Невероятная доктор Белль и Повелитель драконов - Айлин Лин

Мортимер был одет в длинный сюрко из добротного сукна, подбитого мехом, накинутый поверх льняной туники, перехваченной кожаным поясом с серебряными накладками. Тяжёлая цепь с родовым гербом на груди подчёркивала его высокое положение. У пояса висел длинный меч с рукоятью, украшенной драгоценными камнями – не просто благородное оружие, а верный спутник опытного воина.

– Благодарю, мой господин. Я рада видеть вас живым и здоровым, – матушка зарделась от его слов, словно юная дева. Я едва сдержала своё удивление – такое ощущение, что граф вообще никогда не делал комплименты жене, либо же звучали они крайне редко!

– Белла, – Мортимер перевёл взор прозрачных голубых глаз на меня. – И ты встала на ноги? Рад, весьма рад, дорогая моя! Щедро награжу отца Томаса, он заслужил.

– Папенька! – я присела в лёгком реверансе, скромно опустив глаза. – Я молилась о вашем благополучии. Наконец-то вы дома.

– И я рад вернуться. Но поговорим утром, после завтрака, а пока, Белла, отправляйся почивать, – велел, не терпящим возражений тоном, отец. – Тебе положено отдыхать в это время суток.

Тут за дверями послышались многочисленные мужские голоса, и в залу вскоре вошли рыцари. Их шаги гулко отдавались от каменных плит пола. Воины уже сняли тяжёлые доспехи, сейчас на них были кожаные жилеты и штаны из грубой ткани.

– Иди, дочь моя, доброй тебе ночи, – Мортимер едва коснулся губами моего лба и обратил всё своё внимание на заполнивших помещение воинов. Слуги уже суетились, накрывая столы при свете больших свечей в бронзовых подсвечниках. Матушка осталась надзирать за их работой, мне же пришлось последовать прямому приказу графа.

Рыцари, уставшие после долгой дороги, почтительно расступались, завидев меня. Они склоняли головы и вежливо приветствовали – ни один не осмелился косо посмотреть либо сказать что-то неподобающее в адрес дочери своего господина. Но я видела, как двое воинов, ухмыляясь, потянули руки к проходившим мимо служанкам. Впрочем, те, похоже, были не против такого внимания.

Я шла мимо прибывших, стараясь дышать через раз – от них исходил крепкий дух конского пота и дорожной пыли.

Поднявшись на галерею, бросила взгляд вниз, выискивая Летицию. Но женщины нигде не было видно – она словно растворилась в полумраке. Должно быть, ушла в покои графа? Не удивлюсь, если так. Но я видела, как отец смотрел на Джульетту. Есть все шансы, что эту ночь он проведёт в объятиях жены. И матушка явно этому радовалась, а меня передёрнуло от омерзения. О времена, о нравы! Я бы ни за что не смогла простить измену. Впрочем, о чём это я? В моём мире подобное встречается не реже.

Покачав головой, отвернулась от освещённого зала, где разгорался самый настоящий пир.

Агнес ждала меня с зажжённой свечой в руках, готовая проводить в покои. Тени затейливо плясали на стенах, когда мы шли по тёмному коридору. А я думала о том, что же отец собирается мне сказать после утренней трапезы? Догадывалась, конечно, но так хотелось ошибиться…

***

Утром пришла Нита, оставила для Джульетты настойки и заглянула ко мне.

– Нита, – обратилась я к травнице, – а скажи, есть ли у тебя хорошие знакомые в замковой кухне?

Женщина, ни на секунду не задумавшись, сразу же ответила:

– Да. Супружница моего брата там работает. И её старшая дочка, она там на посылках, но зато всегда сыта и в тепле.

– Хорошо. Можешь кое-что для меня сделать? – понизила голос я, твёрдо глядя в глаза знахарке.

– Для вас, леди Белла, всё, что попросите, – так же уверенно кивнула Нита.

За завтраком в общем зале собралась тьма народу: прибывшие рыцари влились в ряды тех, кто остался охранять замок. Служанки только и успевали заносить полные подносы с нехитрой снедью и выносить пустые миски. Я решила, что время выйти из своих покоев. И раз уж говорить я пока не могу, зато никто не запрещает мне смотреть и слушать. А я умею анализировать поступающую информацию, подмечать то, что по первости кажется малозначительным. Эта способность часто помогает врачам найти причину заболевания. А иной раз и спасти жизнь пациенту: неестественный блеск кожи и её напряжение вокруг послеоперационного шва могут указывать на развивающийся абсцесс, расширенные или суженные зрачки пациента под наркозом – на критическую глубину анестезии, а нарастающее выпячивание и напряжение брюшной стенки с одной стороны часто свидетельствует о кровотечении. И многое, многое другое.

Летиция на завтраке присутствовала, она сидела за столом в основной части зала, там, где ели воспитанницы леди Элеоноры. И выглядела столь скромной, что у меня невольно заныли зубы. Надо же, какая тихоня. А я представляла её совсем другой – дерзкой. Но реальность была иной: передо мной благочестивая молодая женщина, которая помогает гувернантке Элеоноре с воспитанием девочек из обедневших аристократических родов.

Матушка же выглядела прекрасно: улыбалась мужу, тихо что-то ему говорила на ухо, он благосклонно кивал в ответ и отвечал ей вполне развёрнуто.

Агнес с утра поделилась со мной всеми слухами, в том числе и о том, что за время путешествия между любовницей и папенькой что-то произошло, она знатно ему досадила, и он на неё разгневался.

Вернувшись в замок, Мортимер увидел цветущую (не его молитвами и усилиями) благоверную. И мигом метнулся назад, к законной жене. Ага-ага. С другой стороны, маме просто некуда деваться – в этом времени нет разводов. Если Джульетта по какой-то причине сильно прогневит мужа, он вправе отослать её с глаз долой в монастырь, и дело с концом. Святая церковь признает брак недействительным, и здесь это в согласии с законом. Супруг продолжит радоваться жизни, а бедная бывшая жена медленно зачахнет за высокими стенами обители.

– Изабелла, – отец сидел за обеденным столом, в зале уже никого не было, слуги вымелись вон, стоило графу недвусмысленно нахмурить брови.

– Да, папенька, – прошептала я, опустив глаза долу.

– Я рад, что ты поправилась. Потому как болеть времени нет. В начале лета ты отправишься в столицу. Его Величество, да продлятся его дни, дал своё высочайшее дозволение, и вскоре ты станешь придворной дамой Её Высочества принцессы Шарлотты.

Глава 9. Змеиный корень

Прошло три дня после объявления отца. И пусть я ждала именно этих его слов, всё же сильно расстроилась. Одно дело полагать, другое – знать наверняка.

Но услышанное лишь утвердило меня в целях: избавиться от Летиции, выдав её, например, замуж за какого-нибудь рыцаря, желательно, чтобы он жил как можно дальше от земель Элисонов; довести лечение матушки до конца, прежде отыскав тех, кто повинен в таком её состоянии. И после – хоть на край света.

Я подошла к столу, на котором лежал исписанный пергамент. Я уже знала перечисленные в нём имена наизусть. Кто-то явно постарался и дал краткую характеристику каждому кандидату. Вот только какую-то однобокую: плюсы и никаких минусов.

– Вот список, – Мортимер протянул мне серо-жёлтый свиток, перетянутый алым шнуром, – у тебя будет из кого выбрать, дочь. В других семьях подобное редкость, на кого укажут, за того девица замуж и идёт.

И та-ак на меня посмотрел типа: "Цени, Белла. Вона я какой щедрый!"

С листа перевела взор на полированное бронзовое подобие зеркала. Изабелла Элисон была девушкой красивой: солнечные лучи, проникавшие в узкий оконный проём, путались в моих светлых волосах, заплетённых в две косы длиной до талии, вспыхивали на прядях расплавленным золотом; выразительные серо-стальные глаза, обрамлённые тёмными ресницами, смотрели внимательно и серьёзно. Высокие скулы и тонкий прямой нос придавали моему лицу благородную строгость, а чуть приподнятые уголки губ намекали на скрытую улыбку. Сегодня на мне было платье-блио из тонкой шерсти глубокого зелёного цвета, плотно облегающее стройный стан до бёдер, откуда струилось широкими складками до самого пола. Длинные, расклёшенные к запястьям рукава, были подбиты светлым шёлком. Тяжёлый пояс, с затейливой вышивкой из алой нити и утяжелённый нашитыми серебряными пластинами, подчёркивал тонкую талию, на шее поблёскивала цепочка с крестом – эти два украшения дозволялось носить незамужней девице. Белоснежная льняная сорочка, виднеющаяся в вырезе платья и из-под рукавов, говорила о достатке семьи.