поживиться чем-нибудь ценным, быстро улетучились. Нам попались две изогнутые стальные пластины, пруты арматуры, которые врезают в окна при сборке сруба для защиты от медведей, и почти бесполезный мелкий металлолом.

— Какое-то приспособление! — Дино на ходу спрыгнул с подножки и поднял из пепелища не сразу мной опознанный реечный домкрат с погнутым штоком. Я остановился. Присмотрелся.

— Похоже, здесь было что-то вроде гаража, ты понял, Бернадино?

— Что?

Не понял.

— Ну как же? Именно здесь группа Квачина и нашла наш олдскульный светло-бежевый пикап «Шеви, вождь апачей»! Узнаёшь родное стойло, железяка американская?

Под капотом что-то сухо треснуло. Всё-таки узнал.

— Не унывай, индеец, — я ободряюще похлопал ладонью по торпеде. — Вспомни, что ты здесь делал? Стоял в полутьме среди презренных банок и пылился! Ни тебе ухода, ни заправки… А сейчас у тебя яркая жизнь, полная головокружительных приключений!

На это раз пикап ничего не ответил.

— Папа, ну, долго ещё? — отрок уже извёлся. Ещё бы, у меня тоже все кости болят.

Я не стал открывать карту, сколько можно на неё смотреть — наизусть помню каждую линию и штрих.

— Километра полтора или два. Но расстояние сейчас не самое главное.

— Почему?

— Скоро узнаем.

«Апач» свернул за большой скальный выступ и остановился — перед нами опять появилась речушка Эллис-Крик. И сразу кое-что стало ясно.

— Странная она какая-то, Шахта № 12, — задумчиво пробормотал Дино. — Ведь в шахте есть специальное оборудование, материалы, инструменты, лебёдки, тачки… А здесь даже дорогу для транспорта не пробили. Не в рюкзаках же…

Действительно, проезжая грунтовка заканчивалась возле сгоревшего пакгауза, дальше дороги не было.

— В тепловизор посмотри, — приказал я. А сам взял в руки обычный бинокль.

Как ни крути, первооткрыватели и остальные авантюристы, что здесь побывали, постепенно двигались вверх не по руслу ручья, где в резиновых сапогах можно поломать ноги на мокрых, покрытых скользким илом камнях, а по правой береговой террасе — широкой зелёной полосе вдоль подошвы. Сейчас там не пройдёт даже квадроцикл. Но тропу пробить можно. Вполне.

— Эх, где мой «харлей»… Что будем делать, падре? Оставим «Апач» здесь и пойдём пешком? — спросил сынуля с досадой.

— Ещё чего! — я даже возмутился. — Ты прирождённого автобусника с техасским скаутом не путай! Ноги на камнях ломать? Нет уж. Колёса надо держать при себе, мало ли что там может случиться.

— Но как мы…

— Встанем в русло и поедем прямо по ручью, — перебил я отрока.

— Как, прямо по воде⁈ — удивился Дино.

— Нормальная практика! Практически весь правый берег Енисея — это Средне-Сибирское плоскогорье, поэтому большинство речек имеют горный характер, быстрое течение и каменистое дно. Как и сам Енисей, впрочем. И только северные реки бассейна, выходя на Северо-Сибирскую низменность, превращаются в равнинные. А вот левый… Это уже Западно-Сибирская равнина, страна разливающихся рек и топей! Там такой фокус опасен, дно чаще всего топкое, увязнуть на машине легко.