Анна (СИ) - Катани Лилиан

— Да чёрт с ней, бобрихой этой. Вы видели, что Грюм учудил? — переключила тему разговора Лаванда.

— Нет, — отозвалась Ли, — а что?

— Он Малфоя в хорька превратил! Представляете?

— Ага, представляю, — отозвалась я, забирая Василия у Джонс и устраиваясь на кровати, — был «Крыса белобрысая», станет «Хорек белобрысый».

— Интересно, если бы он стал анимагом, то превращался бы в хорька? — задумчиво сказала Мун.

— Нет, — ответила Лаванда, — в павлина. Перья-перья-перья, а задница куриная!

Мы дружно засмеялиь. Девочки продолжили сплетничать, а я, задёрнув полог, на который были нанесены руны и заклинания, легла спать.

Зря я сказала, что сошью всё за выходные — конец сентября, а работа над зимней мантией всё ещё идёт. Вроде бы её просто сшить, но хочется чего-то оригинального — подкладку съёмную, манжеты с узором, вышивку змеёй и так далее. Девочки с завистью поглядывали на недоделанное изделие. За прошедший месяц школа обсуждала моего кота, нового преподавателя по защите и будущий турнир.

Василий на сплетни внимания не обращал — предпочитал спать на моей кровати или хозяйничать на хогвартской кухне. Второй объект для сплетен был более интересен — профессор Грюм. Учителем он оказался неоднозначным: показал нам три непростительных заклинания, вещал что-то про постоянную бдительность, но, когда когтевранцы попросили разложить заклинание «Империо» на простые чары и ментально-медицинское воздействие, стушевался. Таким образом, Гриффиндор и Слизерин уже опробовали на себе «Империо», смотрели Круциатус и пытались выпустить из палочки Аваду, а Пуффендуй и Когтевран до сих пор раскладывали на части заклинание подвластия. Учитель на наших уроках предпочитал просто сидеть и «не отсвечивать», пока Смит и Голдштейн спорили о назначении того или иного поворота палочки. Честно говоря — это было сделано специально. Нам не хотелось испытывать на себе «Империо», кидаться Авадой и другими гадкими заклинаниями по типу превращения в камень или мгновенного гниения плоти. Чем думал директор школы, приглашая такого психа на должность преподавателя — для меня загадка. Третья новость — Турнир. Обсуждали всё — от истории до перчаток на бал. По-моему, ради бала всё и затевалось. Честно говоря, мне не хочется туда идти, но очень просят Милли и Ли, а также Джастин желает быть моим кавалером. Так что придётся шить праздничную мантию и кружиться в вальсе.

* * *

Не успела я и глазом моргнуть, а октябрь почти пролетел. Двадцатого октября в холле перед Большим залом висело объявление о прибытии перед Хэллоуином двух школ-участниц — Шармбатона и Дурмстранга.

— Прикидываешь, как бы новыми родственничками обзавестись, да? — послышался жеманный голос позади меня.

— Что, хорёк, — ответила я, — осмелел? Не боишься лысым остаться?

— Ты… это… — начал Гойл.

— Малфой, а вы в туалет тоже вместе ходите? Они тебе задницу подтирают или тебя держат? — зло спросила я. Да, не спорю, перегнула палку, но как же бесит этот прилизанный крысёныш.

— Ты! — лицо Драко налилось краской, — Ты!

— Будешь доставать, прокляну! — ответила я и зашла в Большой Зал.

В этой школе меня выбешивают три человека — Драко Малфой, Гермиона Грейнджер и Северус Снегг. Если первых двух можно послать ромашки собирать, то последнего так не отошьёшь. О, помяни черта:

— Мисс Морозова, — начал декан Слизерина, — минус десять очков за оскорбление ученика. Отработка… Простите, просто минус.

Да, не спорю, заслужила, но вот последняя фраза мне не понравилась. Думаю, что на зельеварении с меня снимут заработанные шестьдесят баллов и пойду я к Снеггу котлы драить. Попробовать сработать на опережение? Надо сказать, что ужас подземелий или мышь нелетучий ни словом, ни взглядом не обмолвился насчёт того, что произошло в деревне, а на его уроках баллы не снимались и задания не комментировались — рецепт на доске и работайте, как хотите. Пару раз он даже выходил из класса, оставляя нас одних варить зелье.

Я не стала откладывать сие действие в долгий ящик и на следующий день перед обедом отправилась к лаборатории. У искомого кабинета стояла толпа — Малфой, Крэбб, Уизли, Флинт, Принц, Диггори и Чанг.

— Что за сбор на пятничную молитву?

— Сама послушай, — ответил Принц.

Из-за закрытой двери была слышна перепалка между Гарри Поттером и Северусом Снеггом за домашнее задание и приготовленное зелье.

— Папа «сыночка» отчитывает? — спросила я. Сплетня о том, что на самом деле Снегг — отец Гарри, ходила давно. Кому надо, знали о том, что мать Поттера дружила с нынешним деканом. Да и внешность у Мальчика-Который-Выжил подходящая — чёрные волосы, бледная кожа, вытянутое лицо, сломанный нос. Отрасти он шевелюру до плеч и сними очки — вылитый Снегг.

— Ага. Ставки на то, за кем последнее слово. Участвуешь?

— Нет. Мне колбы забрать нужно, а не в ваших спорах участвовать.

— Ну и зря.

— Малфой, — сказала я, — публично приношу извинения.

— Принимаю, — прошипел белобрысый.

— Давай так — ты не трогаешь меня, а я не трогаю тебя. Идёт?

— Идёт, — мрачно ответил слизеринец.

Если бы мы были одни, то он меня послал бы далеко и надолго, но в присутствии старшекурсников решил пойти на мировую.

— Не кисни, — сказал Диггори, обращаясь к четверокурснику, — лучше порадуйся тому, как Поттера отчитывают!

— Отстань! — сказал Драко и, развернувшись, покинул место событий вместе с Винсентом.

Крики за дверью становились всё громче, и наконец-то настала кульминация — красный как вареный рак Гарри Поттер в распахнутой мантии и разорванной на груди рубашке вылетел из кабинета с криками: «Это не мои проблемы!», а вслед ему неслось: «Отработка завтра!».

— Всё же последнее слово за Снеггом, — констатировал Диггори.

— Вы что тут делаете? — послышался голос декана зелёных.

— Я пополнить ингредиенты пришёл, — ответил Седрик.

— Я хотела досдать эссе.

— Пробирки забрать…

Каждый из присутствующих назвал причину своего пребывания под дверями кабинета зельеварения. Старшекурсники быстро закинули в свои шкафчики пробирки, коробки и так же быстро сбежали.

— Что вам угодно? — строго спросил преподаватель, когда Сайрус Принц покинул кабинет.

— Ну… я так понимаю… вы очень хотите назначить мне отработку, а я очень этого не хочу.

— И?

— Давайте так, — была-не-была, — я забываю о том, что было в Хогсмиде, а вы не снимаете баллы просто так и не назначаете отработку.

— Почему вы решили, что я соглашусь?

— Я просто предложила.

— Вон отсюда! — заорал профессор.

— Я не глухая! — услышал он в ответ. Мне пришлось быстро покинуть кабинет. Обидно, блин.

Правда, попасть на зельеварение на этой неделе мне было не суждено — у меня началось то, чего так долго ждали. Месячные. С одной стороны, вроде и радоваться нужно, с другой — одни проблемы теперь. Плюсов в критических днях — сами критические дни. Всю неделю, что они идут, на меня не действуют зелья (любые, хоть приворотные, хоть оборотные, только медицинские и то не все), невозможно моё участие в большинстве ритуалов любых религий и народов и можно не ходить на уроки. Минусов, на мой взгляд, было больше, и первый из них — это гигиена. Вода в биде, чтобы, извините за подробности женской жизни, подмыться — ледяная. Один раз, и привет, цистит, а зелья действуют плохо или не подействуют. Второй минус — прокладки. В волшебном мире их просто нет — есть зачарованное бельё, чтобы кровь исчезала сама. Как можно легко догадаться — зачаровано плохо, руны нанесены криво (именно их просили нанести на нижнее белье большинство девочек) или не справляются, а того количества прокладок, что я взяла с собой, мне точно не хватит. Пришлось отправлять Воровку с просьбой прислать коробку олвейсов. Опекуны уже были в США, так что просьбу и деньги я отправила маме Мун. Посылку с совой она прислала в этот же день. Кстати, Гриндерсы для Милли принесла белая сова Поттера. Было забавно смотреть на его реакцию, но парень как-то спокойно отнёсся к тому, что Вильям, недолго думая, взял «напрокат» сову, которая прилетела к Дурслям за какими-то вещами Гарри.