* * *
От лица Бернара Вебера, командира седьмого штурмового отряда Четвёртого Корпуса.
Бернар шагал по выжженному полю, внимательно осматривая следы битвы. Он был не из тех, кто легко поддаётся эмоциям, но сейчас… Сейчас даже он чувствовал, как по спине пробегает холодок.
Четвёртый корпус, он же Восточный, уже двинулся вперёд, получив приказ наступать. А сам Вебер, вместе со своим отрядом, двигался в далёком авангарде, направляясь к очередной точке прорыва. А совсем недавно они стали свидетелем битвы, что достойна легенд. Битвы, в которой даже они, элитный отряд, были лишь ограждением, о который убивались пытающиеся убежать демоны.
Он знал силу своего деда. Слышал о ней с детства, видел на тренировках. Но одно дело — наблюдать за отработанными движениями в учебных залах, другое — стоять посреди земли, расколотой и сжатой, помятой, словно кто-то скрутил её в комок, как бумагу, потом развернув обратно.
Земля была продавлена вниз в огромных воронках — гравитационные удары деда сжимали почву с такой силой, что та буквально погружалась в себя. В других местах, наоборот, что-то взрывалось вверх, оставляя рваные скальные глыбы, словно каменные цветы, вырванные из недр земли.
Поле боя, если это вообще можно было так назвать, представляло собой обугленный, исковерканный ландшафт. Глубокие воронки, выжженные полосы земли, странные разломы, уходящие вглубь. Воздух пропитан гарью, а где-то ещё догорали остатки тел демонов, ещё не успевшие испариться в воздухе снежинками маны.
Бернар никогда не видел ничего подобного. Он участвовал в сражениях, видел работу боевых магов, но это… это был хаос, созданный не просто магией, а чем-то, что… выходило за её пределы.
Он даже не знал, что дед владеет огненными заклинаниями на таком уровне.
Некогда тут был куцый северный лес.
— Они просто… испарились, — пробормотал один из воинов, проходя рядом с крупными пнями.
Бернар думал о том же.
Где-то деревя были сломаны, где-то сожжены… Но были места, где от стволов остались лишь идеально гладкие срезы. Ни заноз, ни щепок. Будто сам воздух разрезал их, вонзаясь широкими, самый минимум двадцатиметровыми лезвиями в землю перед ними.
Это был дед.
Он не просто применял гравитацию — он рвал материю, сжимал, расширял, играл с фундаментальными законами мира, как ребёнок с глиной. И хоть основные их силы резко свернули, чудом разминувшись со своей судьбой, даже то, что они видели, состоя в отряде заграждения — потрясало.
Демоны не просто пали. Они были стёрты с лица земли. И хоть их тела исчезали после смерти — всё равно было видно насколько же ужасающей для них была эта битва.
В другой части поля боя ландшафт был буквально растерзан разрезами. Огромные валуны — ровно напополам, с идеально гладкими краями. Холмы — испещрены глубокими бороздами, словно по ним прошёл ураган из невидимых клинков.
Именно здесь, на этом поле, дед и Герой Юга показали, почему они — лучшие бойцы Империи.
Бернар сглотнул, медленно шагая вперёд. Его отряд молчал. Даже самые опытные бойцы не находили слов. Никто не знал, что сказать.
— Это работа… двух людей? — наконец выдохнул кто-то из воинов, нарушая зловещее молчание.
— Героя Юга и Генерала-Мага Вебера, — машинально ответил Бернар, хотя сам до конца не верил в свои слова, — Мы сами это видели.
Да, издалека…
— Говорят, Герой Юга собирается пройтись по всему фронту… — потерянно произнёс его заместитель.
— У демонов нет шансов, — заявил кто-то из воинов.
— Пожелаем остальным Корпусам крепких нервов, — пошутил Бернар, протяжно вздохнув. И произнёс уже твёрдым, командным голосом, — Ладно, парни и девочки, собрались! У нас есть задача. Вернулись в формацию!
Вразнобой послышались подтверждения получения приказа.
От лица Готфрида.
День молодого алхимика обычно начинался в алхимической лаборатории в доме его ближайшего, — хотя, стоит сказать, единственного, — друга. Очень часто там же сутки и заканчивались. Цикл был стабильным, а Готфрид не видел в таком стиле жизни какой-то проблемы.
Его семья, впрочем, не особо поддерживала мага. А после скандала, устроенного отцом — он просто бросил нити между ними в воду. Сжёг мосты, почти что поселившись дома у друга. Папа, как оказалось, хотел, чтобы Готфрид работал только в лавке, что тот планировал открыть по его выпуску.
Сам алхимик заявил, что не видит в этом проблемы, но не сможет отдавать этому всё своё время. В домашней лаборатории Хейста всё же оборудование на голову выше того, что смог бы достать хоть и относительно состоятельный, но обычный человек — а без этого достижение новых высот в любимой стези сильно усложняется.
Вся эта ситуация в итоге вышла в уродливую ссору, под конец которой Готфрид, и так не самый социальный человек, старающийся избегать общения вне своей стези — просто вспылил и впервые в жизни полноценно послал человека далеко и надолго.
После этого ни о каком восстановлении контакта… он даже и не хотел думать: его и нынешняя жизнь вполне устраивает.
Впрочем, ощущая небольшую вину за довольно грязные слова — от отписал чек, покрывающий пятикратную стоимость своего обучения, отправив тот через одного из знакомых курьеров. Знакомых Хейста, разумеется.
И всё же до сих пор он раз за разом возвращался к раздумьям на тему того, какая же разница в восприятии между настоящими магами и обычными людьми.
Его отец — был достойным человеком и неплохим семьянином. Патриархом семьи. И принимать отказы от родни просто не привык. Не умел. Но так уж вышло, что у него уродился маг. Маг, который вырос — и имел различные от обычного гражданского цели.
Просто успешный бизнес, состояние и семья — его не интересовали от слова совсем.
Сам же Готфрид… признавал, что отец не заслуживал таких слов. Но позволить себе остановиться в развитии — не мог. Слишком долго общался с Хейстом, слишком долго он был в его влиянии — и незаметно для себя перенял у него часть его мировоззрения. Часть его восприятия жизни и магии. Взглядов на неё.
Юный бесталанный маг, что всего за три года из человека, которому светит жизнь самого обычного Адепта: слабого и ничем не примечательного — стал довольно авторитетной фигурой на курсе, знал о чём говорит. О чём размышляет.
Другой бы не вырос в силе настолько, чтобы из почти что самого слабого мага на курсе начать побеждать в бою бойца через одного. Конечно, среди боевого факультета он был известен скорее как талантливый «свой» алхимик, а не боец. Но на то там и собрались самые сильные маги Академии, чтобы даже такое их отношение создало его другу репутацию.
Даже Бернар и Изабелла, что, по общему мнению, уже сейчас достойны звания мастера Боевой Магии — признавали его как достойного мага. Оба гения поколения не раз и не два брали Хейста на свои общие тренировки. Хотя в этом Готфрид ему вообще на завидовал: там собирались настоящие монстры, которые не щадили на занятиях не только других, но и себя в первую очередь.
