Комната постепенно наполнилась людьми. Они все были разными, но одно их объединяло – лохмотья, изможденность и какие-то неуловимо одинаковые улыбки – радостные, словно они и не верили уже, что их когда-нибудь спасут, но в то же время настороженные, ведь неизвестно, чего ожидать от спасителей.
- Вы кто такие? – спросил Сева и получил простой ответ от одного мужчины, что вышел вперед, как негласный лидер, что сам собой определятся в любом коллективе, и отвесил поклон до земли:
- Рабы мы, - слова были простые, но от них морозец зябкими когтистыми снежинками пробежался по спине. – Дед нас отваром опоил, а потом туда упрятал, - кивнул на шкаф. – Днем выпускал, работать заставлял без продыху. А вечером краюху хлеба в зубы и обратно на ночь.
- А чего ж не порешили его? – Мамонт, злясь, заиграл желваками. – Вас же вон сколько. Много ль ему надо, гниде такой? Чего измывательства терпели?
- Отвар-то магический, - мужчина развел руками. – Не то что бунтовать, а и плюнуть в него не моги, а то так скрутит, будто по венам огонь бежит! Да и руку-то только поднимешь, а она немеет, будто и не твоя вовсе, падает плетью! А он смеется, на нас-то глядючи, заливается, за пузо держась, довольнехонек!
- Мерзавец! – Сева мотнул головой. – Но теперь-то свободны вы все, так что… По домам ступайте.
- Было бы куда, - пригорюнилась подошедшая к их главному женщина с тоскливым взглядом глубоко запавших глаз. – Мы ведь не тутошние. Через проход из чужого мира пришлые. А чтоб домой попасть, надобно через портал в столице пройти. – Вздохнула тяжко и закашлялась.
- Вы, похоже, недавно тут? – помогла ей другая, помоложе и побойчее. И понаглее, отметила я, увидев, как она бессовестно строит глазки моему соседу. – Правил-то не знаете.
- Что за правила? – уточнила, встав рядом с соседом. А что, так слушать удобнее!
- О том, что порталом ведает царь. За проход мзду берет, да такую, что никто и заплатить-то не может! Люди до старости гроши копят, чтобы в родном мире хоть помереть, да и то не всем удается такие деньжищи заиметь. Многие смиряются, да так тут и остаются.
- А этот ирод старый, - продолжил лидер, - дед-то, пользуется тем, что в окрестностях проход открывается. Пришлые к нему в избу приходят, он их поит отваром, рабами делает, вещи вон отбирает. – Кивнул на кучу шмотья.
- А обратно через тот портал нельзя домой попасть? – с надеждой спросила его.
- Нет, миледи, - он снова отвесил поклон до земли – ох уж этот этикетный фитнес! – Он только приводит людей сюда.
- А зачем? – пробормотала задумчиво.
- Да кто ж знает, - мужчина махнул рукой. – Это у Ведуна надо спрашивать.
- Это кто?
- Так хранитель проходов. Но его, сказывают, давным-давно никто и не видал. То ль в леса ушел, то ль в глушь какую степную подался.
- Все веселее и веселее, - пробормотал Мамонт и посмотрел на меня. – Одно ясно – надо в столицу ехать, портал обратный там.
Я кивнула, с трудом проглотив ком слез, вставший в горле. А что, если мы тут навсегда застряли? На Земле ведь постоянно люди пропадают. Вдруг часть вот так в проходы между мирами попадает, после того, как на кой-то ляд в магазинчик для взрослых затейников заглянет, и… Все. Как тогда жить?
Глава 13 В путь
Бросить пришлых мы с Севой не смогли. Решено было всем вместе отправиться в столицу и попытать счастья с порталом. Пока Мамонт разбирался, как седлать лошадь, которую мы без зазрения совести умыкнули у престарелого рабовладельца, я отошла подальше от избы и вгляделась в розовеющее рассветом небо. Там, на холмах, открылся портал, через который нас вышвырнуло с Земли.
Мушкин, наверное, радуется. И в Череповец ехать не надо, и навалять по тощей заднице некому – будь я дома, взяла бы скалку-воспиталку и выгнала бы это неверное отродье из своего дома и жизни. Потом отдраила квартиру, сожгла постельное – после платных Снегурочек никакая стирка не поможет, я на него и смотреть не смогу, и начала новую жизнь.
- Открой проход домой, пожалуйста, - тихо попросила кукурузину, что держала в руках, и бросила ее, нагретую теплом моей кожи, в снег.
Ничего не произошло. Вредный гаджет исчез в пухлом снегу. Вздохнув, достала его, отряхнула и убрала в карман нового одеяния. Не то чтобы ожидала чудо, но все-таки в душе трепетала нежным огоньком едва живая надежда.
- Посторонись! – зычный крик Мамонта заставил отскочить в сторону.
И как раз вовремя, чтобы не попасть под копыта гнедой лошади, что неслась по двору, задрав хвост.
Следом пробежал Сева. Забавная парочка исчезла за домом. Когда они сделали круг, вернувшись, я спросила:
- Ты что, решил на ней жениться?
- Очень смешно! – укоризненно глянул на меня, встав рядом. – Запрячь в сани хочу, а это копытное против. А ну стой! – решительно преградил путь лентяйке, что пошла на новый круг и вынырнула из-за угла.
Та встала на дыбы, заржав. Пришлось прыгнуть на напарника, будто на последнего холостого мужчину в мире, и свалить его в снег, чтобы ненароком не затоптали. Лошадь отступила и, всхрапывая, настороженно на нас уставилась.
- Напугал он тебя? – я сочувственно улыбнулась ей, лежа на Мамонте. – Мужики они такие, да. Никакой ласки от них не дождешься. Им лишь бы захомутать!
- Женщина! – обиженно рыкнул Сева. – Ты…
- Тихо! – зыркнула на него. – Хочешь еще побегать?
- Нет, - пробурчал он. – Но учти, когда девушка лежит на мужчине, тот имеет право ее пощупать.
- Чего?
- Это правило! Сама набросилась, уронила и сверху плюхнулась. Я не то чтобы против, просто… - его ладони поползли по моей талии.
- Да иди ты, осьминог! – покраснев, попыталась встать, но мужчина удержал. – Пусти!
- Там лошадь, - сделал большие глаза. – Опасная, жуть! Я тебя защищаю.
- Сама справлюсь, МЧС ты оборзевшее, - пробормотала и, встав на ноги, начала отряхиваться.
- Маруська, опять бузишь? – к нам подошел лидер пришлых. – Нехорошо, - потрепал кобылку по морде. – Пойдем-ка, я тебя запрягу. Идем, идем, не артачься.
- А ты чего лежишь? – с укоризной уставилась на Севу. – Иди, собирай в дорогу продукты и прочее, хватит отдыхать.
- И меня запрягли, - констатировал он, поднявшись.
Но по добродушной ухмылке я поняла, что он вовсе не против такого расклада.
Когда мы выдвинулись в путь, солнце уже грело вовсю, подтапливая наст, что образовался за ночь. Полозья саней, где сидели переодевшиеся пришлые вместе с нашими «запасами», весело заскользили вперед. Впереди, как гордый предводитель, ехал Мамонт, восседая на вороном жеребце. Я, как порядочная Гюльчатай, следовала за ним, вцепившись в поводья – ведь на лошади сидела впервые. Было удобно, но все же довольно высоко. Поэтому опасалась сверзиться и поломать что-нибудь чрезвычайно нужное.
К тому же, в моих руках была сумка с Фунтиком, укутанная в одеяло. Кот, устав от впечатлений, мирно спал в тепле. А я вспоминала мирную, спокойную жизнь, что осталась позади и иногда, каюсь, прикусывала себе губу – чтобы убедиться, это все не сон.
Замыкали наше шествие сани. Каждый раз, оборачиваясь, думала, что увижу боярыню Морозову с известной картины Сурикова. Почему – понятия не имею. Мозг сбоил от недавних событий, побуждая все сильнее вцепляться в поводья, что сжимали руки. Наверное, он опасался упустить еще и это, утратив тем самым контроль над собственной жизнью окончательно.
- Расслабься, - шепнул Сева, позволив нашему транспорту поравняться. – Иначе через час у тебя сведет все мышцы и, - усмехнулся, - потребуется массажист.
- Даже не вздумай предложить себя на эту роль, - процедила, пытаясь все же последовать совету, ведь тело уже начинало ныть.
- Зря отказываешься. Я как раз этим зарабатываю на жизнь. Ко мне, между прочим, женщины за полгода вперед записываются.
- И что же такое ты умеешь, раз такая очередь? – окинула этого хвастуна взглядом.
- Ты попробуй и узнаешь, - подмигнул и тут же уточнил, - если что, непотребством всяким не балуюсь, учти. Но от защемлений, боли, искривлений избавляю на раз.
