Шоу продолжается (СИ) - Кас Оксана

— И что ты мог натворить на фотосессии? Неужели довел Хару до истерики?

Сама она в это не верила. Минхёк не из тех, кто доводит людей, а Хару не из тех, кого легко вывести из себя.

— Нет. Только до нервной икоты, — неловко улыбнулся Минхёк. — Дело в другом. Я… забыл сказать своей помощнице, чтобы она ни при каких обстоятельствах не говорила Наён, кого я буду снимать…

— Боже, Минхёк! — возмутилась Минсо.

— Ничего страшного не произошло, она от него ничего не сувенир не оторвала, даже не облизывала! — шутливо поднял вверх руки Минхёк, — Но его менеджер был очень недоволен, потому что… ну, она бежала до моей студии, ворвалась внутрь с жуткой одышкой… ну, ты понимаешь, как это выглядело с точки зрения менеджера.

Минсо не смогла сдержаться — хихикнула. Но тут же стала серьезной:

— И что эта девчонка успела натворить?

Минхёк пожал плечами:

— Она же не сумасшедшая. Ну, нравится ей мальчик из телевизора… кажется, теперь будет нравиться еще сильнее. Что уже меня огорчает, потому что я надеялся, что реальный характер ее разочарует.

— Он просто что в жизни, что на экране — вредный котяра, — тяжело вздохнула Минсо.

Кошка Минсо посчитала это лучшим поводом для того, чтобы запрыгнуть на соседний стул и недовольно посмотреть на нее.

— Мне кажется, ты так часто называешь его котом, что она начинает ревновать, — хохотнул Минхёк.

Минсо не стала отвечать, решив сосредоточиться на еде.

— В любом случае, я не увидел в Хару ничего вредного. Эмпатичный. Внимательный. Очень быстро учится. Практически все, что я ему объяснял, он тут же начинал применять, максимум, приходилось поправлять его еще раз. Но он слишком много думает. Вообще не перестает оценивать себя и свое окружение, мне было сложно вывести его на настоящие эмоции.

Минхёк замолчал, потому что начал есть. Ризотто действительно не стоит есть холодным. Минсо тоже молчала. Обдумывала то, что сказал брат. Пока ничего нового: она и так замечала, что Хару словно постоянно сам себя оценивает. Это нельзя назвать неуверенностью в себе, скорее, что-то вроде… стремления поступать только правильно. И, опять же, — он не боится ошибок. Он осознанно идет на риск, если считает возможный выигрыш стоящим достижением. Не особо стремится к лидерству и победам. Он просто много и, так сказать, «громко» думает.

Доев, Минхёк прошел в коридор, вернулся с пухлым конвертом из крафтовой бумаги. Фотографии, скорее всего. Минсо побыстрее дожевала последнюю креветку и тоже встала из-за стола.

— Давай с самого начала. Что там с Наён? — спросила она.

— Да ничего критичного. Я поработал с Хару где-то полчаса, пытался вытащить из него настоящие эмоции. Тут открывается дверь, на пороге моя малышка — глаза горят, куртка нараспашку, дышит тяжело. Хару сразу же понял, что она прибежала по его душу. Выглядел при этом скорее устало, словно эти фанатки его так уже задолбали…

Минсо, усаживаясь на диван, расхохоталась. Она легко представила себе эту картину.

— Я вывел Наён, чтобы узнать — что, собственно, происходит… но, прости, не смог ее выгнать. Она обещала тихо сидеть на диване. Но… у Хару в ее присутствии получалось не очень хорошо. Он зажатый немного, такой весь… колючий. И Наён включила музыку и пошла с ним в кадр. В общем, вот…

Минхёк вытащил из конверта фотографии и отдал ей половину, другие оставил пока у себя. Минсо удивленно уставилась на фотографии. Хару и Наён очень просто одеты. Светлые джинсы, белые футболки. Без макияжа, прически неидеальные… но было в этих фотографиях что-то особенное.

— Они изображали школьников — липучка-девчонка и школьный красавчик, который от нее устал, — пояснил Минхёк.

Минсо удивленно кивнула.

Юность.

Вот что чувствовалось в этих фото. Несмотря на то, что все позы были обыденными, без намека на какую-то романтику, в них считывался определенный посыл — школьные годы, весна, первая влюбленность.

— Это очень хорошо, — покачала головой Минсо. — Юнби это еще не видела?

— Нет, но ты и сама представляешь, что она скажет, — улыбнулся Минхёк. — Причем тут даже не моя заслуга, просто… как-то так совпало. То ли их характеры для этой темы идеально подходят, то ли еще что. Но история считывается так легко, что я даже злюсь.

— Злишься? — удивилась Минсо.

— Это пробные фотографии. Не реклама. И он — айдол, который фотографировался с моей дочерью. Я не могу опубликовать эти снимки. Но это… очень красиво. Мне кажется, что я даже чувствую запах весны, когда смотрю на них.

Минсо с улыбкой кивнула. Тут не поспоришь. Атмосферность просто зашкаливает.

— Я хочу попробовать найти заказчика и повторить, — признался Минхёк. — И надеюсь, что ты не будешь жадничать и отдашь мне парня еще для одной фотосессии.

Минсо кивнула, соглашаясь. Как она может? Это ведь ее брат…

— И теперь, когда ты насладилась этим ощущением первой любви, — вздохнул Минхёк, — это то, что я смог сделать, когда Наён ушла.

Она протянул следующие фотографии. Хару уже переоделся и поменял локацию, теперь он сидел в кресле. И тут уже не было того ощущения радости. Минхёк пытался вытащить из Хару какие-то чувства и вышло… Решимость во взгляде, какая-то внутренняя уязвимость при готовности сражаться до последнего.

— Ему некомфортно в индустрии развлечений, — сказал Минхёк. — Его воспитывали в строгости, судя по всему, он хочет кого-то защитить — семью, как я понимаю, — а еще многие вещи, которые здесь происходят, вызывают у него внутренние противоречия.

Минсо задумчиво кивнула. Хорошие портреты. Но показывать их фанатам тоже пока нельзя — скажут, что ребенка обижают. А то, что Хару некомфортно… ничего, привыкнет. Минсо почти уверена, что еще и втянется в процесс. Ему просто нужно время.

Глава 37

Новые детали

Когда Хару ехал в общежитие после фотосессии, менеджер Пён вручил ему лирику новой песни — нужно хорошо ее запомнить до вечера. На демо-записи два спокойных голоса, которые знакомы Хару еще со времен шоу. Он впервые подумал, что где-то в студии «Encore» сидят два очень хороших вокалиста и записывают пробные версии треков для Роуна.

Песня была… немного неожиданной. Она называлась «Backbone». Дословно — хребет. Но значение ближе к «Докажи, что у тебя есть стержень». Прояви характер, сражайся за свою мечту, не унывай даже в самые сложные времена.

Учитывая название группы и обещанный соблазнительный концепт, Хару ожидал чего-то… про любовь.

Хотя песня ему понравилась.

«Упал — поднимайся, покажи всем, что ты достоин своей победы. Прояви характер, потому что только сильные люди получают все, о чем мечтали.»

И музыка красивая. При том, что сам Хару не фанат поп-музыки (еще один повод задаваться вопросом — куда полез, спрашивается?), он бы этот трек слушал с удовольствием.

Но, перед тем, как отправиться в студию, ему пришлось выдержать работу со стилистом.

Во время разбора гардероба, стилист отобрал у Хару почти все. Даже джинсы признал неподходящими, а из пяти футболок «выжила» только одна, белая. Хару пришлось перемерить такое количество одежды, что это можно уже было расценивать как физическую нагрузку.

Радовало, что его новый стиль не вызывал отторжения. Он… достаточно обыденный. Просто теперь у него в гардеробе больше брюк и рубашек, но все они свободных фасонов, из немнущихся тканей. Появились свитера и кардиганы. А еще его отругали за то, что он не носит свитер и кроссовки от Dior.

Большая часть новой одежды была не особо дорогой: местные бренды либо предметы известных марок. Корейские бренды одежду, преимущественно, дарили, но были и позиции, которые агентство выкупит и запишет ему в счет долга. Несмотря на то, что это лишние траты, Хару не был против. Он за полгода подрос и набрал мышечную массу. Гардероб все равно пришлось бы обновлять.

Из общежития Хару пошел в агентство пешком, но сразу на входе его перехватил менеджер Квон, повел ужинать вместе с группой. Менеджеры завели всех семерых чуть ли не в первое попавшееся заведение и оплатили корпоративной картой. Просили не объедаться — расписание плотное, петь им предстоит сразу после ужина.