Дело леди Евы Гор (СИ) - Леви Кира

Барон, не возражая, покинул кабинет. Герцог опустился в кресло напротив меня. Пауза затянулась. Собравшись с духом, я начала разговор.

— Дело о деяниях барона Селбриджа передаётся в королевскую канцелярию, — произнесла ровно.

Герцог не изменился в лице, но я заметила, как он едва заметно сжал челюсти.

— У вас достаточно оснований?

— Более чем. Все доказательства собраны. Свидетели дали показания. Барон нажился во время войны на поставках некачественного продовольствия. Его преступления слишком очевидны, чтобы их можно было проигнорировать. Его деяния расцениваются однозначно — измена. Приговор — смертная казнь.

Пока разговор шёл мирно, но я собралась сказать то, что однозначно оттолкнёт меня от герцога ещё дальше, чем мы были сейчас. Сцепив пальцы в замок, я продолжила:

— Во всём этом деле осталось одно тёмное пятно. И это — какова ваша роль в схеме наживы барона Селбриджа?

— Вы меня в чём-то подозреваете? — гнев исказил мужественное лицо генерала. Атмосфера накалилась между нами. Я с трудом удержалась, чтобы не отпрянуть от разозлившегося мужчины.

— Видите ли, милорд, речь идёт о поставках продовольствия во время военной компании, в которой вы не просто участвовали, а были во главе войска Его Величества. И мне непонятно вот что, генерал. Были ли вы замешаны в махинациях барона или это попустительство с вашей стороны? Так сказать, по-родственному. Почему-то барон распоряжался в ваших владениях в ваше же отсутствие, как у себя дома.

— Это месть, — генерал сузил глаза, пристально разглядывая меня, словно пытался прочитать мои мысли. — Банальная женская обида.

В груди вспыхнуло возмущение. Я медленно вдохнула, стараясь сохранить спокойствие, но пальцы непроизвольно сжались в кулак.

— Если бы я действительно хотела мести, милорд, — голос остался ровным, но внутри всё кипело, — я бы не тратила время на этот разговор. Просто действовала бы за вашей спиной.

Его бровь дёрнулась, но выражение лица осталось непроницаемым.

— Вы меня оскорбляете своим предвзятым отношением! — голос сорвался и прозвучал чуть громче, чем я планировала. — И не пытайтесь увести разговор в сторону. Я задала вам вопрос, милорд: каково ваше участие в махинациях барона Селбриджа?!

Стук ладони о стол раскатился по кабинету глухим эхом. От неожиданности мы оба вздрогнули.

В воздухе повисло напряжение.

Герцог медленно выдохнул, словно боролся с желанием ответить резко. Взгляд его потемнел, но в нём не было гнева — скорее, что-то похожее на усталость и… сомнение.

— Я в них не участвовал, — наконец произнёс он, всё так же не отводя взгляда. — Я был занят другими вопросами и не вмешивался в работу интендантской службы.

— К вам поступали жалобы от офицеров или солдат на плохое качество питания или обмундирования?

— Да, поступали, — ровно ответил герцог.

— Какие меры вы приняли?

— После моего разговора с бароном Селбриджем жалобы прекратились. Еда была приемлемого качества.

— Что ж, король сам примет решение по вам. Но теперь вы можете подготовиться к аудиенции, — я устало потёрла висок, в котором пульсировала острая иголочка боли.

С лицом мужчины напротив происходили метаморфозы. Непроницаемая маска дрогнула, а в глазах появилось понимание и даже смущение.

Неужели, наконец, понял, к чему я его подводила?!

Разговор ещё был не окончен. Собравшись с силами, продолжила:

— Но помимо самого барона остаётся вопрос о его семье — жене и двух дочерях.

Тишина повисла между нами.

— Вы хотите обсудить их судьбу? — прервал мужчина затянувшееся молчание.

— Они не виноваты в том, что сделал их муж и отец, но они понесут наказание вместе с ним. Вопрос в том, какое именно.

Я выдержала взгляд чёрных глаз герцога, ощущая, как внутри что-то болезненно сжимается.

— Полагаю, что вы захотите принять участие в их судьбе.

Герцог чуть опустил голову и потёр переносицу, словно обдумывая это предложение.

— Иоланда… — наконец произнёс он медленно, будто пробуя имя на вкус.

А у меня внутри всё переворачивалось от упоминания герцогом этого имени.

— А также её младшая сестра и баронесса Селбридж, — уточнила я, пытаясь обезличить бывшую... или будущую невесту герцога. — После конфискации имущества барона их положение изменится. Баронесса не сможет найти им подходящую партию, на которую они могут рассчитывать сейчас.

— Вы хотите сказать, что мне стоит позаботиться о них?

— Нет, милорд. Я хочу сказать, что их положение неизбежно окажется под пристальным вниманием общества.

Сделав паузу, я дала время осознать этот факт.

— Если я ничего не предприму, — продолжила, не отводя взгляда, — то в глазах высшего света это будет выглядеть, как жестокая месть герцогини своей сопернице. Ведь даже вы, милорд, заподозрили меня в нечестных помыслах.

Он сжал челюсти.

— Но если вмешаетесь вы… Это будет очередным плевком мне в лицо.

Глаза герцога сузились.

— Вы намекаете, что все решат, будто я стремлюсь оставить за собой право на леди Иоланду? И что я захочу сделать из порядочной женщины любовницу?

— Вы можете оставлять за собой какие угодно права, милорд, — процедила я сквозь зубы. — Но не забывайте о нашем соглашении. Никакой публичности в отношениях с этой леди ещё четыре года и триста дней.

— Вы считаете дни до аннулирования нашего брака? — изумился герцог.

— Вы вынуждаете меня это делать своим отношением и… поведением! — слова сорвались прежде, чем я успела их осмыслить.

Герцог медленно выдохнул, расслабляясь.

— Ева, вам так невыносимо быть моей женой?

Моё имя, произнесённое обволакивающим разум голосом, заставило вздрогнуть. Слишком интимно для напряжённого разговора. Я стиснула зубы, заставляя себя не поддаваться эмоциям.

— Этот брак — вынужденная мера.

— Да, — согласился он, но не отводил взгляда. — Но если бы всё было так просто, вы бы не реагировали так эмоционально.

Предательский жар разлился по моим щекам, выдавая всё, что я пыталась скрыть.

— Вы любите другую женщину, — упрямо напомнила, стараясь вернуть себе контроль.

— Когда-то любил, — поправил он, а затем добавил медленно, тщательно подбирая слова: — Но теперь я не уверен, что это чувство было таким, каким я его себе представлял.

Моргнув, я широко открыла глаза, уставившись на герцога, как на восьмое чудо света. Он сам понял, в чём признался?!

— Вы… вы…

— Это важно? — он подался вперёд, наклоняясь ко мне ближе через стол. А я, как та мышь, застыла перед хищником. — Для вас, Ева, важно?

Отчего-то слова застряли в горле.

— Нет, — прозвучало неубедительно даже для меня самой.

— Тогда почему вам не всё равно?

Я не знала, что ответить.

Ведь я влюбилась в этого невозможного мужчину ещё тогда, когда знала его, как барона Вентворта. Тогда, когда он был недосягаемым и бесконечно далёким. Тогда, когда его имя ещё не отдавало болью в сердце.

А потом… Потом он сам всё разрушил. И я отчаянно старалась закрыть своё сердце, окружить его стенами из гордости и равнодушия, не позволять себе даже думать о нём иначе, чем как о препятствии на пути к свободе. Но каждый раз проигрывала. И снова начинала эту борьбу заново.

— Подумайте об этом, миледи, — тихо произнёс он.

А затем развернулся и вышел.

Я осталась одна, чувствуя, как бешено колотится сердце.

«Не смей влюбляться в генерала, иначе, в конце концов, это поломает тебя», — эти слова Габриэль сказал мне когда-то задолго до знакомства с герцогом.

Тогда я лишь отмахнулась, даже не подозревая, насколько пророческими окажутся его слова.

***

Усталость накатывала волнами. Глова гудела, как чугунный колокол. А в груди неприятно сжималось от странной смеси облегчения и тревоги.

Хотелось хоть ненадолго выбросить из мыслей всё, что касалось герцога и его бывшей невесты… возможно, будущей… Хотя неожиданная откровенность герцога всё же давала надежду, что Иоланда уходит в прошлое.