— Антан, помоги! Он же убьёт его!
— Отойди от него, сумасшедший!
Артём закрыл лицо руками. Ощупал нос — вроде на месте, крови нет.
Алиса положила руку на его плечо, погладила его. Снова эта приятная прохлада.
— Артём, ты слышишь меня? Артём! Убери руки, дай посмотреть… — пальцы Алисы принялись оттягивать ладони от лица.
— Ты совсем с ума сошёл от ревности, Иргойль. Алиса, побудь с Артёмом…
— Нет! И ты…!
— Молчать! Иначе я и пальцем запрещу прикасаться к моей дочери!
— Она не твоя… — Иргойль осёкся.
Артём открыл глаза и увидел, что Алиса сидит перед ним на коленях. Штаны намокли — она сидела прямо в луже разлитого молока.
— Тебе больно? — дрожащим голосом спросила она, и быстро утёрла слёзы, всхлипнув.
Артём проморгался, пытаясь вернуть зрению чёткость, а затем, уперевшись левой рукой в пол, начал медленно подниматься.
— Да я в порядке… — прохрипел он. Говорить и вдыхать было больно, и Артём тут же схватился за живот.
Алиса, забывшись, обхватила его за плечи и помогла подняться.
— Артём, — голос Алисы треснул и из глаз полился новый поток слёз. — Прости… — последнюю фразу она сказала уже шёпотом.
Поддерживая Артёма за плечи, она усадила его на кровать. Артём ссутулился, и обнял себя одной рукой, закрыв лицо ладонью.
Загорская отвернулась, вся сжалась, и разразилась потоками рыданий.
— Да чего ты рыдаешь, — прохрипел Артём и зажмурился от боли. — Я привык уже тут… — Артём застонал и упал на кровать, оставив ноги свисать с кровати.
— Боже, ну и урод же твой Иргойль… — выдохнул он.
Алиса в ответ только сильнее заплакала. Плечи то и дело вздрагивали.
— Ну всё, хватит… — с трудом произнёс Артёми оперевшись рукой об угол стола рядом с кроватью, поднялся, сжав зубы. Помогая себе руками, он придвинулся к Алисе и обнял её за плечи рукой.
— Не плачь, пожалуйста, — прошептал он. Алиса тут же убрала руки от лица и посмотрела
на Артёма так, будто вместо него сидел Первомай.
— Ты что? — выпалила она и положила руки ему на плечи. — Ложись, сейчас Цицерона позову!
С этими словами она уложила его обратно на кровать, но сама потеряла равновесие и их носы чуть не соприкоснулись.
Артём быстро убрал её волосы с лица и принялся отталкивать Алису. Этого не требовалось — Загорская сама вскочила, как будто её ужалили.
— Лежи, — выдохнула она, казалось, ошарашено. — Я за Цицероном.
Артём попытался поднять ноги на кровать, но тут же зашипел от боли:
— Ай! Что ж больно то так!
Глава 28. Иргойль
— Что с тобой творится? — спросил смотритель.
— Что со мной творится?! — широко раскрыл глаза Иргойль. Со мной ничего, а вот с Алисой…
Антанарис злобно оскалился. Он стоял, облокотившись руками о стол, и исподлобья буравил взглядом Ига:
— Я пропущу твоё оскорбление насчёт моего родства с Алисой мимо ушей только пожалуй потому, что давно тебя знаю. И был уверен в тебе. До этого момента. — Антанарис выдохнул. — Что произошло у вас?
— Артём, он… Он хочет забрать у меня Алису.
— Почему ты в этом так уверен?
— Потому что он постоянно вертится вокруг неё. Вдобавок, они вместе ходят на работу…
— Или Алиса вокруг него?
Глаза Иргойля стали больше. Он сжал зубы и тоже показал клыки.
— Ты вроде всегда был умным, Иргойль. Всегда подмечал мелкие детали… А как ты стреляешь… Как истинный воин. А когда дело доходит до отношений, ты становишься слепым мельком.
— Что ты имеешь ввиду? — прорычал Иргойль.
— Ты разве не видишь, что происходит? Артёму нужно только одно — вернуться в свою Электроград. Но, хоть он и никчёмный, по большей своей части, он смог заинтересовать Алису…
— Да быть этого не может!
— Возможно я знаю, почему так произошло…
— Да какой мертвечины?! — взревел Иргойль и посмотрел по сторонам.
— Что она нашла в нём?! Я же люблю её!
— Успокойся, Иргойль. А мне не кажется, что любишь. Потому что ведешь ты себя в корне неправильно.
— Я его убью!
— Стоять, Иргойль! — рявкнул Антанарис ещё громче.
Иргойль остановился и повернулся к нему.
— Ты ведешь себя в корне неправильно. Если ты хочешь вернуть себе Алису, тебе нужно действовать иначе. Может, у Артёма есть то, чего нет у тебя?
— Идиотизм, например?!
— Хватит вести себя как безмозглый моол, у которого только размножение на уме.
— Смотритель… — угрожающе зарычал Иргойль.
— Ты хочешь выслушать меня или нет?
— Говори, — после недолгой паузы выдохнул Иргойль и сложил руки на груди. В коридоре раздался шум: заскрипела дверь и раздались шаги. Алиса что-то говорила, но слова было не разобрать.
— Что-то он у вас совсем невезучий оказался… — произнёс Цицерон. Он заглянул в кабинет и поздоровался.
— Антан, Ирг…
— Славь, Цицерон. Извини, что выдернули тебя в вечернюю треть, — сказал Антан, а Иргойль даже не повернулся.
— Для начала прекрати трогать Артёма. Если ты убьешь его или заставишь самому наложить на себя руки своими постоянными словечками — можешь забыть об Алисе навсегда. Кто знает, может, если бы ты изначально стал вести себя нормально, ничего бы этого не было.
Иргойль молча слушал, разглядывая свои ботинки.
— Представь себе, как ты выглядишь в глазах Алисы. Есть существо, скорее всего, на самом деле из другого мира, совершенно непохожего на наш. Да, он не умеет драться и обращаться с оружием, что немыслимо для нас, но он учится, хоть и с переменным успехом. Ты же взъелся на него абсолютно с ничего, потому что тебе что-то там показалось. Ты огрызаешься, угрожаешь, делая Артёму только хуже. Кстати, что ты знаешь об Алисе? Какая она?
— Красивая… — подумав, ответил Иргойль. — Умная и смелая.
— Она очень ранимая. И заботливая. Всё потому, что родители принесли ей боль, и она не хочет распространять эту боль дальше. Своими поступками ты вызвал в ней чувства к Артёму. Потому что она видит, как он страдает, и просто не может оставаться в стороне. Понятно тебе это?
— Да, Антан, — напряжённо выдохнул Иргойль.
— Не думал, что тебе придётся всё это разжёвывать, — Антанарис брезгливо посмотрел на Ирга, но тот не видел этого. Смотритель наконец оторвал руки от стола и подошёл к ушастому.
— Ну хватит, — обиженно сказал Ирг.
— Если ты хочешь попытаться вернуть себе Алису, если ещё не совсем поздно, прояви к ней хоть капельку заботы и любви. Забудь об Артёме, лучше подумай о вас с Алисой. Подумай, может тебе стоит больше слушать её, больше обращать на неё внимание.
— Он сказал… Он сказал, что она мне не принадлежит.
— Он прав, — сообразил Антанарис.
— Это ты… Ты сделал всё, чтобы они сблизились, — Иргойль поднял взгляд и взглянул в глаза Антанарису.
— Ты так ничего и не понял, — разочарованно выдохнул Антан. — Как я мог это сделать? Запер их в одной комнате? Или что?
— Отправил Артёма и Алису…
— Да, потому что после случая с Твеем Артёма не стоит отпускать одного, в конце концов, он одного возраста с Алисой, кажется. Ещё не совсем соображает.
— Зачем он остался здесь? Ты так и не сказал…
— Он, если его хорошо обучить, дать окрепнуть, сможет стать нашим самым сильным оружием.
— Что? Ты бредишь, Антан…
— Самое сильное оружие — это вера. Вера в выбранного.
Глаза Иргойля округлились от осознания:
— Тогда почему ты не заявляешь об этом сообществу? Да и он же…
— Молчи, знаю, и без тебя. Пока прошло не так много времени. Нужно ещё подождать. Он научится жить здесь, узнает, что значит быть сильным. И тогда, я уверен, он обязательно нам пригодится. Тогда можно будет объявить о нём. И я уверен, мы заручимся огромной поддержкой со стороны тех, кто верит. А таких много, особенно в нижнем районе. Мне и самому тяжело это признавать, но в вопросах революции он, кажется, знает больше моего. Это ещё одна причина, по которой он нужен нам.
— Выбранный… — выдохнул Иргойль. — Я хотел бы им стать.
