Дело леди Евы Гор (СИ) - Леви Кира

— Ну что, мои маленькие помощники? — я поставила бокал на ближайшую горизонтальную поверхность и подала Игги знак выносить мешочки с подарками. — Готовы к сюрпризу?

Детские глаза загорелись сильнее, а шеи вытянулись в ожидании Игги.

— Сюрприз? — переспросил Кай, светловолосый мальчишка, сын жестянщика.

— Конечно. Как же без него в День Чудес? Помните, что я рассказывала о празднике?

— В День Чудес можно загадать желание и получить подарок!

— Да, если хорошо потрудиться до этого, не шалить много и не драться. Вы все помогали мне, работали, старались. Поэтому я приготовила для каждого из вас небольшой подарок, — продолжила я, присаживаясь на край стула, чтобы быть на одном уровне с детьми.

В этот момент Игги вернулась, неся в руках аккуратно перевязанные лентами мешочки. За ней следом вышла ещё пара служанок, каждая с такими же свёртками.

— Ого… — прошептала Оливия, наблюдая, как каждый из детей получает в руки мешочек.

— Давайте-давайте, открывайте!

Развязав ленточки, дети с замиранием достали содержимое своих подарков.

У каждого был набор: чернильница, перо и аккуратно сложенные листы бумаги, отрез ткани для костюма или платья, отрез кожи на пошив обуви, девочкам ленты и украшения, а мальчикам пояса и зажимы для рубашек.

Сначала они выглядели растерянными. Неверие сменялось восторгом.

— Миледи, это… для нас? — осторожно спросил Эдвин, самый старший из ребят Мэри.

— Да, для вас.

— Но зачем бумага и перо?

Я улыбнулась.

— Чтобы учиться.

Тишина.

Дети переглянулись.

— Учиться… писать? — пробормотала девочка с тёмными кудряшками, которую друзья называли Тэсс.

— Да, Тэсс. Писать, читать, считать. Всё, чему вы захотите научиться.

Секунда молчания — и вдруг все заговорили разом.

— Я смогу писать своё имя?

— А я… а я смогу писать настоящие письма?!

— А мама не будет ругаться?

— О-о, а я тогда смогу стать писарем! — обрадовался Эдвин.

Этот ребёнок уже подходил ко мне с просьбой о работе. Я пока его отослала, пообещав, что подумаю, но взяла слово, что он не станет где-то искать работу на стороне. Ему было всего тринадцать. И мне хотелось, чтобы его детство продлилось. Его семья сейчас жила в тепле и сытости под моей опекой. Острой необходимости в дополнительном заработке не было. Они с Мариком выполняли посильную работу: принести воды на кухню, вынести мусор, сбегать на посылках. Этого было достаточно.

— Да, любой из вас сможет. Но, — я подняла палец, заставляя их чуть поутихнуть, — если хотите научиться, вам придётся приходить сюда каждый вечер. Я сама буду вас обучать.

На мгновение дети замерли, а затем снова заговорили разом, обещая приходить.

— Спасибо, миледи!

И вот уже вместо робких улыбок — восторженные лица, вместо неуверенности — убеждённость, что всё возможно и все желания исполнятся!

Я снова рассмеялась, глядя, как дети прижимают к себе свои подарки, разглядывают чернильницы, размахивают перьями. Их радость согревала лучше любого огня.

— А теперь бегите домой спать. На занятие вас позовут Марик и Эдвин.

День Чудес удался.

Гостиница постепенно пустела. Слуги убирали со столов, Лили мурлыкала песенку под нос, мечтательно улыбаясь, Игги моталась по лестнице вверх-вниз, собирая какие-то забытые в комнате вещи и унося их в мой дом. Сегодня мы уже будем ночевать дома.

Мои руки невольно коснулись губ, вспоминая прикосновение чужих губ.

Поцелуй герцога…

Этот день действительно был полон чудес.

Глава 50. Есть ли выход?

Утро выдалось пасмурным и морозным. Светлый рассвет пробирался сквозь плотные занавеси, ложась бледными полосами на стол, где уже стояли чайник с ароматным травяным отваром и корзина свежеиспечённых булочек от господина Генри. Воздух был напоён запахом тёплой сдобы, лёгкой горечью заварки и… напряжением.

Я сидела у окна, глядя, как редкие прохожие спешат по своим делам. Внутри меня кипели мысли, не давая покоя. Семья барона Селбриджа. Жена, две дочери… Что с ними делать? Они не виноваты в грехах отца и мужа, но общество не будет к ним столь снисходительным. Позор отца ляжет и на их плечи. И как бы я ни старалась убедить себя в собственной беспристрастности, внутри всё сжималось при мысли об Иоланде. Её лицо всплыло в памяти, как отражение в мутной воде. Надменная, язвительная, но... всего лишь пешка в мужской игре, как и я когда-то.

Барон будет признан изменником короны. Его вина неоспорима, доказательства весомы. Закон суров к родным предателя, и даже если они непричастны к его преступлениям, клеймо позора ляжет и на них. Баронесса и её дочери вполне могут оказаться не в уютных гостиных, а на рудниках. Таков жестокий порядок вещей: корона требует не только возмездия, но и урока для всех остальных. Одна ошибка главы семьи — и за неё платят все, кто носит его имя. Так было со мной.

«Рудники...» — слово будто металлическим привкусом отозвалось на языке. Холод, голод, нескончаемый труд. Рудники — это ни метафора, ни угроза для красного словца, а реальность, где ломаются люди. И никто не скажет этого вслух, но общество будет наблюдать за их падением с тем же жадным интересом, с каким оно аплодировало их успеху.

В этот момент дверь распахнулась, и в столовую стремительно вошёл Джеральд. Лицо сосредоточенное, губы сжаты, но в глазах ликование. Мужчина склонился ко мне, стараясь говорить так, чтобы никто, кроме нас, не услышал:

— Миледи, дознаватели герцога сегодня арестовали барона Селбриджа. Его уже сопроводили в городскую тюрьму.

Слова оглушили, упали тяжёлым грузом. Сердце на мгновение замерло, прежде чем рвануться в бешеном ритме.

— Кто санкционировал арест? — спросила я, прищурившись.

— Приказ пришёл из секретариата Его Величества. Доказательства приняты без дополнительной проверки.

Я молча кивнула, ощущая, как внутри смешивается удовлетворение от результата проделанной работы и странное чувство ответственности за судьбу семьи барона. Этот момент был неизбежен. Всё шло к нему.

Город уже взбудоражен — слухи разносятся быстрее ветра. Арест одного из самых влиятельных людей Марвеллена не останется без последствий. Я отодвинула нетронутую чашку в сторону и позвала Эдвина, старшего сына Мэри, который всегда крутился неподалёку, стараясь быть полезным.

— Принеси мне, пожалуйста, бумагу и чернила. Срочно.

Мальчишка метнулся прочь, и вскоре на столе оказались необходимые вещи. Пальцы сами выводили на бумаге строчки:

"Графине Стерлинг.

Прошу о встрече в ближайшее время. Вопрос не терпит отлагательств.Е.Г."

Сложив записку, я запечатала её простым заклинанием и протянула Эдвину вместе с серебряной монеткой.

— Передашь эту записку лично графине. Никому другому. Скажешь её дворецкому, что тебя послала герцогиня Гровенор. И передай ему эту монету — она убедит его, что дело срочное. Вернёшься сразу, как получишь ответ. Всё понял?

Мальчик кивнул и помчался выполнять поручение.

Оставшись наедине с Джеральдом в ещё пустой столовой, я встала и прошлась между столиков, машинально поправляя хвойные веточки в вазочках, стараясь прогнать напряжение.

— Этот арест — начало падения многих, — тихо сказала я. — Теперь нужно действовать на опережение.

Джеральд ничего не ответил, лишь молча кивнул.

Спустя час Эдвин вернулся, запыхавшийся, но довольный.

— Миледи, графиня ждёт вас в «Имбирной розе» к полудню.

Я сдержанно поблагодарила мальчишку, вручая честно заработанный медяк и, спрятав записку, велела подать карету.

«Имбирная роза» — это крафтовое заведением, выросшее из маленькой чайной. Господин Генри, вдохновлённый нашими беседами, превратил скромное заведение в уютный салон для светских бесед. Витрины украшали аккуратные букеты из засушенных трав и цветов, на окнах сверкали маленькие магические огоньки, переливаясь мягким золотистым светом, а внутри пахло свежей выпечкой, специями и сладким сиропом. Два официанта приятной наружности в безупречно белых наглаженных фартуках сновали между столиками, не только принося дамам заказы, но и даря улыбки. Дорогой господин Генри не пропустил мимо ушей ни единого из моих советов.